Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе, стр. 143
Снимок.
А снизу на снимке —
тень
от того, кто снимал.
Вздыбленный остов зенитки.
Выжженный боем лиман.
Пленку фотограф отщелкал.
Навыка —
не занимать.
Было б
судьбой освещенным
то,
что обязан снимать,
ты —
летописец момента,
сын потрясенной Земли.
Лица,
детали,
приметы
времени
запечатли.
К ним
как к бессмертью приникни…
Пусть
от тебя самого —
тень
на каком-нибудь снимке.
Или
совсем ничего.
Послевоенная песня
Задохнулись канонады.
В мире – тишина.
На большой Земле однажды
кончилась война.
Будем жить, встречать рассветы,
верить и любить.
Только не забыть бы это!
Лишь бы не забыть!
Как всходило солнце в гари
и кружилась мгла.
А в реке – меж берегами —
кровь-вода текла.
Были черными березы,
долгими – года.
Были выплаканы слезы
вдовьи навсегда…
Вот опять пронзает лето
солнечная нить.
Только не забыть бы это!
Лишь бы не забыть!
Эта память – верьте, люди, —
всей земле нужна…
Если мы войну забудем,
вновь придет война.
Кладбище под Парижем
Малая церковка.
Свечи оплывшие.
Камень дождями изрыт добела.
Здесь похоронены бывшие,
бывшие.
Кладбище
Сан-Женевьев-де-Буа.
Здесь похоронены
сны и молитвы.
Слезы и доблесть.
«Прощай!» и «Ура!».
Штабс-капитаны
и гардемарины.
Хваты-полковники
и юнкера.
Белая гвардия.
Белая стая.
Белое воинство.
Белая кость…
Влажные плиты
травой зарастают.
Русские буквы.
Французский погост…
Я прикасаюсь ладонью
к истории.
Я прохожу
по гражданской войне…
Как же хотелось им
в Первопрестольную
въехать
однажды
на белом коне!..
Не было славы.
Не стало и Родины.
Сердца не стало.
А память
была…
Ваши Сиятельства,
Их Благородия, —
вместе —
на Сан-Женевьев-де-Буа.
Плотно лежат они,
вдоволь познавши
муки свои
и дороги свои.
Все-таки – русские.
Вроде бы – наши.
Только
не наши скорей,
а – ничьи…
Как они после —
забытые,
бывшие, —
все проклиная и нынче, и впредь,
рвались взглянуть на нее —
победившую,
пусть —
непонятную,
пусть —
непростившую,
землю родимую!
И —
умереть…
Полдень.
Березовый отсвет покоя.
В небе —
российские купола.
И облака,
будто белые кони,
мчатся
над Сан-Женевьев-де-Буа.
Летопись
1
Строк медлительные нити.
Строго.
Будто на граните…
Сухо.
Коротко.
Жестоко.
Факты.
Поиски истока.
Скрытое за расстояньем
дело,
ставшее деяньем.
Протокольно.
Первозданно…
Вдруг,
негаданно-нежданно
вслед за обращеньем к Богу —
вздох
на целую эпоху!
А за этим вздохом —
эхо
поворота,
взгляда,
смеха!
Луг
со скошенной травою.
Облако над головою…
Словно
из другого века
дотянувшаяся ветка.
2
Ой, пришла беда
в Землю отчую!
Похваляяся,
шли враги на Русь.
И таким большим
было их число,
что его пока
не придумали.
Были реки от крови
красным-красны,
было небо от дыма
черным-черно,
громче грома был
храп чужих коней,
блеск чужих мечей —
ярче молнии.
От беды такой
стены трескались.
От беды такой
гнулись звонницы.
И колокола
наземь рушились,
будто головы
с богатырских плеч.
Шли дожди в тот год
из каленых стрел.
Из горючих слез
все ручьи текли.
Не рождались в тот год
птицы певчие,
а рождались
одни только во?роны…
Поднялась Земля
супротив беды,
супротив врага-погубителя.
Вперекор врагу
поднялся народ,
грянул смертный бой
нескончаемый!
Даже мертвые
оживали вновь,
выходили они
из сырых могил,
чтоб живым помочь
в битве яростной,
чтобы вновь принять
смерть за Родину!
А кто слабым был —
сильным стал тогда.
А кто сильным был —
стал еще сильней.
И кричали враги пораженные:
«Может, русские
заколдованы?!
Их сожжешь огнем, —
а они живут!
Их пронзишь стрелой, —
а они живут!
Их убьешь сто раз, —
а они живут!
А они живут
и сражаются!..»
Были реки от крови
красным-красны.
Было небо от дыма
черным-черно…
И была Земля,
неподвластная
никакому врагу
на века веков!