Лабиринт, стр. 58

Чурч внимательно посмотрел на лица Креспи и МакГиннесс, увидел, что они поражены и шокированы, и решил открыть им все до конца. Требовалось еще много всего сделать, а эмоции, испытываемые им теперь, несколько отличались от тех, которые он ожидал, начиная рассказ. Чурч надеялся на катарсис, понимание, но сейчас он чувствовал себя... грязным.

«Все придет позднее», — решил он.

— Наверное, я подумал, что меня в конце концов убили, но это блаженное забытье прошло, и я проснулся. Я был один и чувствовал тяжесть в груди — там сидел паразит. Мне было мерзко и противно. Это ощущение того, что ты несешь в себе больного зародыша чужого, ни с чем не сравнимо. Его невозможно описать. Он постоянно шевелился внутри меня, и я знал, что меня ждет.

Из-за болезни чудовища были ослаблены и не смогли крепко меня привязать. Я без труда оторвался от стены. Ко мне не подошло ни одно из них и не остановило меня. Везде вокруг стоял запах смерти: от умерших чужих и людей...

В пещере царила полутьма, пахло гнилью и разлагающимися трупами. Качаясь и падая, я пошел прочь. Я понял, что схожу с ума от пережитого ужаса и от того кошмара, который ждал меня впереди.

Я не стал искать своего отца. У меня не было ни малейшего желания видеть, что они с ним сделали. Мне хотелось одного: умереть, но только не в этом жутком логове.

Выход из пещеры никто не охранял. Я понял, что все твари мертвы. Тем не менее я все равно ожидал, что меня каким-то образом остановят. Я не допускал мысли, что мне дадут вот так просто взять и уйти, словно и не было того кошмара, который довелось испытать. Но я вышел на открытый воздух, из ада на свет Божий, в то место, которое когда-то показалось мне Раем.

Свежий воздух, яркий свет были чем-то совершенно новым для моих растерзанных чувств. Я упал рядом с выходом из логова, но был счастлив, осознавая, что по крайней мере умру под лучами солнца, а не в мрачной пещере.

Через какое-то время я понял, что могу встать и идти дальше. Я проследовал мимо корабля контрабандистов и подошел к «Инкунабуле». Наш корабль совсем не пострадал, все системы работали прекрасно.

Я почувствовал, что я наконец дома, в своем уютном родном корабле, где я знал каждый уголок. Мне показалось, что меня окружают дружелюбные привидения, любящие меня. По земному календарю я вычислил, что находился в логове сорок три дня, а не вечность, как мне представлялось.

Я подумал о своих родителях, друзьях и чужих, вместе лежащих мертвыми в той пещере, практически в объятиях друг друга. Они соединились в смерти. Я один выжил в этом апокалипсисе. Я выжил, но я не могу сказать, что я уцелел. Того Пола Чурча, который сорок три дня назад приземлился на маленькой планете в «Инкунабуле», больше не существовало. Не исключено, что для этого была причина.

Внезапно мне страшно захотелось жить и начать все сначала. Я не стал раздумывать почему, точно так же как не ломал голову над тем, как я один смог все это вынести и не погиб, но могу откровенно сказать, что желание жить было восхитительным и всеохватывающим, словно на обезвоженную плоть брызнули холодной водой. Я хотел жить не из-за эгоистических мотивов, не для того, чтобы в дальнейшем ублажать себя какими-то плотскими радостями, а для того, чтобы продолжать исследования. Так что, практически сразу же после того, как я ступил на борт «Инкунабулы», я послал сигнал SOS.

Мне потребовалось четыре часа, чтобы отмыться. Я обработал свои раны, а затем воспользовался ультразвуковым оборудованием, имевшимся на корабле, для обследования зародыша у себя в груди. Он умер и разлагался, так что требовалось его немедленно удалить.

У меня абсолютно отсутствовал хирургический опыт, но я собрал имевшиеся на борту медицинские инструменты и приступил к работе. К счастью, мой отец всегда держал на «Инкунабуле» различное медицинское оборудование и лекарства. Операция заняла семь часов, но прошла успешно.

Когда через месяц прибыли спасатели, я лично встретил их. Я мог стоять на ногах, хотя в общем-то мое состояние было плачевным.

Меня очень долго допрашивали. Выяснилось, что чужие на той планете появились благодаря контрабандистам. Они решили разводить каких-то больших жуков и, видимо, взяли не те личинки.

Компания посчитала мой опыт бесценным. В качестве компенсации за мои страдания и службу правительству мне предоставили все условия для исследовательской работы. Логовище уничтожили до того, как у меня появилась возможность рассказать о ядовитой сыворотке или о коллоидных пиявках. В этом не повезло нам всем. Я много раз пытался сделать подобную сыворотку — и до сегодняшнего дня мои попытки не увенчались успехом. Больше мне никогда не доводилось ни от кого слышать или самому где-либо натолкнуться на паразитов, плавающих в лужах слизи, таких, как были в той пещере. С тех пор я занимаюсь изучением чужих. И когда-нибудь...

Чурч замолчал и обвел все вокруг широким жестом:

— Нет никаких норм и правил, регулирующих исследования, проводимые мной на борту этой станции. Моя работа — это богохульство, она ужасна, безнравственна и незаконна. Пока мне еще не удалось найти средство, которое положило бы конец этой чуме. Однако мои эксперименты дали кое-какие неожиданные, удивительные результаты.

Он встретился взглядом с напряженно смотрящим на него Креспи.

— Несомненно, до вас дошли слухи о многочисленных реакциях обмена, самовоспроизводстве мозговых тканей, приобретенных ультрасенсорных способностях у чужих, так называемой «сыворотке смерти»...

Темные глаза Креспи внимательно посмотрели на Чурча. Он заинтересовался.

— Сыворотка смерти? — переспросил полковник. — Это ваша работа?

— Да, — кивнул Чурч, — результаты помогут нам...

— Результаты?! — сделала шаг вперед МакГиннесс, перебивая его, кипя от злости. — Вы убили этих людей ради науки?

Чурч прямо встретился с ней взглядом.

— Я никого не убивал, — ответил он. — Я только забрал в свою лабораторию трупы солдат, погибших во время несения службы. Химикаты, выделяемые их телами, бесценны, они — ключ к окончательному решению. Шрамы, извращения, мутации неизбежны, хотя, конечно, неприятны. По каждой реакции делаются замеры, ведется строгий учет. Результаты используются в создании новых версий телепатина и других синтезированных химикатов, которые в конце концов положат конец угрозе, представляемой чужими. И вы обвиняете меня в убийстве? МакГиннесс, вы теперь знаете правду. Перестаньте изображать из себя невинную девочку.