Криминальный пасьянс, стр. 96

Женщина, как я и ожидал, к моменту моего появления была мертва, а мужчина находился без сознания.

– Болевой шок. – решил я и с треском разорвал перевязочный пакет. Когда я заканчивал перевязку, раненый враг зашевелился и застонал. Чтобы облегчить ему страдания я стал искать шприц-тюбик с промедолом, но так и не нашёл. Тогда я стал обыскивать раненого и нашёл две занимательные вещи: пятнадцатизарядный пистолет «Beretta-92» – любимое оружие спецагентов, и так необходимый шприц-тюбик. Не раздумывая, я вколол промедол раненому в вену и стал ждать. Через несколько минут гримаса боли на его лице сменилась недоумением, и он открыл глаза.

– Что Вы мне вкололи? – спросил незнакомец, с трудом выговаривая слова, и, словно пытаясь стряхнуть остатки беспамятства, закрутил головой.

– То, что нашёл у Вас в боковом кармане – промедол, – ответил я и бросил ему на грудь пустой шприц-тюбик.

– Это не промедол, это…, это…, нет, это невозможно! – запаниковал и задёргался раненый и взвыл от боли: простреленная нога давала о себе знать.

– Значит, это не обезболивающее! – догадался я. – Что же тогда было в тюбике?

– Нет! Зачем Вы сделали это? Я же теперь…

– Что было в шприц-тюбике? – повысил я голос и для большей доходчивости ткнул в лоб пистолетом.

– Это был пентотал натрия, так называемая «сыворотка правды» – сдался мой раненый собеседник и закрыл глаза.

– Не отключайтесь, мой незнакомый друг! Нам надо побеседовать. Человек, который носит при себе вместо обезболивающего «сыворотку правду» мне особенно интересен, – пошевелил я раненого за плечо. – Откройте глаза, а не то я вынужден буду прострелить Вам вторую ногу.

– Так это Ваша работа? – вновь застонал раненый, но глаза открыл.

– Моя! Скажите спасибо, что не продырявил Вам печень, а то беседовали бы Вы сейчас со своей подругой, сидя на облаке.

– Вы и её убили?

– Что делать! Мы с ней не сошлись во взглядах по одному принципиальному вопросу: она хотела, чтобы моя девушка умерла, а я был категорически против. Времени на дискуссию не было, поэтому пришлось её нейтрализовать.

– Интеллигентно выражаетесь. Убили человека и в довершение ко всему подыскали подходящий термин – «нейтрализовать»!

– Молчать! – рявкнул я, понимая, что наркотик начал действовать на психику, и самое время было «качать» из моего подопечного информацию.

– Слушай меня! – произнёс я голосом, в котором было больше металлических нот, чем в голосе робота. – Слушай и смотри на меня! Я твой друг. Я хочу тебе помочь. Ты мне веришь?

– Да, – обречено произнёс раненый. – Я тебе верю, ты хороший. Я плохой, а ты хороший!

– Как тебя зовут? – задал я вопрос чуть ли не по слогам. – Отвечай! Как тебя зовут? Если ты будешь молчать, я не смогу тебе помочь!

– Меня зовут Микаэль. Помоги мне! Мне нужна помощь…

– Обязательно помогу, а теперь ответь мне – кто ты Микаэль.

– Я раньше жил в ГДР, там я учился и там я работал.

– Ты немец?

– Да, я немец. Я несколько лет проработал в «Штази» [38], но перед этим пару лет учился в Москве, точнее, в Подмосковье. Я был хорошим оперативником, очень хорошим, поэтому меня и пригласили…

– Пригласили куда?

– После распада ГДР меня пригласили в «Бюро»!

– Что представляет собой «Бюро»?

– Это засекреченная спецслужба… штаб-квартира, кажется, в Риме, хотя я не уверен.

– Где и на кого работают сотрудники «Бюро»?

– Я…, мы… работаем везде, по всему миру, но на кого работаем, я не знаю. Этого никто не знает, ни один сотрудник «Бюро». Нам хорошо платят и мне всё равно, на кого работать. Была страна… была идея… а сейчас ничего… сейчас ничего нет!

– Микаэль – твоё настоящее имя? – перебил я словоохотливого собеседника.

– Нет. Микаэль – мой оперативный псевдоним. Моё настоящее имя Курт, Курт Вайнер.

