Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа, стр. 140
Утомленный отнюдь не краткой речью принца да и вынужденной физической нагрузкой, Эвилло как подкошенный рухнул ничком в траву. И уже с земли увидел возвышающийся неподалеку дворец Фурн — с бирюзовыми колоннами и множеством тонких, похожих на ветви дягиля башенок, утопающий в пышных садах, изобилующих фисташковыми деревьями и сумахом, метлицей и горечавкой.
У ворот стояла прекрасная женщина с розовыми волосами. Хисс радостно вскрикнул и натянул поводья.
— Жена моя, Твайлура Флэйм, единственная женщина, равная мне по величию! — И, оглянувшись, Хисс добавил: — Эвилло, ты можешь удалиться. Через секунду я открою портал — и ты перенесешься к истоку своего бесполезного и безвкусного существования.
Однако прежде чем он успел это сделать, прекрасная Твайлура Флэйм вспорхнула на котоглавого фаэтона, скакавшего по холму на заячьих ногах.
— Как ты быстро вернуться! — воскликнула она, обращаясь к мужу, довольно-таки резким тоном. — Предупреждать, Хисс, пока ты отсутствовать, Твайлуре Флэйм наскучить ожидание и она сбежать с чрезвычайно симпатичным глефтом. А ее место занять я.
— Кто же ты? — опешил принц Хисс.
— Демон Кардамог. Подходить же и обнимать меня. — Хисс побелел. Клариот встал на дыбы — и сбросил его. Принц упал прямо на Эвилло.
— Ох, Эвилло, милый друг, несмотря на то что силы ко мне вернулись, демон одолел меня! Поэтому мы снова умчимся на Умирающую Землю…
— Нет, муженек. Ты оставаться с любимой Кардамог! — немелодично проскрежетал демон. У красотки выросло две головы, из шести ноздрей рвался клубящийся пар. — Будь спокоен, я передать часть твоих сил этому желтоволосому человеку, пусть оставить их на память о нашем счастливом воссоединении.
Сильный удар обрушился на голову Эвилло. Он почувствовал, как открывается портал, ведущий прочь из этого иного мира, носящего имя Немеркорил, — а дальше уже не ведал ничего…
…Пока не рухнул на землю Каиина, озаренную лучами красного светила. Множество рук помогло ему подняться, множество голосов заговорило наперебой, описывая, как его искали повсюду. Потом его окружила подоспевшая стража.
«Ну, опять поведут в тюрьму», — устало решил Эвилло, но ликующая толпа увлекла его во дворец принца Кандива Золотого.
— Как хорошо, что мы отыскали тебя, дорогой мальчик, — провозгласил Кандив. — Я уже лишился всех сыновей и племянников, склонных к далеким путешествиям по неведомым землям. Мы проконсультировались с достойными мудрецами и выяснили, что ты мой прямой наследник — в случае пропажи всех прочих. Ибо ты — сын моей сводной сестры, которая шестнадцать лет назад, посещая тайный храм над Дерной, из чистого небрежения потеряла тебя возле деревни Крысград.
Эвилло застыл как громом пораженный. Неужели удача вернулась к нему? Он ощущал также присутствие неких сил, ранее принадлежавших надменному Хиссу. Значит, освобожденный от влияния Закона Равновесия, Эвилло действительно может наслаждаться новыми способностями. И не в последнюю очередь — как наследник правителя белокаменного Каиина.
Обдумывая открывающиеся перед ним перспективы, юноша заметил среди толпы Чернографика Каиина и вспомнил, как недопонял его вежливого предупреждения — не только не наступить на улитку, но и избегать улиток вообще.
Как легко поддаться глупости! Нет, кто-то должен привести дела в порядок.
И он спросил принца Кандива:
— А имя мое — Эвилло, как мне открылось в возрасте семи лет?
— Вовсе нет, — ответил озадаченный Кандив. — Ради всего сущего, с чего это взбрело тебе в голову?
— Тогда как же меня зовут, повелитель?
— Что ж, мальчик, слушай и с гордостью носи свое истинное родовое имя, записанное в архивах Асколеза. Ты — Блуркель.
Эвилло оторопел. Решив, что это от восторга, Кандив хлопнул юношу по спине.
Но весь вес назойливого трехступенчатого проклятья Пендата Баарда обрушился на Эвилло, придавив его именем Блуркель, точно каменной лавиной.
