Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе, стр. 115
Про гигантов
«Битва гимнастических гигантов!..»
«В бой вступают
главные герои!!»
А у гиганта с ростом —
небогато.
Хмурится гигант.
Гигант расстроен.
Две косички вздрагивают жалостно.
«Надо же!
Так начинала чисто…
Вроде все прошла.
И вот —
пожалуйста:
простенький соскок
не получился…»
Есть слова про долг
и про уверенность.
Ей от этих слов
не станет легче.
Крупная,
державная ответственность
рухнула
на маленькие плечи!
Глупо ждать волшебника из сказки.
Чтоб помог.
Чтоб за тебя не струсил…
Всхлипнула гигант
не по-гигантски.
И шагнула —
будто в омут —
к брусьям!..
Вновь она
на судей смотрит с вызовом.
Вновь мелькают два победных банта!..
В городе Москве
у телевизора
плачет мама
этого
гиганта.
Марафон
Стартовали, хорохорясь.
Никого
никто
не ждал…
Марафонец, марафонец,
ты куда —
в такую даль?
Ну, зачем —
при всем народе,
в неприличной наготе —
так вот
шлепать по дороге
с номерком на животе?
Для чего ты,
в самом деле,
на дистанции возник?
У тебя —
жена и дети.
Что ж ты бегаешь от них?
У тебя ж,
помимо спорта,
кроме тяжестей его,
есть
приличная работа.
И зарплата ничего…
А дорога
сверх размеров.
Ты бежишь по ней, по всей.
Ты уже
на триста метров
оторвался от друзей!
Коллектив не уважаешь?
Ошалел от беготни?
Ну куда,
куда ты жаришь,
марафонец?
Отдохни!..
Только он меня не слышит.
На дороге мельтешит.
Шумно дышит,
дышит,
дышит.
И – бежит,
бежит,
бежит…
Кавалькада марафона
прокатилась, как река.
Мастера кино и фото
расстарались на века.
Марафон отобразили
с головы
до самых пят.
Трех призеров
допросили.
И теперь
спокойно спят.
Спят болельщики и судьи…
И у всех —
как ни ершись —
марафонская по сути,
по?том
политая жизнь.
Хроника одного вечера
Будто кто-то ослабил
невидимый винтик
и огромный завод —
как проколотый! —
вытек.
Из ворот,
нависающих словно плотина,
прет поток,
выливаясь на площадь картинно.
Говорит о футболе,
пивко попивая.
Заполняет автобусы.
Лезет в трамваи…
– Даме тесно?
Берите такси,
если тесно.
18 часов
Потекли управленья.
Текут министерства.
И метро
распахнуло прохладные трюмы…
Возникает задачка про вечные трубы:
«Из одной выливается…
В другую вливается…»
18 часов 30 минут
А Москва
перезванивается.
Договаривается.
В это время левкои
нужней, чем дыханье…
Надеваются мини.
Запахло духами.
Бледный свет телевизоров спорит с закатом.
Шебуршат воробьи в переулке покатом.
18 часов 50 минут
Открывая дежурным
планетные тайны,
в ТАССе
невозмутимо стучат телетайпы.
«Ураган над Карачи…»
«События в Чили…»
Десять строк из Норильска:
«Как нам сообщили,
раньше срока
здесь выдана первая тонна…»
19 часов 05 минут
– Одевайся!
Нас ждут.
– Я почти что готова.
19 часов 30 минут
На афише смеется эстрадная панночка.
У афиши застыла влюбленная парочка…
– Вася?
– Да.
– Рискнем?
– Айда!..
20 часов 15 минут
В ресторане —
день рожденья!..
Стол,
поставленный отдельно.
Стол роскошный.
Стол такой:
самого стола не видно! —
яблоки,
салаты,
вина…
Машет
тоненькой рукой
сын известного артиста —
несравненный тамада!
(Непонятно —
кто родился,
где родился
и когда.)
Танцевальный и песенный тонус народа
повышается!..
20 часов 35 минут
В клинике – настежь ворота.
Привезли старика
(прободение язвы).
Что с ним будет,
еще абсолютно не ясно.
Плеск воды.
Моет руки хирург монотонно.
20 часов 50 минут
– Одевайся!
Нас ждут.
– Я почти что готова.
21 час 10 минут
Уезжает человек
в экспедицию.
Провожанья он отверг
(по традиции).
Лучше
собственной тоски
не касаться бы…
Он сейчас возьмет такси
до Казанского.
А потом —
тайга,
мошка,
стылый ветер…
Будет странно,
что Москва
есть на свете.
А в тайге ему плутать
долго ль, коротко…
Жаль:
никто не будет ждать.
Кроме города.
21 час 25 минут
Повинуясь велению пса,
а не долга,
отставник
на прогулку выводит
бульдога.
И бульдог —
непреклонный, как высшая мера, —
на нетрезвых прохожих
взирает
надменно.
Уголки его губ
до асфальта отвисли.
21 час 40 минут
– Ты готова?
Нас ждут.
– Позвони, что мы вышли!
22 часа
Мама
вуз заканчивает.
Папа
дочь укачивает.
«Раз-два-три-четыре-пять —
наша дочка хочет спать.
Уходите все от нас.
Мы хотим не видеть вас».
22 часа 45 минут
По вечерним проспектам —
пустым и огромным —
мчат
газетные матрицы к аэродромам.
На предельной —
от встречного ветра
зверея —
к самолету!
Скорее!
Скорее!!
Скорее!!!
Лишь витрины проносятся слева и справа.
На машине написано коротко:
«Правда».
23 часа 10 минут
Под абажуром —
четверо.
Накурено.
Расчерчено.
– Восемь пик!
– Угу.
– Вистанешь?
– Могу.
…Постовой у театра
похож на шамана.
– Ты заметил,
что Клава одета кошмарно?..
Не заметил.
(Час ночи.)
Не заметил.
Напомнишь…
Простонала и сгинула «скорая помощь».
Темнота.
Затихающий отзвук судьбы.
Не забыть бы на завтра…
Не забыть бы на завтра…
Не забыть бы на завтра…
Не забы…