В погоне за рассветом, стр. 143

Я вздрогнул от злости и, признаюсь, немного от страха. Так вот почему этот самодур заставил нас присутствовать на заседании ченга — чтобы мы тоже боялись и трепетали в ожидании того, какое решение он соизволил принять относительно нас. Неужели мы проделали весь этот утомительный путь лишь для того, чтобы понести какое-нибудь ужасное наказание?

Но Хубилай снова удивил меня. Когда Лин Нган вышел, великий хан, хихикнув, сказал:

— Вот так. Все хань печально известны своей слабостью мгновенно распространять сплетни, а Лин Нган — истинный сын своего народа. Весь двор знает о вашей миссии, и теперь станут говорить, что наша беседа касалась только священников и ничего больше. Однако давайте как раз обсудим это «ничего больше».

Дядя Маттео, улыбнувшись, сказал:

— Есть множество тем, на которые нам стоит поговорить, великий хан. Что интересует вас в первую очередь?

— Мне говорили, что путь привел вас прямо в руки моего двоюродного брата Хайду и что он сжал свой кулак, чтобы на время задержать братьев Поло.

— О, лишь на короткое время, великий хан, — сказал отец и показал в мою сторону. — Вот этот юноша, Марко, самым остроумным образом помог нам отделаться от вашего брата, но мы расскажем вам об этом в другой раз. Хайду пожелал незаконно присвоить дары, которые мы везли вам от ваших ленников: шаха Персии и султана Индийской Арияны. Если бы не Марко, ваш двоюродный брат мог бы все отобрать.

Великий хан снова слегка кивнул мне, а затем повернулся к отцу и дяде:

— Хайду ничего не взял у вас, а-а?

— Ничего, великий хан. Не прикажете ли позвать слуг, чтобы те внесли и продемонстрировали вам богатые дары, состоящие из золота, драгоценных камней и украшений?..

— Вах! — прервал его великий хан. — Эти безделушки не имеют значения. А что карты, а-а? Кроме жалких священников вы обещали привезти еще и карты. Вы их составили, а-а? Или Хайду украл их у вас, а-а? Я бы предпочел, чтобы он лучше украл что-нибудь другое, но не карты!

Только представьте, насколько меня изумил подобный поворот разговора. Великий хан не собирался наказывать нас, и его интересовали совсем не драгоценности. А вы бы сами не удивились, услышав, как человек презрительно говорит «вах!» и называет безделушками сокровища, на которые в Европе можно купить целое герцогство? Но еще сильнее я изумился, осознав, что отец с дядей все это время были вовлечены в миссию, более тайную и важную, чем поставка миссионеров.

— Карты в безопасности, великий хан, — сказал отец. — Хайду бы в жизни не додумался отнять их у нас. Мы с Маттео надеемся, что составили лучшие на Западе карты центральных территорий этого континента — особенно земель, которыми правит ильхан Хайду.

— Хорошо… просто прекрасно… — пробормотал Хубилай. — Хань делают непревзойденные карты, но они всегда ограничиваются лишь своими собственными землями. Те карты, которые мы захватили у них раньше, сильно помогли монголам завоевать Китай, и они будут также полезны, когда мы отправимся на юг и выступим против династии Сун. Но хань всегда считали то, что находится за границами их земель, недостойным внимания. И если вы сделали свою работу как следует, тогда на первое время у нас будут карты центральных участков Шелкового пути на отдаленных рубежах моей империи.

Радостно улыбаясь, Хубилай огляделся, и его взгляд упал на меня. Возможно, великий хан принял меня за скучного остолопа, которого мучает совесть, потому что он улыбнулся еще шире и сказал:

— Я уже пообещал, молодой Поло, никогда не использовать этих карт, если монголы однажды начнут войну против дожа Венеции.

Затем, вновь повернувшись к отцу и дяде, он произнес:

— Позже я устрою закрытый прием, чтобы мы могли посидеть вместе и изучить карты. Ну а пока каждому из вас будут предоставлены отдельные помещения и штат прислуги, вы будете жить неподалеку от моей собственной резиденции во дворце. — И добавил, словно в раздумье: — Ваш племянник может жить в комнатах, которые вы выберете.

(Забавно, но при всем своем незаурядном уме Хубилай за все те годы, что мы были знакомы, так никогда и не смог запомнить, кому из старших Поло я прихожусь сыном, а кому — племянником.)