Вечером, пока двор щедрого Кандива праздновал, тот самый настырный лейкоморф свалился с канделябра прямо на Блуркеля. Практика основательно улучшила боевые навыки твари…
Для меня Джек Вэнс — один из литературных богов.
В начале 1970-х, когда я была очень несчастна и находилась в депрессии, моя замечательная мудрая мама, уже пристрастившая меня к мифологии, истории и научной фантастике, принесла мне «Умирающую Землю». И я сразу вышла из тяжелого состояния, погрузившись в богатое, парадоксальное сияние пейзажей неординарного угасающего мира будущего Вэнса.
Эта книга — выпущенная английским издательством «Mayflower» — до сих пор остается у меня, я храню ее, как сокровище, и часто перечитываю, хотя страницы от времени пожелтели, а кое-какие и выпали (наверное, корешок поклевал какой-нибудь пельгран).
Повести Умирающей Земли — это авантюрные приключения в истинном смысле слова, истории развиваются стремительно и последовательно.
В них звучит эхо не только «Тысячи и одной ночи», но и остроумно-серьезных «Путешествий Гулливера», не говоря уже о произведениях Мильтона и Блейка. Вэнс как будто на самом деле под прикрытием фэнтези проник в средневековый разум — здесь мир может погибнуть в любой момент, а мифические звери и чудища сосуществуют с греховным, эгоистичным и (весьма редко) одухотворенным человеком. Язык повествования то невыразимо уморителен, то чарующе прекрасен, то шокирующе — но утонченно — жесток. Что же до черного юмора, то Вэнс, должно быть, сам и изобрел его.
Эти шедевры воспламенили и, надеюсь, кое-чему научили мое воображение раз и навсегда. «Оказали влияние» — слова слишком слабые. Я в неоплатном долгу перед Вэнсом — и как страстный поклонник, и как плодовитый писатель.
Каждый раз, когда я пере-пере-перечитываю его книгу, она открывается мне с новых, бесподобных, волшебных сторон, и я не уверена, что Джек Вэнс выдумал Умирающую Землю. В глубине души я знаю, что он бывал там. И далеко не единожды.
Но… он ведь берет с собой и нас, верно?
Дэн Симмонс
УКАЗУЮЩИЙ НОС УЛЬФЭНТА БАНДЕРООЗА {19}
(перевод Н. Осояну)
На закате Двадцать первой эры, во время одной из бесчисленных поздних эпох Умирающей Земли, безымянных и охваченных хаосом, все обычные признаки неизбежного рокового финала как-то внезапно переменились от плохого к худшему.
Огромное красное солнце, никогда не отличавшееся торопливостью на восходе, сделалось еще медлительней, чем всегда. Словно старик, с отвращением выбирающийся из постели, обрюзгшее светило по утрам вздрагивало, тряслось и замирало в нерешительности, из-за чего протестующий рокот землетрясений волнами расходился с востока на запад по всем древним континентам, заставляя шататься даже низкие, изрядно пострадавшие от времени и земного притяжения горные хребты, похожие на дырявые моляры. На тусклом лице ползущего по небу солнца появлялись все новые и новые черные оспины, и дни в конце концов уступили место унылым красно-коричневым сумеркам.
Спурн, в прошлом славившийся как месяц благоденствия и нескончаемых праздников, ознаменовался пятью днями почти полной тьмы, и пшеница на полях полегла от Асколеза и Альмери до болотистых границ Айд-оф-Каучике. Река Ском в Асколезе превратилась в лед на заре празднования летнего солнцестояния, охладив благочестивые намерения нескольких тысяч людей, погрузившихся в воду для исполнения Скомского Ритуала Многочисленных Любовных Единений. Те немногие древние стоячие камни и стенные пластины, что еще возвышались посреди земли Падающей Стены, полегли, как ложатся на стол выпавшие из чаши игральные кости, и стали причиной гибели бесчисленного множества ленивых крестьян, которые на протяжении тысячелетий по глупости строили свои лачуги в непосредственной близости от них лишь ради того, чтобы не тратиться впустую на возведение четвертой стены. В священный город Эрзе Дамат прибыли тысячи пельгранов — стай такого размера не помнили ни люди, ни нелюди — и три дня кружились над крышами, после чего разом спикировали, схватили шесть с лишним сотен самых набожных паломников и осквернили Черный Обелиск экскрементами, в коих было множество костей.