Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа, стр. 175

— Он что, умер? — послышался голос Люциуса Лимна.

— Я подозреваю, что дверь защищена магическим заклинанием, — заговорил другой человек. Фарфалу показалось, что это был один из его сводных братьев.

— В таком случае мы развалим стену! — заорал упрямый Люциус Лимн.

Фарфал был несчастным, но не глупым. Он снял с гвоздя черную лакированную коробочку и услышал, как внутри что-то засуетилось и забегало.

— Отец велел не менять положения двери, — сказал он сам себе. А потом изо всех сил надавил на дверную коробку и сдвинул тяжеленую конструкцию почти на целых полдюйма. Тьма менялась, дверной проем заполнялся жемчужно-серым светом.

Фарфал Несчастный повесил коробочку на шею.

— Хватит, — произнес он.

Слышались глухие, но мощные удары в стену комнаты. Фарфал взял обрывок ткани, привязал сумку с остатками сокровищ Бальтазара Благоразумного к левому запястью и шагнул за порог.

Хлынул свет — столь яркий, что парень закрыл глаза. Еще шаг — и Фарфал полетел вниз.

Зажмурившись, он падал и отчаянно бил руками по воздуху. В ушах свистел ветер.

Что-то хлюпнуло и захлестнуло его — это была солоноватая, теплая вода. Фарфал начал барахтаться. От изумления он забыл о том, что нужно дышать. Его голова показалась над водой — он всплыл на поверхность и стал жадно хватать ртом воздух. А потом он поплыл и двигался до тех пор, пока его руки не ухватились за что-то похожее на растения. Он выполз из воды на пористую, сухую землю, отставив после себя след из лужиц и ручейков.

— Свет, — сказал человек в забегаловке «У Дэнни». — Сияние было ослепляющим. А ведь солнце даже не взошло. Но я нашел вот это. — Он постучал пальцем по оправе темных очков. — И держусь подальше от солнечного света, чтобы кожа не сильно обгорала.

— А что потом?

— Я начал торговать резными фигурками, — молвил мужчина в очках. — И продолжаю искать другие двери.

— Ты хочешь вернуться в свое время?

Он покачал головой.

— Оно мертво. Все, что я знал, все, подобное мне, — мертво. И я не вернусь во тьму на краю времен.

— Чего же ты хочешь?

Он почесал шею, и в разрезе его рубашки я заметил маленькую черную коробочку — она была не больше медальона, а внутри что-то шевелилось. Жук, подумал я. Впрочем, во Флориде встречаются большие жуки. Они не редкость.

— Я хочу вернуться в начало, — проговорил он. — Туда, где все началось. Хочу стоять там и купаться в сиянии новорожденной Вселенной, на заре всего сущего. Если мне суждено ослепнуть, то пускай меня ослепит первобытный свет. Хочу присутствовать при рождении солнц. Сияние этой древней звезды для меня слишком блеклое.

Затем он взял салфетку, открыл кожаную сумку и положил передо мной инструмент, похожий на флейту. Он был около фута в длину, выточенный из зеленого жадеита или другого похожего камня.

— Это моя благодарность за угощение, — сказал человек в очках.

А потом он поднялся и пошел прочь, а я остался сидеть, пялясь на зеленую флейту. В конце концов я легонько прикоснулся пальцами к ее холодной поверхности. Осторожно, не решаясь дунуть в нее, не пытаясь играть музыку окончания времен, я поднес флейту к губам.

Мне было около тринадцати. Антология называлась «Flashing Swords», и в ней я прочел рассказ «Морреон» («Morreion»). Он пробудил во мне мечтателя. Я нашел экземпляр британского издания «Умирающей Земли» в мягкой обложке — книга изобиловала странными опечатками, но там были другие рассказы, столь же магические, как и «Морреон». В магазине подержанных книг, где всегда царил полумрак и мужчины в пальто скупали порнографию, я нашел «Глаза Чужого мира», а следом и маленькие пыльные сборники рассказов. «Лунная моль» — как я считал тогда и как думаю поныне — это научно-фантастический рассказ с самым стройным из когда-либо написанных сюжетов. Приблизительно в то же время в Великобритании начали издавать книги Джека Вэнса, и внезапно ситуация изменилась: для того чтобы читать Вэнса, мне достаточно было лишь приобрести очередную книгу. Что я и делал: покупал «Властителей Зла», трилогию «Аластор» и другие. Мне нравились отступления от темы, фантазия автора, но больше всего я любил то, как он писал: с душой и умом (в отличие, к примеру, от Джеймса Брэнча Кейбелла), с иронией, мягко, развлекаясь, как сам Творец, но при этом не умаляя достоинств собственного текста.