— Сегодня вечером, — продолжил великий хан, — я приказал устроить в честь вашего приезда пир, на котором вы встретитесь с двумя другими пришельцами с Запада и мы все вместе обсудим неприятный вопрос о моем непокорном брате Хайду. Теперь же Лин Нган ожидает вас снаружи, чтобы сопроводить к вашему новому месту жительства.

Мы трое начали было делать «ko-tou», и снова — так продолжалось и впоследствии — Хубилай приказал нам подняться, прежде чем мы распростерлись в глубоком поклоне, сказав:

— До вечера, друзья Поло.

И мы вышли.

Глава 2

Как я уже говорил, в тот день я впервые понял, что отец и дядя, усердно составлявшие карты, работали, по крайней мере, частично на Хубилай-хана. А сейчас я впервые предаю сей факт гласности. Я не упоминал об этом в своих ранних хрониках, описывающих наши совместные путешествия, поскольку тогда мой отец был еще жив и я боялся, что его заподозрят в служении монгольской орде, враждебной нашему христианскому Западу. Тем не менее, как все теперь знают, монголы больше никогда не предпринимали попыток покорить Запад. Нашими злейшими врагами долгие годы продолжали оставаться мусульмане-сарацины, а монголы же, напротив, частенько выступали вместе с нами против них в качестве союзников.

Я хочу, чтобы мои читатели поняли: отец и дядя все время старались, чтобы Венеция и остальная Европа получали прибыль от растущей торговли с Востоком, чему немало способствовали копии всех составленных нами, Поло, карт Шелкового пути. Таким образом, я больше не вижу необходимости поддерживать нелепую выдумку, что Никколо и Маттео Поло якобы исходили всю обширную Азию просто для того, чтобы пригнать монголам стадо священников. Признаюсь также, что ни в одной из моих прежних книг вы не найдете и намека на то, что я сам, Марко Поло, тоже работал на Хубилай-хана и составлял для него карты. В этой главе я расскажу о том, как великий хан начал оказывать мне расположение и доверил подобную миссию.

Это произошло в ту самую ночь, когда был дан пир в честь нашего приезда, тогда я впервые привлек его внимание. Однако вполне могло случиться — и, кстати, это чуть-чуть не произошло, — что первым и единственным знаком внимания со стороны Хубилая мог оказаться его приказ отдать меня, подобно той несчастной монголке, Ласкателю.

Пиршество устроили в самом большом зале главного здания дворца. Этот зал, как похвастался мне один из слуг, подававших на стол, мог вместить шесть тысяч гостей разом. Высокий потолок поддерживали колонны, которые, казалось, были сделаны из цельного куска золота, витые и изогнутые, с вставленными в них драгоценными камнями. Стены, покрытые чередующимися панелями резного дерева и прекрасно тисненной кожей, были увешаны персидскими qali и свитками с рисунками хань, а также охотничьими трофеями монголов. В число этих трофеев входили головы оскаливших пасти львов и пятнистых леопардов, увенчанные рогами головы архаров («баранов Марко»), а также головы больших, похожих на медведей созданий, которых называли da-mao-xiong: эти поразительные животные все сплошь снежно-белого цвета, за исключением черных ушей и масок на глазах.

Возможно, эти трофеи принадлежали самому великому хану, потому что он славился любовью к охоте и каждый свободный день проводил в лесу или в поле. Даже здесь, в пиршественном зале, страсть Хубилая к этому чисто мужскому увлечению была очевидна, потому что гости, которые сидели к нему ближе всего, были его любимыми товарищами по охоте. На каждом подлокотнике его похожего на трон кресла, как на жердочке, сидел охотничий сокол в колпачке, а к передним ножкам были привязаны охотничьи коты, которых называли chita. Этот кот напоминает пятнистого леопарда, но значительно меньше его по размерам и с гораздо более длинными лапами. Chita отличается от всех других котов тем, что не может лазить по деревьям, а также тем (это, на мой взгляд, просто поразительно), что он преследует и хватает дичь по приказу своего хозяина. Сейчас тем не менее и коты, и соколы сидели спокойно, время от времени вежливо принимая лакомые кусочки, которыми Хубилай кормил их прямо с руки.