Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе, стр. 107
Спортсмены возникают,
вырастая
из тренера,
как ветви из ствола…
Час грянул!
Чемпион —
на пьедестале!..
А тренеру —
негромкая хвала.
К нему подходят,
руку жмут до хруста:
«А твой-то, твой!..»
«Спортсменище!..»
«Орел!..»
И тренер
головой кивает грустно.
Как будто потерял —
не приобрел.
Как будто помогал ему Всевышний.
Как будто не исполнилась мечта.
И кажется обыденной,
привычной
невиданная эта
высота…
Его питомец замер,
задыхаясь,
в сиянье золоченого венца…
Вновь тренеру —
терпя и чертыхаясь —
вести по жизни нового мальца.
Вновь чувствовать,
что в молодость вернулся.
Шептать неулыбающимся ртом:
«Ты выиграешь…
Только не волнуйся!..»
И знать,
что под рукою —
валидол.
Репортаж о лыжной гонке
В. Веденину
Бесконечен этот тягун,
как дорога
в неблизкий свет.
За твоей спиною
сквозь гул
потрясающе
катит швед!..
Ты выигрываешь у него
полсекунды,
пол-ерунды!..
Крут подъемище.
Кто – кого.
Или —
он тебя.
Или —
ты…
Стала нашей
твоя судьба.
Слезы встали у самых глаз.
И у нас к тебе —
не приказ.
И не просьба —
одна мольба:
ты выигрываешь —
прибавь!
Ты выигрываешь —
нажми!
На мгновенье прильнув, припав, —
хочешь, —
наши силы
возьми!..
На!
Зачем нам теперь они?!.
Ты —
пожалуйста —
добеги.
Дотерпи, родной!
Дотяни.
Достони.
Дохрипи.
Смоги.
Через все чужие:
«Ни в жизнь…»
Через все свои:
«Не могу…»
Ну еще!
Еще продержись!!.
…Ох, как жарко
на этом снегу!..
Фигурное катание
Фигурное катание!
Цветная чехарда.
Зазывное,
фатальное
похрустыванье льда…
К премьере
мир
готовится —
билетов не проси…
И разговор о тодесе
ведет шофер такси.
Оценивает заново
пробежки
и витки…
Вновь
от тройного сальхова
бледнеют
знатоки!
Преображаясь в солнышко,
в метелицу,
в юлу —
опять
танцует Золушка
на сказочном балу.
Вникая в действо оное
четвертый час подряд,
сто миллионов —
охают,
и только двое —
спят…
Фигурное катание!
Стихающий дворец.
Большое ожидание:
когда же,
наконец,
судейские горынычи
покажут в одночасье,
как попугаи рыночные, —
билетики
со счастьем.
Иероглифы
С.В. Неверову
Я в японский быт врастаю.
Интересный крест несу.
В иероглифах
плутаю,
как в загадочном лесу.
Иероглифы приветствий,
поворотов головы.
Иероглифы созвездий.
И безмолвья.
И молвы.
И луна —
как иероглиф.
И вдали от городов
иероглифы вороньих
перепутанных следов…
Тучи с неба опустились.
Дождь со снегом пополам.
Иероглифы гостиниц.
Иероглифы реклам…
Я гляжу, вконец продрогнув, —
рано
вынырнув
из сна,
на квадратный иероглиф
запотевшего окна.
Одеяла не помогут —
натяни хоть до бровей.
За окном
покорно мокнут
иероглифы ветвей…
И, наверное, для драки
ждет у старого моста
иероглиф
злой собаки
иероглифа —
кота.
«Не доставая до поручня…»
В. Овчинникову
Не доставая до поручня,
протопотала японочка.
Эхом,
намеком,
смирением.
Вздохом.
Иным измерением.
Самым началом движения.
Фразою
без продолжения.
Будто из отзвуков собрана.
Не рождена —
нарисована.
Даже —
едва обозначена.
Легкою кисточкой.
Начерно.
Скрылась,
пропала,
растаяла…
Тень ощущенья
оставила.