Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить (СИ), стр. 4
— А вы живете в одном доме? — спросил Саша, когда девушки дружно свернули к своему подъезду. На здании общежития, где жили подруги, не было никакой таблички, и мало кто знал, что это не жилой дом, а общага.
Когда Таня ответила утвердительно, Александр обрадовался:
— Макс, нам очень повезло, будем вместе ходить в гости.
— А вас, кажется, ещё никто в гости не приглашал, — строго сказала Оля.
— Я, думаю, это не за горами. Правда, Танюша? — спросил Максим.
— Много чести, — буркнула Таня.
— Ну, ладно, мы идём домой — сказала Ольга.
— Не уходите, время-то ещё детское, — попросил Александр.
— Я замерзла, — поежилась Таня. Между плащом и спиной у неё была лишь сетчатая гипюровая ткань, и вечерний холод беспрепятственно пробирался между лопатками.
— А мы поможем согреться, хочешь внутри, — и Саша похлопал себя по карману, — а хочешь снаружи.
— У нас строгие родители, могут выйти нас встречать, — сказала Ольга. — Прощайте.
Она открыла дверь подъезда и зашла внутрь.
— Ага, прощайте, — Таня шагнула вслед за подругой.
— А мы не прощаемся, до скорого свидания, — услышала она прежде, чем за ней закрылась дверь.
— До чего наглые рожи, — заговорила Оля, когда девушки вошли в свою квартиру на третьем этаже. — Занимаются какой-нибудь мелкой фарцовкой, а апломба как у Рокфеллера.
— А про родителей ты напрасно, я Максиму рассказала, что мы живём вдвоём в общежитии, — сказала Татьяна.
— Какая, Таня, ты всё-таки простая, могла бы все сразу и не выкладывать. Я наврала Сашке с три короба, — проворчала Оля.
— Предупреждать надо.
— Ну, кто знал, что они провожать будут. Ладно, в следующий раз заранее будем разрабатывать «легенду».
— А все-таки вечер прошел отлично, я натанцевалась от души, — произнесла Таня, выходя из ванной.
— Если бы не в школу послезавтра, я была бы абсолютно счастлива, — откликнулась Оля.
Через день, в понедельник, резко похолодало. И даже не верилось, что несколько дней назад можно было гулять одетыми совсем по-летнему. Когда юные учительницы возвращались домой с работы, неожиданно с неба посыпалась снежная крупа. На сухой асфальт падали белые круглые горошины и разбивались, брызгами рассыпаясь на мелкие осколки, словно маленькие снежные бомбочки.
— Привет, девочки! — с ними поравнялись их новые знакомые.
— Здравствуйте, — девушки продолжали быстро идти. Было холодно.
— Мы так и думали, что встретим вас возле школы, — сказал Максим.
— Проверяете нас что ли? — спросила Таня.
— Нет, просто боимся, что вы без нас скучать будете, — ответил Саша.
— Ещё не успели, — отозвалась Оля.
— Макс, нам кажется не рады, — трагично понизив голос, обратился Саша к другу.
Максим внимательно посмотрел на девушек и ответил Саше:
— Да, нет же, старик, они бешено рады, просто растерялись от счастья.
Саша облегченно вздохнул:
— Фу, а я уж испугался.
Ребята шли рядом с девушками, вроде бы продолжая пустой треп, и Таня не поняла, как получилось, что она идет рядом с Максимом позади Ольги и Саши. А Максим отдавал дань ее неприступному поведению — утверждал, что еще никогда раньше ему не приходилось встречать столь достойную, сколь и красивую девушку. И хоть Таня не привыкла к комплиментам — парням, с которыми она встречалась в институте, легче было доказать какую-нибудь лемму, чем отпустить комплимент девушке — слова Максима не трогали ее, слышалась в них какая-то фальшь, слишком затерто они звучали.
Уже у подъезда, поравнявшись с поджидающими их Сашей и Олей, Максим сказал:
— Как сегодня холодно.
— А девушки пригласят нас к себе в гости, погреться. Да, красавицы? — спросил Саша.
— Не пригласят, — ответила Таня.
Ей хотелось сказать что-нибудь смешное и хлесткое, но она ничего не могла придумать. Татьяна всегда завидовала людям, которые никогда не лезут за словом в карман.
