Медиавирус, стр. 3

Когда астрологическая программа благополучно приняла все настройки и начала обрабатывать информацию, Леонид решил не заморачиваться и просто свернул окошко. Пусть сама выдаст разъяснение и трактовку будущих событий, а то расшифровывать уже невмоготу. Конец рабочего дня все-таки, голова почти не варит.

Он снял и с осторожностью протер линзы очков дополненной реальности, точнее – их особой, сверхзащищенной и модифицированной версии, созданной специально для Интерпола. Потом вернул очки на переносицу и метнул взгляд на циферблат часов: осталось немного до той блаженной минуты, когда он позволит себе расслабиться. Может быть, сегодня даже заглянет к Луи, закажет фирменное блюдо: устрицы на льду в сопровождении лимона и винного соуса с кусочками порубленного лука и крутонами. Луи обязательно принесет бутылку хорошего белого вина с приятным цветочным запахом, которое оставит на языке чудный, нежный привкус белого хлеба и сливочного масла…

Да уж, чего тут рассказывать – Леонид поесть любит. Возможно, поэтому он в свои тридцать шесть, несмотря на занятия борьбой и отсутствие вредных привычек, имеет приличных размеров животик.

А ведь когда-то…

Почему-то, совершенно не в тему, вспомнились его первые дни работы в Интерполе. Только окончивший юридический и полицейскую академию, Леонид битый час дожидался свободной минутки тогдашнего начальника Отдела по борьбе с киберпреступностью, чтобы с гордостью продемонстрировать назначение к нему в команду. Эх, как он стремился сюда!..

И что пришлось пережить на первом приеме!

Он изо всех сил удерживал на лице маску вежливости, когда начальник Отдела, едва не морщась от старательного, показного отвращения, задавал обрыдлые еще со времен колледжа вопросы:

– Леонид аль-Дагит… Русский, что ли?

– Француз, – отвечал Леонид кротко и тут же мягко, чтобы не показалось, будто умничает, добавлял: – Леонид – это древнегреческое имя.

– Древнегреческое? Значит, не в честь католического святого? И что оно значит?

– Подобный льву.

Начальник, красномордый нахальный тип, сочно хмыкнул.

– А что за фамилия такая: «аль-Дагит»? Тоже греческая?

– Арабская.

– Так ты мусульманин?

– Отец был мусульманином. Меня воспитывала мать – христианка.

– Ну да, – пробормотал начальник, – на муслима ты не очень похож, хоть и черно-смуглый, но бороды и тюрбана не хватает.

На эту тираду Леонид решил не отвечать, больше заботясь о том, как бы погасить огонь злости в крови.

К счастью, коллектив его принял более радушно, если не сказать дружески. А через пару месяцев того начальника, уже и не вспомнить его имени, уволили к чертовой матери за какой-то совершенно нелепый проступок…

Хотя… чего ж перед собой-то лукавить? Помнил Леонид и имя урода, и что отправили в отставку того за сексизм. Помнит, потому что испытал тогда сладкую мстительную радость, хоть и до сих пор стыдно за это чувство. Стыдно, ведь современный европеец не должен опускаться до подобных низменных чувств. Даже его психолог говорит, что «месть – проявление инфантильности, компенсирующей комплекс неполноценности». Хотя сам Леонид считал, что это взыграла тогда папина кровь. Так сказать – этническая черта…

Воспоминания оборвала резкая трель. Где-то справа, на периферии зрения, вдруг вспыхнуло. Лучик света от проектора очков дополненной реальности сформировал на хрусталике глаза изображение: пиктограмму телефонной трубки с именем адресата. Легкое движение головой – кодовый жест для принятия звонка – и тут же транслируемый сквозь стенки черепа и слышимый только ему голос произнес:

– Леонид, зайди ко мне.

– Да, месье Бенуа.

– Не медли, дело срочное!

– Понял, – ответил Леонид четко и ровно, хотя под ложечкой неприятно засосало.

Он вскочил, привычным движением сорвал со спинки стула пиджак, и тут его взгляд упал на экран монитора. Там как раз астрологическая программа закончила расчеты.