– Назови полное название спецслужбы, на которую ты работаешь! – приказным тоном потребовал я.

– «Бюро по планированию и проведению секретных операций».

– Какую операцию сейчас «Бюро» проводит на Сахалине?

– Точно не знаю. Это не моё задание. Меня подключили недавно, после того, как я провалил операцию в Лихтенштейне.

– Что от тебя требовалось в Лихтенштейне?

– Золото…! Я должен был получить в депозитарии одного из банков золотые монеты… много золотых монет, но я не смог. У меня не было второго ключа от хранилища.

– Понятно. А что ты делаешь на Сахалине?

– Я не должен этого говорить…

– Что ты делаешь на Сахалине? – повторил я вопрос приказным тоном. – Отвечай!

– Шоколад…

– Не понял!

– Шоколад, – повторил Микаэль и я испугался, что у него начался наркотический бред.

Вместо ответа раненый агент достал из кармана большую плитку шоколада и протянул мне, но силы оставили его и плитка выпала из его руки на брусчатку. К моему удивлению, при ударе шоколада о брусчатку, я явственно расслышал металлический звук. Я поднял раздроблённую плитку шоколада и разорвал обёртку. Внутри обёртки, среди фольги и раздроблённых кусочков шоколада, находился ключ необычной формы. Он был мастерски запаян внутри шоколадной плитки, хотя, по моему убеждению, это была довольно примитивная маскировка.

– Ведающий тайное, да сохранит всё в тайне! – произнёс Микаэль, и меня снова посетила мысль о наркотическом бреде.

– Что это значит? – спросил я, рассматривая ключ.

– Это девиз банка, в котором лежит золото… много русского золота. Такая же надпись имеется на самом ключе.

– Это второй ключ от хранилища в депозитарии?

– Да, это тот самый ключ! «Бюро» приказало, и я его нашёл… я хороший оперативник, хороший!

– Так, с ключом и золотом всё понятно. А что ты делаешь на Сахалине, я так и не услышал.

– Ключ…! – с трудом произнёс допрашиваемый, и я понял, что силы его оставляют. – Я попытался провезти ключ через западную границу, но на таможне нас, вернее, меня с ключом, уже ждали. Я сообщил об этом в «Бюро» и получил указание прибыть на Сахалин. Мне сообщили, что остров скоро должен выйти из-под юрисдикции России, тогда ключ в Лихтенштейн можно будет переправить без всякого риска. Это слишком большие деньги и «Бюро» не хочет рисковать!

После этих слов силы окончательно оставили моего невольного собеседника и он потерял сознание. Я вздохнул, достал из нагрудного кармана комбинезона сотовый телефон и позвонил в службу «Скорой помощи».

Глава 36

…Комиссар дал команду: «Оружие к бою»! – и дружинники почти одновременно передёрнули затворы автоматов. Наступал момент истины.

Пилот президентского ИЛ-96 заходил на посадку вопреки всем правилам. Видимо, поэтому лайнер неожиданно стал резко терять высоту, в результате чего просел, и, тяжело ударив всеми колёсами по бетонке, откатился в самый дальний конец полосы.

Тут к переднему выходу подкатили трап, и дверца в салон самолёта плавно отворилась. Ко второму выходу трап по неизвестной причине не подали, и поэтому открывать его не торопились.

Комиссар ожидал, что из самолёта на трап в сопровождении очаровательной стюардессы выйдет если не сам Президент, то хотя бы кто-то из его окружения, но прошло несколько минут, а из самолёта никто не показался.

– За мной! – дал команду Комиссар и с пистолетом в руке первый ворвался в салон самолёта. Его примеру последовало полностью экипированное и вооружённое до зубов звено дружинников. Оставшиеся на лётном поле дружинники оцепили лайнер и взяли автоматы наизготовку.

Комиссар заранее был осведомлён о расположении в фюзеляже самолёта бытовых и служебных помещений, поэтому сразу направился в головную часть салона, где располагалось рабочее место Президента. Когда он бежал по просторному салону, его вдруг поразила простая, но страшная мысль: в самолёте, кроме сидящего за рабочим столом Президента странного человека, никого не было.

«А где же охрана? Где помощники Президента? Где стюардессы? В конце концов, где сам Президент?» – запаниковал главный дружинник, но было поздно.