ДЕДские народные сказки, или Были-небыли про то, где были — не были, стр. 15
— В этом доме никто никому ничего не должен, — постановил дед. — Только если — по движению собственной души. Кроме того, мы с внуком полагаем, что при определенных обстоятельствах вполне можно жить без всяких обязанностей. Во всяком случае, какое-то время.
— У меня не хватает слов! — Кафинэ был глубоко растроган. — Вы будто угадываете мои самые сокровенные помыслы!
— Да уж, это мы можем…
Ученый кот дожил с Иванушкой и дедом до глубокой старости. Без малейших обязанностей. И они никогда не пытались, что называется, лезть в душу — выпытывать да выспрашивать о предыдущем периоде жизни. Хотя, конечно, если бы он — сам, по движению души… Но он такого движения кошачья душа так и не сделала. Раз — кошачья. Кошки ведь, как известно, — сами по себе…
Под конец Кафинэ выжил из ума и начал гадить где попало, но Иванушка и дед все-таки удержались от соблазна его «усыпить», мужественно вытерпели до конца. И когда кошак тихо скончался, им было грустно почти так, как было бы в случае утраты близкого человека. Оба даже чуть не прослезились… Да нет же — прослезились оба без всякого «чуть»!
7. DISCOVERY, DISCOVERY…
В некотором царстве, в некотором секретарстве жили-были Иванушка и дед. Впрочем, к тому моменту произошла наконец долгожданная смена политического строя, царство переименовали в федерацию, во главе которой встал всенародно избранный Президент, которого сперва все или почти все подданные дружно и пылко залюбили, но постепенно столь же дружно и пылко начали разлюблять. Все или почти все, опять же.
Среди тех, из-за кого приходится употреблять это вечно снижающее любые высокие показатели словцо «почти», был дед. А Иванушка уж — благодаря влиянию деда. В данном конкретном случае, вероятно, влияние не приходится считать безусловно благотворным. Хотя, заметим, если дед и заблуждался, то абсолютно искренне, потому что всегда и во всем был искренним. По крайней мере — с внуком. Да к тому же когда-то в молодости дед водил довольно близкое знакомство с Президентом, в силу чего к нему, как, скажем, и к родственнику, бесчеловечно было бы применять в полном объеме требования высокой, без каких-либо скидок, гражданственности…
Итак, жили-были Иванушка и дед в некоторой федерации, но при этом жили точно так же, как до того — в царстве-государстве. Или даже несколько скромнее. В материальном плане. Зато в плане духовном, вне всякого сомнения, гораздо роскошней. В том смысле, что дед, особенно насмотревшись по телевизору разных жарких теледебатов, которые тогда только-только начали в моду входить, да тайком от Иванушки выпив стопарик ставшей фантастически доступной «паленки», сам весь воспалялся и начинал толкать внуку — а будто бы многолюдной взрослой аудитории — страстные спичи на темы, которых он во времена царства и не подумал бы касаться. Но не по причине лояльности или, наоборот, осторожности да сдержанности, а по причине того, что, во-первых, внука он тогда еще не имел, а во-вторых, потому, что о многом из открывшегося при смене социально-экономической фармации даже не догадывался.
Однако хватит уже о политике, потому что дальнейшая наша история будет отнюдь не политической, но непосредственно вытекающей из упомянутой выше духовной роскоши, связанной с телевидением, по которому стали ведь не только политические шоу в изобилии показывать, но и многое другое, чего прежде не было. В частности, программу «Discovery», супротив которой отечественный «Клуб путешественников» гляделся убогим и жалким. Но если наших Иванушку и деда даже «Клуб…» побуждал страстно мечтать о путешествиях, то можно себе представить, какое воздействие оказала на них столь щедро профинансированная программа.
То есть если Иванушка относился более чем скептически к политическим симпатиям и антипатиям деда, а дед, в свою очередь, довольно индифферентно и даже временами откровенно антипатично — к промышленному производству мультиков бандой Уолта Диснея, то в оценке продукции «Discovery» они были на редкость солидарны. Она их обоих буквально заводила, срывала с места и побуждала бегать кругами по комнате, раз уж нет возможности незамедлительно отправиться в джунгли Амазонии, на Джомолунгму или, на худой конец, в Анталию, которая, впрочем, на тот момент для обитателей юной федерации была не менее экзотична, чем Амазония, зато существенно ближе.