Преодолев секундное замешательство, он все-таки взглянул на результат. Взглянул, чтобы в очередной раз убедиться в своей правоте…

Расшифровка гороскопа опять ничего толком не содержала – лишь тревожные намеки. И в них Леонид явственно ощутил тяжелое, горячее дыхание пробуждающегося Дракона…

Глава 2

«Люгер»

Комары…

Для любого копателя это слово наполнено большей ненавистью, чем для инквизитора – «еретик»! Проклятый гнус становится неотъемлемой частью жизни, несмотря на защиту умудряясь проникать всюду! Жужжит, жалится, щекочет крохотными лапками, с тупой инстинктивностью пытается впиться в тело…

Мыслей почти не было. Разморенное трудом и влажной жарой сознание просто фиксировало факты в такт резким, размеренным тычкам финской лопаты.

«Что-то Гофман задерживается…»

Шлеп! Кишки еще одного презирающего репеллент комара размазались по щеке.

«Надо бы осторожней копать, настрела в земле много: гильзы, осколки. Как бы на фугас неразорвавшийся не наткнуться».

От вертикальных тычков лопаты земля в накопе отламывалась тонкими ломтиками и опадала на дно. Не отрываясь от работы, Андрей обшаривал взглядом красноватую от обилия металла почву, рыхлил носком сапога. Но пока попадалась сплошная мелочь.

«Нет, а ведь правда, – подумал Андрей отстраненно, – Гофман уже должен был вернуться с выпивкой и продуктами. Где застряла эта гнида?»

Несмотря на задержку камрада, Андрей пока не волновался. За время совместной работы тот практически ни разу не облажался, старательно отрабатывая свою долю. Хотя, нужно признать, человек он сложный. Из тех, кому напрочь сносит крышу при любом упоминании Советского Союза. От Гофмана можно часто услышать фразочки типа: «жидовский заговор», «Эх, Сталина на вас нет» и, коронная, «а вот раньше Россия была могучей Империей».

Обычно Андрей старался не ввязываться в спор. Вообще что-то доказывать фанатику – пустое дело. Тем более что Андрей был втайне уверен: большинство скучавших по Советскому Союзу или Сталину на самом деле не хотели возврата коммунизма. Уже слишком привыкли жить при капитализме, стремясь к достатку и удобствам. А о Сталине вспоминали из жажды революционного, кардинального и «единственно верного решения». Такое случается с людьми, у которых нет пороха в душе, которые не хотят бороться за свои права, а справедливости все равно хочется. Они жаждут фанатичного правителя-тирана, ждут, когда он одним приказом сокрушит всех врагов. Это людская природа. Слабые люди хотят, чтобы виновных наказали, бандитов повесили, а их самих защитили и ими управляли. Но сами предпочитают только стонать и потрясать кулаками, трусливо отворачиваться, когда политики демонстрируют в очередной раз, что за людей их не считают. А всего-то и нужно – просто, даже банально, уважать себя и свое право.

Конечно, Андрей думал так лишь о новых поколениях, а не о стариках, оставшихся после громоподобного развала Союза в одиночестве и с чувством опустошенности.

Резкий скрежет металла о металл вывел из навеянных зноем размышлений. Лопата, наткнувшись на преграду, ушла вбок, отчего связки в плечевом суставе отозвались болью.

Ругнувшись, Андрей склонился, рассматривая находку, – торчащий из земли серо-зеленый ящик. В том месте, куда угодил удар лопаты, белела свежая царапина.

Подобные ящики находились относительно часто – обыкновенный комплект летучек [2].

Андрей перехватил лопату поудобней, чувствуя, как в крови разгорается знакомый с детства огонек кладоискательского азарта. Короткими движениями обкопал ящик, пока целиком не показалась боковая сторона с ручкой для переноса.

Теперь стало видно, что ящик не похож на минный комплект. Он гораздо выше и объемней. В таком можно перевозить документы или боезапас. Или командирские карты с наградами…

«Или ленд-лизовскую тушенку», – пронеслось у Андрея в голове, но он старательно отогнал эту мысль.