Максим вновь стал поучать друга:
— Пойми, старик, девушки идут с работы, они устали. Это ты, Золотухин, на лекциях спал, а они пытались вдолбить знания, таким как ты, недоумкам.
Всё это было похоже на спектакль, в котором роли были хорошо отрепетированы. Не первый раз друзья оттачивали свое мастерство диалога. Они зашли за подругами в подъезд и стали подниматься по ступеням вслед за ними. Максим продолжал:
— Пусть девочки пока отдохнут, почистят перышки, а вечером мы все вместе забуримся в кафешку или кино. Согласны, народ?
Девушки остановились у своей квартиры.
— Я согласен, — сказал Саша.
Оля вытащила ключи из сумки и стала открывать дверь, предоставив право решать судьбу их вечера Татьяне.
— Мы никуда не пойдём, нам нужно проверять тетради.
Тане не понравился свой ответ, как-то по-дурацки он прозвучал, при чем тут тетради, она в принципе не хочет с ними встречаться.
Максим осуждающе посмотрел на Таню:
— Будет очень печально, если вы так и засохнете над своими тетрадками. Пока.
И они с Сашей легко сбежали по лестнице вниз.
Глава 2
На этом ресторанное знакомство не закончилось. Прошло несколько недель с того дня, как они ходили в ресторан, но будто — несколько месяцев, настолько навязчивыми оказались новые друзья. Они сталкивались, словно случайно, с подругами на улице, приходили домой, правда, дальше порога так и не продвинулись. Вели себя молодые бездельники так, словно не сомневались, что их приходу рады. «Да любая девушка будет счастлива, если на них обратит внимание хоть один их них. А эти молодые учителки только ломаются. Разумеется, возраст и положение не позволяют им сразу броситься в объятия таких крутых парней. Девушки хотят немного пококетничать, ну что ж, посмотрим, это даже интересно», — читалось на их лицах.
Вероятно в глубине души они, особенно Максим, понимали, что это не просто кокетство, а что-то более серьёзное, но отвергали этот факт, как невероятный. И напрасно подруги пытались что-то объяснить, их слова отскакивали, как мячик от ракетки. Парни в каждой фразе отыскивали какой-то скрытый смысл или неясное обещание. Это был слаженный дуэт, роли в котором были распределены давно. Саша — веселый, разбитной парень, позволяющий себе рассказать неприличный анекдот при девушках, или прозрачно намекнуть о своих сексуальных желаниях. Максим — ироничный сдержанный циник, частенько одергивал Сашку, когда тот якобы чересчур зарывался, или сокрушенно качал головой, как бы извиняясь за друга: «Что поделаешь, такой уж он человек».
Ольга уверяла Таню, что не против любовного приключения, но её не устраивал партнер.
— Знаешь, Кислицына, — рассуждала она иногда по вечерам, — я бы хотела иметь друга, но Золотухин мне не нравится. Ты считаешь, что я слишком придирчива? Да ты посмотри, какие у него губы толстые, и нос широкий. Почти урод. И вообще он кажется тупым. То ли дело Максим — красивый парень.
— Спереди апостол, а сзади черт бесхвостый, — отвечала Таня. — Можешь забрать его себе.
— Заберешь его, как же. Да он с тебя глаз не сводит. Да меня и возраст не устраивает, на три года моложе.
Конечно, насчет возраста Ольга права, но к Саше она чересчур строга, её, как и большинство людей, раздражало в других то, что не нравилось в себе — чересчур полные губы, нос «картошкой». Таня считала Сашу вполне симпатичным парнем, просто на фоне Максима он проигрывал во внешности. Александр напоминал Тане героя русских народных сказок. У него были прямые, совершенно белые, без малейшего оттенка волосы, такого цвета девушки добиваются безжалостным обесцвечиванием перекисью, а ему такие волосы достались от природы, причем он не был альбиносом. Лицо круглое, еще по-детски пухлое, с нежным розовым румянцем на щеках. Брови широкие, светлые и под ними голубые-голубые глаза. Нос действительно «картошкой», и губы слишком полные, но это не портило его. Он казался настолько искренним и открытым, словно все мысли отражаются на этом простодушном лице. Но в глазах светился хитрый ум, с удовлетворением отмечающий смущение собеседника в ответ на его дерзкие шуточки. Простой — да, может быть, но не тупой, нет.