Пленники судьбы (СИ), стр. 81
— Печально…
— Я все больше и больше поражаюсь тому, как Боги играют с нашими судьбами! Смотри сама: Дариан, мой кузен, вел тот караван рабов, в котором были я и принц Домнион, а ведь именно папаша Дариана в свое время был причастен к тому, что случилось с бабушкой Домниона, вдовствующей королевой Мейлиандер… На свете так много людей, но отчего перехлестнулись именно наши судьбы?! О Боги, как затейливы ваши причуды…
— А поподробнее можешь рассказать?
— Лия, нет времени…
— Дорогой граф, и почему ваш ответ меня не удивляет? Я уже стала привыкать к вашей милой привычке откладывать все важные разговоры на другое время, которое наступит неизвестно когда!
— Понимаешь, я обещал Киссу… а, нелегкая тебя задери, надо сказать — Дариану… В общем, я обещал ему особо не распространяться с тобой на эту тему. Пожалуйста, пойми меня правильно и не обижайся…
Мужская солидарность… Что ж, примем, как говорится, к сведению.
Глава 7
После того, как Койен поведал мне кое-что о прошлом Кисса, я несколько раз пыталась поговорить со светловолосым парнем, но этот котяра постоянно придумывал себе какие-то неотложные дела, и даже старался не находиться рядом со мной. Такое впечатление, будто он на что-то здорово рассердился. Не знаю, кому как, а мне подобное — поперек горла… Потом махнула рукой — а, будь что будет, первый раз, что ли, мы с ним цапаемся?..
На следующий день, улучив момент, когда Кисс чистил Медка, я подошла к нему.
— Кисс, хочу, чтоб ты знал: Вен сказал мне, что вы с ним родственники…
— Трепло — процедил Кисс сквозь зубы, не переставая возиться с Медком. — Я же просил его держать язык за зубами…
— Это единственное, что он мне сказал. Ну, почти единственное…
— Представляю, что он тебе наплел!
— Почему сразу — наплел? Просто он и сам был удивлен, если не сказать — растерян… Ты, он, да еще и Дан… Нет, ну надо же, как прихотливо Боги переплетают человеческие судьбы!.. А вот что касается Вена — здесь ты не прав. Он мне почти ничего не сказал.
— Тогда на кой ляд ты за мной ходишь хвостом и смотришь жалобными глазами?
— Просто предок… Остальное я узнала от него. Правда, далеко не все. Койен рассказал мне о твоей матери и о том, что тебе пришлось пережить после ее гибели…
— Скажи ему, своему дорогому предку, чтоб заткнулся. Это касается только меня одного, а я не выношу, когда начинают перемывать мои кости.
— Не заводись! Ничего такого не было. Просто надо хоть немного знать о человеке, с которым направляешься в Нерг.
— Скажите, как повернула… Ничего для себя, все ради общественных интересов! Тогда поделись: что же интересного Койен тебе открыл?
— Он рассказал мне о твоей жизни до того, как ты оказался в ватаге уличных мальчишек. Дариан, мне искренне жаль твою мать. Судя по всему, это была необыкновенная женщина.
— Да — в голосе парня появилось нечто теплое — Да, она была лучше всех. Второй такой нет. Хочешь — верь, хочешь — нет, но мне даже сейчас ее не хватает…
— Койен просил передать тебе, что дело еще далеко не окончено. Твои отец и брат…
— Лиа, хватит! — Кисс отложил в сторону скребок для коня. — Я не желаю знать ничего. Совсем ничего! Это понятно?
