Румп: Настоящая история о Румпельштильцхене (ЛП), стр. 38
Между тем, мельник складывал золото в мешки и пересчитывал их. Фредерик и Бруно помогали, но стоило им замешкаться, мельник тут же шлепал их по рукам. Иногда они наблюдали за моей работой с неким изумлением, мне почти показалось, что они восхищаются мной, но в их глазах читалось только «золото».
Краснушка поначалу пыталась общаться со мной знаками, мотая головой и строя рожи, но после нескольких попыток сдалась и ушла в себя, иногда дремала понемногу, иногда просто смотрела на огонь.
Освальд дал нам с Краснушкой затхлый хлеб и заплесневелый сыр, но Краснушка ничего не съела, и я забеспокоился. Я запихивал еду в рот и глотал как можно быстрее. Даже если она была тухлой, меня это мало беспокоило, потому что мне нужны были силы, чтобы закончить работу.
Опаль продолжала отгадывать моё имя:
- Адельбрехт, Герберик, Зеттлмейгер…
- Нет, - сказал я, продолжая работать. Веретено крутилось - жух, жух, жух, а я слышал только Румпель, Румпель, Румпель. Заколдован, заколдован, заколдован.
- Фердинанд! Фердинандо! Игинхард!
- Нет, не то.
Опаль уже начала отчаиваться, а я ещё больше ощутил свою вину. Я дал ей ложную надежду. Может, я и себя тешил ложной надеждой на то, что могло быть что-то лучше, чем вся эта неразбериха.
Жух, Жух, Жух…
Румпель, Румпель, Румпель…
Заколдован, Заколдован, Заколдован…
К концу второго дня, Опаль снова раскачивалась на полу, а доски под ней скрипели: хрясь, хрясь - а я продолжал прясть: жух, жух, жух.
Несколько раз мне удавалось разглядеть людей через щели в полу, они ходили по комнате, которая располагалась внизу. Я слышал, как они разговаривали, и даже узнал голоса. Это была Марта, повариха, которая выходила меня, когда я упал с башни. Было забавно, что сейчас я находился в комнате прямо над ней. Я старался напрячь слух, чтобы расслышать, о чем они там болтают, но ничего не мог разобрать.
Теперь мешки с золотом возвышались над соломой, но всё равно её оставалось ещё очень и очень много. Конца и края не было. И я знал, что когда закончу, мельник всё равно найдет способ манипулировать мной.
Должен быть какой-то выход. Краснушка говорила, что он есть! И её бабушка так говорила. Было что-то, чего мне хватало, но я не мог понять что именно. Я не мог думать в таком маленьком помещении, набитом соломой и золотом. Мне нужен был воздух и отдых. Я закрыл глаза и опустил голову на веретено. Отдохну всего минутку.
Я резко поднял голову от этих звуков. Опаль снова раскачивалась, поднимая доски. Я огляделся, находясь ещё в полудреме. Повсюду была солома и золото, а за окном уже было темно. Я заснул. Подошел к концу второй день. Который был час?
Я поднял руки, чтобы потянуться. Я не отходил от прялки весь день даже по зову природы. Теперь природа уже отчаянно призывала меня и мозг тоже. У меня было странное ощущение, будто я только что очнулся ото сна, только не мог вспомнить, что это был за сон. Я думал об именах и судьбе. О Ведьме Лесов и о штильцхене. О тётушках и о румпеле. О троллях и их кладовых с волшебными вещицами. О яблоне. О своей матери. У меня возникали мысли, ответы крутились в голове, но они не могли преобразоваться во что-то отчетливое, пока я был в этой комнате. Мне нужно было выйти на воздух.
- Мне нужно на улицу, зов природы! - объявил я.
- А подождать нельзя? - спросил Освальд.
- Я уже давно сдерживаюсь, боюсь больше не смогу, могу и на солому наделать, а уж из такой соломы вряд ли выйдет золото.
Глаза мельника вспыхнули от злости, но он вывел меня на улицу:
- Фредерик, Бруно! Проводите нашего маленького друга! Убедитесь, что он под хорошей защитой!
Братья поднялись, злорадно скалясь. Они почти ничего не делали последние два дня, только глазели, как я пряду или бегали по глупым поручениям мельника. Они маялись от скуки, а для них такое состояние было опасным.
- Да, - сказал Бруно, - с удовольствием!
- И ребенка прихватите, - сказал мельник, - не хочется, чтобы он почувствовал себя одиноко.