Время от времени я замечаю за собой, что начинаю мастерить вэнсовское предложение, и каждый раз радуюсь этому. Но Вэнс не тот автор, которому я бы осмелился подражать. Не думаю, что такое возможно.

Среди писателей, которых я любил в тринадцать лет, очень мало тех, чьи книги я захочу перечитать еще через двадцать лет. А Джека Вэнса я буду читать всегда.

Комментарии

1

Роберт Сильверберг — один из самых известных фантастов современности, на его счету десятки романов, антологий и сборников. И как писатель, и как редактор (в этом амплуа он работал над серией антологий «New Dimensions» — возможно, самым успешным проектом своего времени) Сильверберг был в числе наиболее влиятельных фигур в фантастике Новой волны в 1970-е годы и остается в ее первых рядах по сей день. Он получил четыре премии «Небьюла», четыре «Хьюго», а также удостоился почетного звания «Грандмастер» от Американской ассоциации писателей-фантастов.

Среди его книг такие известные романы и повести, как «Умирающий изнутри» («Dying Inside»), «Замок лорда Валентина» («Lord Valentine's Castle»), «Книга черепов» («The Book of Skulls»), «Вниз, в землю» («Downward to the Earth»), «Стеклянная башня» («Tower of Glass»), «Сын человеческий» («Son of Man»), «Ночные крылья» («Nightwings»), «Вертикальный мир» («The World Inside»), «Рожденный с мертвецами» («Вот With The Dead»), «Shadrach in the Furnace», «Тернии» («Thoms»), «Вверх по линии» («Up the Line»), «Человек в лабиринте» («The Man in the Maze»), «Tom O'Bedlam», «Star of Gypsies», «At Winter's End», «Бездна» («The Face of the Waters»), «Kingdoms of the Wall», «Hot Sky at Midnight», «Время „Икс“: Пришельцы» («The Alien Years»), «Лорд Престимион» («Lord Prestimion»), «Горы Маджипура» («Mountains of Majipoor»), «The Longest Way Hote», а также два расширенных до размеров романа рассказа Айзека Азимова — «Приход ночи» («Nightfall») и «Безобразный малыш» («The Ugly Little Boy») — и роман-попурри «Roma Etema». Рассказы Сильверберга объединены в сборники «Unfamiliar Territory», «Capricorn Games», «Хроники Маджипура» («Majipoor Chronicles»), «The Best of Robert Silverberg», «The Conglomeroid Cocktail Party», «Beyond the Safe Zone». Кроме того, издательство «Subterranean Press» поставило перед собой цель опубликовать все рассказы автора и выпустило уже четыре тома, а также сборник «Phases of the Moon: Stories from Six Decades» и коллекцию ранних произведений «In the Beginning». Составленных Сильвербергом антологий слишком много, чтобы перечислять их здесь, но среди десятков других выделяются такие, как «The Science Fiction Hall of Fame, Volume One» и превосходная серия «Alpha».

Сильверберг вместе с женой, писательницей Карен Хабер, живет в Окленде, штат Калифорния.

В представленном ниже рассказе автор уведет нас на юг от Альмери к томному Гиузу на полуострове Кларитант, омываемом Клорпентинским морем, — в благоуханный край, дарующий успокоение, насколько оно возможно на Умирающей Земле. Здесь мы встретимся с поэтом и философом, принимающим слишком близко к сердцу мудрое древнее изречение: «Ешь, пей и веселись, ведь завтра мы все умрем».

В особенности — «пей».

2

Мэтью Хьюз родился в Англии, в Ливерпуле, но большую часть сознательной жизни провел в Канаде и лишь недавно вернулся на родину. Он работал журналистом, готовил речи для чиновников Министерства юстиции и Министерства окружающей среды Канады, а также для других видных политиков и бизнесменов Британской Колумбии, пока в конце концов не занялся исключительно литературным трудом. Под впечатлением от книг Джека Вэнса он начал писать истории о похождениях авантюристов и мошенников Хенгиса Хэпторна, Гута Бандара и Лаффа Имбри, которые жили в эпоху, предшествовавшую миру Умирающей Земли. Романы «Fools Errant», «Fool Me Twice», «Black Brillion» и «Majestrum», а также рассказы из сборника «The Gist Hunter and Other Stories» быстро принесли автору известность. За ними последовали и другие книги: «Hespira», «The Spiral Labyrinth», «Template» и «The Commons».