— Кисс! — сама не знаю, как это у меня получилось, но я обняла парня. — Кисс, не надо загонять боль внутрь себя! Она травит душу и разрушает мир и здоровье человека. Иногда надо рассказать хоть кому-то обо всем, что за долгие годы скопилось в этой самой душе. Мог бы мне кое-что поведать о себе. Пусть не все, а хотя бы немного. Я знаю, что в прошлом тебе досталось…
— Не больше, чем многим мальчишкам в той уличной ватаге — сквозь зубы ответил Кисс. Однако, не вырывается — уже хорошо… — Ну, рассказал бы я тебе о себе… И что с того? Обычная судьба мало кому нужного мальчишки, нежеланного ребенка… Таких, как я, на самом деле немало. Ведь те парнишки в ватаге, где я рос… У каждого из них история жизни тоже была далеко не веселой. Однако я выжил, и этого достаточно — мне, можно сказать, еще повезло. Очень многие пацаны из моей ватаги не дожили и до шестнадцати лет… Прости, но сейчас я не хочу говорить о прошлом. Возможно, позже… Как нибудь…
— Хорошо. Пусть будет позже. И еще я хотела тебе сказать…
— Лиа, повторяю: не надо проливать слезы над моей незадавшейся судьбой, и вместе с тем пытаться изображать из себя носовой платок, в который можно лить горькие слезы. За долгие годы я как-то привык обходиться без этого предмета ненужной роскоши. К тому же не понимаю твоего сочувствия — все же я рос среди нормальных пацанов, пусть и бездомных, но по-своему честных и придерживающихся определенных правил порядочности. Конечно, до высокого этикета и изящных манер им было весьма далеко, но в том мире это и не требовалось. Нравы там простые, правила жесткие, несколько отличающиеся от тех, что царят в высшем свете. Хотя, если хорошенько вдуматься, то особой разницы нет… Так что, извини, но сейчас я далек от изысканного общества своей родни, которой, впрочем, никогда и не был нужен.
— Некоторым ты был нужен…
— Да, верно, я жалею лишь об одном человеке — о бароне Обре, да будет вечно свято его имя! но тут уж ничего не поделаешь… Повторяю: я нормально жил, пусть даже та жизнь частенько была далеко не праведной. Иначе никак — улица довольно жестока, и оттого, моя дорогая, ты имеешь перед глазами то, что имеешь.
— Но Вен…
— Возможно, этот человек был искренен со мной, когда сказал, что нам обоим стоит забыть прошлое. Дескать, родне, пусть и дальней, не стоит ссориться — все же его бабушка и мой дед были родными братом и сестрой. Зов крови и все такое прочее… И раз Боги так свели наши пути, значит это произошло не просто так — возможно, они хотят исправить ошибки предков… Самое удивительное в том, что он, как мне кажется, искренне верил в то, что говорил. Даже не знаю, что сказать на это…
— Скажи лучше, что не знаешь — верить ему, или нет… Ты боишься вновь обмануться в своих надеждах, как это у тебя уже произошло однажды с дедом, герцогом Белунг…
— Может быть.
— Насколько я успела узнать Вена, он — хороший и честный парень, пусть даже за многие годы и привык вариться в котле придворных интриг, где свои правила… И как человек он, конечно, не без недостатков, но кто из нас без греха? Тебе просто сложно вновь поверить в то, что некто, относящийся к семье твоей матери, может в действительности быть рад тому, что отыскался давно потерянный родственник.
— Кто знает, может, в чем-то ты и права, но я отвык так быстро доверяться людям. К тому же наши с ним прошлые встречи вряд ли дадут ему повод для приятных воспоминаний, и уж тем более для желания считать меня своим кузеном…
— Просто так сложились обстоятельства. И отношения с семьей матери в свое время у тебя были бы совсем иные, если б дед не вздумал отправить внука назад, в Таристан…
— Да, стоит признать: несмотря на некие неудобства, среди тех бездомных парней мне было куда лучше, чем в замке дорогого папаши, откуда меня, думаю, в два счета спровадили бы на погост. Гарла не из тех, кто отступает на полдороге.
— Ты не знаешь — она еще жива?
— К моему великому сожалению — уже умерла! — в голосе Кисса была ненависть. — Причем померла она уже давненько, и ее бренные останки находятся в фамильной усыпальнице семейства Д'Диаманте… Все, сменим тему! Мне жаль, что ты узнала обо всем этом…
— Говоришь, привык обходиться без носового платка… А вот я за последнее время привыкла действовать тебе на нервы так, чтоб ты постоянно хватался за него, хотя бы для того, чтоб смахнуть со лба выступивший пот…
— Лиа, знаешь, о чем я думаю сейчас? Только о том, до какой же степени ты мне надоела за все это время! — Кисс чуть улыбнулся. Ну, наконец-то! Значит, у него немного отошло от сердца… — И еще: мне надо повнимательней присмотреться к своей голове — не удивлюсь, если там появилась плешь, которую ты мне уже проела, и продолжаешь долбить это самое место…