Он от души рассмеялся, а Опаль захныкала. Я заскрипел зубами: только этого мне не хватало. Бруно развязал мне руки и вручил мне корзину с ребенком.
Когда мы оказались снаружи, Фредерик с Бруно зависли рядом с деревом, у которого я встал облегчиться.
- Мне не нужна ваша помощь!
- Это для твоей же безопасности, - ответил Фредерик. - Нам не хочется, чтобы тебя сожрали тролли.
Тролли. Что-то щелкнуло у меня в мозгу. Я знал некоторых троллей. Тех троллей, которые могли учуять волшебство, которые берегли и стерегли отравленную яблоню, штильцхен.
- Нет, - сказал я. - Это будет просто ужасно.
У меня в уме созрел план. Он был немного безрассудным, возможно, опасным, но я должен был что-то предпринять.
- Знаете, - сказал я, тщательно взвешивая каждое слово, - помимо троллей, там есть еще куча разных вещей. Прямо за воротами, если пройти немного вглубь Восточного Леса, я вообще-то припрятал тайник с золотом.
- Золото? - Бруно облизал губы, словно я произнес «бараньи отбивные».
- Золото, - ответил я. - Я не смогу один принести все, что там есть. Но, если вы мне поможете, я поделюсь с вами.
У них заблестели глаза. Бруно кивнул, но Фредерик оттащил его назад:
- Откуда нам знать, что ты не обманываешь нас, чтобы просто сбежать?
Я показал на замок:
- Но ведь Краснушка все еще там. Я не смогу сбежать. И, кроме того, в тех лесах опасно. Там могут быть волки, ведьмы или тролли. Я просто подумал, что с вами у меня больше шансов, ведь вы теперь солдаты. Я мог бы сначала покончить дела с вашим отцом, но потом он прознает об этом и захочет забрать все золото себе.
Фредерик что-то прошептал на ухо Бруно, и жадно оскалился:
- Мы поможем тебе, - сказали они в один голос.
- Мне много не надо, - сказал я.
Фредерик подтолкнул меня вперед:
- Тебе достанется столько, сколько ты заслуживаешь, Зад.
Штильцхен
Фредерик и Бруно были солдатами и кем-то вроде высшего сословия, так что они смогли бы получить на конюшне экипаж с лошадьми.
- Нам надо поторапливаться, - заметил Фредерик. - Я пошлю сообщение отцу о том, что дела у тебя туго идут, - Бруно хмыкнул. Фредерик нашел гнома, продиктовал ему послание, а затем мы ушли.
Когда я путешествовал вместе с Ничто, мы добирались до леса, где живут тролли, полдня. Теперь же в экипаже это заняло около получаса. Бруно подстегивал лошадей, чтобы шли быстрее, и мы неслись по дороге.
Арчи проснулся от щелканья кнута и шума колес и начал плакать. Я пытался успокоить и укачать его, но от моих неуклюжих попыток он только заплакал громче.
- Где это место? - Бруно перекрикивал плач младенца. - Ты сказал, что оно прямо за воротами, - он всматривался в деревья, как будто из них в любой момент мог выпрыгнуть волк.
- Помедленнее. Чуть дальше, - мы подъехали к знакомому мне повороту дороги.
- Стойте, - сказал я. Арчи успокоился, как только экипаж остановился. Мы вышли, и я сошел с дороги.
- Сюда, - я указал на темноту между деревьями. Фредерик и Бруно остановились у края дороги.
- Туда? - одновременно спросили они. Голос Фредерика дрогнул.
- Я должен был надежно спрятать золото, чтобы его никто не нашел, - я зашагал между деревьями. Несколько мгновений спустя за моей спиной послышались их шаги. Медленно и тихо мы дошли до яблони. Ее ветви клонились к земле под тяжестью отравленных плодов. Я искренне надеялся, что Борк все еще пытается поймать питомца, несмотря на то, что у него теперь есть Ничто.
Осторожно я посадил ребенка на землю.
- Ждите здесь, - я подошел к дереву. Было довольно темно, и ловушка нашлась не сразу. Осторожно я поместил ногу в ее центр.
ЩЕЛК!
Трамс!
Треньк!
Веревка дернула меня вверх, и я кричал громче, чем было нужно, чтобы привлечь троллей. У парней челюсть отвисла. Через несколько мгновений кусты позади меня зашевелились, и показался первый тролль, как всегда, уродливый и смердящий.