Однако пока духоподъемный познавательный сериал шел в телевизоре более-менее бесперебойно, до реальных действий у Иванушки и деда не доходило. Потому что стоило им захотеть, к примеру, в Перу, а следующая серия уже звала с той же силой, наоборот, на Тайвань; только они воодушевятся Тайванем и начнут прикидывать, как бы туда попасть, а тут вообще — Новая Зеландия; только Новой Зеландией бредить начнут, а им — Тянь-Шань, лошадь Пржевальского и тому подобное.
Так что это, наверное, чистая случайность, что сериал закончился фильмом об Антарктиде. Хотя, может, и не случайность, а вполне просчитанное действие, призванное плавно остудить избыточный пыл телепутешественников и вернуть их к нормальной потребительской жизни. Однако если — просчитанное действие, то оно слабо учитывало ментальные особенности обитателей федерации, тем более пока еще не ставшей развитым обществом потребления, а лишь стремящейся им стать.
Поэтому мечта Иванушки и деда увидеть своими глазами Антарктику никакой иной аналогичной мечтой вытеснена не была. И она настоятельно требовала своей реализации. Нет, дед-то бы, пожалуй, будучи независимой человеческой единицей, умудренной, что ни говори, существенным жизненным опытом, скорей всего, искушение преодолел бы. Постепенно. Но самостоятельной единицей он на данном этапе жизни не являлся, а был целиком зависим от внука. Что тоже кое-что сообщает нам о склонности деда временами увлекаться чем-либо до потери здравого смысла.
Мечта несколько дней поминутно изнуряла деда голосом внука Иванушки:
— Де-е-д, айда в Антартиду, пока там лето!
— Тьфу! Ну, сколько можно, Иванушка! Я уже сто раз тебе объяснял: туда — ни на «Ёшкином коне», ни на маршрутке, ни на автобусе, ни на поезде, ни на самолете «Аэрофлота»! Нет регулярного сообщения, как говорится.
— Почему?
— Потому что — незачем!
— Почему незачем?
— Потому что мало таких, как мы с тобой… Романтиков, понимаешь…
— Но как-то же туда люди попадают?
— Попадают. Богатые люди-то. И — не жадные уже. В отличие от наших. Что им стоит зафрахтовать большой самолет или даже океанский лайнер.
— А наших личных денег не хватит?
— Не хватит.
— А ты у родителей одолжи.
— Все равно не хватит.
— Но как-то же туда люди попадают?
— Тьфу!
— Значит, из нашей федерации там никто не был? Зачем нам тогда эта федерация?
— Ванька, ты мне демократическое завоевание не замай! Коли не «въезжаешь». Тем более что наши люди в Антарктиде не только бывали, но и регулярно зимуют там. С научными целями. Специалисты высокого класса. Хотя, возможно, сейчас, в связи с временными трудностями переходного периода, временно не зимуют…
— А — поточнее?
— И поточнее, наверное, можно разузнать. Если задаться такой целью. Думаю, что особых стратегических секретов в деле изучения Антарктики нет…
— Так разузнай!
— Щ-щас, пойду и разузнаю! Ты хоть думай, что говоришь. Мы — тут. А такие дела решаются — там. В столице. В каком-нибудь Главном Управлении или даже Министерстве. У меня в подобных учреждениях знакомцев не водится. Так что давай-ка, внучек, дружно выкинем это из головы.
— Ты ж говорил, что с самим Президентом… Врал?
— Как тебе не стыдно! Взрослые, тем более я, не врут, забыл, что ли?
— Так позвони!
— Нельзя. Неэтично пользоваться этим. Мало ли когда, где и с кем Президент… закусывал. Ему шагу не ступить, если все начнут… Да и не его это уровень…
— Дед, позвони!
— Нет.
— Позвони!
— Ни за что!
— Позвони, позвони, позвони, позвони, позвони, позвони, позвони…