Опалы для Нефертити, стр. 8
— Ты, случайно, сестричка, не начиталась научно-фантастических романов, что тебе всюду мерещатся космические катастрофы?
Она невесело улыбнулась.
— Не космическая, а земная! Я не разбираюсь в психологии клиента, преступника, аборигена. Но болезни растений — знаю. Еще неизвестная миру проказа — страшнее рака! Угроза жизни…
Крум не стал дожидаться, пока она выскажется.
— Я пошел, меня ждет лопата! А о твоем «ахлорофиллозе» не стоит особенно тревожиться. В мире хоть отбавляй великих ученых. И для борьбы с этой болезнью найдут средство.
— Если у них будет время. Потому что и сейчас еще не найдено средство, непосредственно уничтожающее вирусы в организме. Мы боремся главным образом с помощью вакцин и сывороток. Для растений этот метод неприменим. Ахлорофиллозный вирус поражает хлоропласты, не действуя ни на что другое. Уничтожает маленькие зеленые, похожие на чечевицу, зернышки хлорофилла.
Крум снова превратился в сыщика, ведь логика преступления всегда одинакова.
— Для меня существуют только два решения: либо убийц много, одинаково замаскированных, либо жертвы все время одни и те же.
Мария встрепенулась, догадка мелькнула на ее лице.
— Согласно наиболее дерзким гипотезам, предполагается, что клетка не монолит, а нечто вроде федеративного государства, где уживаются бесхлорофилловые существа, грибки или амебы, и особый вид зеленых водорослей.
— Симбиоз грибов и водорослей, — Крум сделал вид, что понял.
— Никто не может сказать, какое начало больше распространено в природе: борьба или взаимопомощь. Бесспорна связь деревьев с живущими на их корнях микоризными грибками, бобовых растений с клубеньковыми бактериями, гигантской мидии тридакны с поселившимися в ней водорослями…
Мария задумалась, но вскоре продолжила размышления:
— Мне хотелось сказать только одно: неизвестный враг — материя на границе между минералом и существом — протягивает когти, чтобы уничтожить хлорофилл. Что это: бактериофаг, более древний, нежели зеленое растение? Враг, который уничтожал хлоропласты еще тогда, когда они плавали свободно в мировом океане, подобно уцелевшим до наших дней сине-зеленым водорослям?..
Тревожный крик, донесшийся из «Сити», прервал ее слова:
— Его нет!
Крум бросился туда.
— Скорпиончик исчез, — пояснил Пастор.
Мария прижала руку к груди. Придет ли конец всем этим тревогам?
Несколько человек, бросив свои шахты, осмотрели хижину. Беглец оставил мешки с одеждой и продуктами. Взял только пистолет и термос с водой. Ясно, что спешил скрыться незамеченным.
— Гадина! — прорычал Плешивый. — Выкопал, наверное, какой-нибудь хороший опал и смылся.
Джонни Кенгуру покачал головой.
— А может, из-за Билла Скитальца…
Крум задумался. И этим предположением нельзя пренебрегать. Скорпиончик способен ради одного опала прикончить спящего человека.
Собравшиеся на всякий случай проверили пистолеты и снова разошлись. Заспешил к своей шахте и Крум Димов, оставив сестру заниматься листьями и гипотезами. Как и все, он работал при свече, закрепленной на подсвечнике с шипом, вбитым в стенку. Он рыл и сваливал землю у входа, а когда замечал подозрительный комок земли, облизывал его языком, чтобы увидеть цвет. Время от времени он звал Бурамару, чтобы вытащить на поверхность ведро. Потом он еще раз при дневном свете просеивал землю и снова спускался вниз.
Копаясь в шахте, Крум не заметил, как наступила ночь. Он бы не прекратил работу, если бы не услышал новый шум. Что там опять? Он выбрался наверх и побежал к «Сити».
Все искатели опалов столпились вокруг новоприбывших — троих мужчин с шестью верблюдами, груженными мешками и сундуками. Двое сгружали товар с опустившихся на колени животных, а третий, мелкий торговец из Алис-Спрингс, взахлеб рассказывал:
— Говорю я себе… Ребята взяли с собой мало провизии. Привезу им мешочек — другой, чтобы не умерли с голоду в этой пустыне.
Джонни Кенгуру с издевкой сказал:
— Вижу, Рыбка, вижу! О нас заботишься! А потом — за мешочек риса — опальчик…
Торговца звали Фред по прозвищу Рыбка. Где бы ни появлялся, всегда повторял: «Сейчас я мелкая рыбка. Но придет время, я стану акулой».
— Значит, пора в акулы, — поддел его Плешивый.
— Точно! Как это ты догадался? За маленький опальчик — маленький мешочек. За большой — побольше. И транзисторчики привез, чтобы не скучали. И револьверчики — чтоб не страшно было. И одежонку — чтобы прифрантились. Миллионер в Алису возвращается оборванцем… Смешно!
Помощник Рыбки напомнил:
— Расскажи об убитом!
— Что еще за убийство? — встрепенулся Том Риджер.
Торговец перекрестился. Австралийцы — люди набожные.
— Бедняга! Мы нашли его на дороге, с копьем в спине.
— Снова дикари! — процедил сквозь зубы инспектор.
Сразу же раздались голоса:
— В погоню! Очистим от них горы!
Молчавший до сих пор Крум спросил:
— Кто убитый?
Рыбка ответил:
— В темноте не разобрали. Испугались и припустили сюда на верблюдах.
Долго еще в лагере не умолкали споры, долго еще то там, то здесь раздавался шепот после зловещих переживаний прошедшего дня.
Никто не спал. Крум представлял себе, как все они лежат, притаившись в своих хижинах, держа палец на спусковом крючке. Преступление вызывает страх, страх порождает новое преступление.
Глава V
Том Риджер заснул на рассвете. Что-то разбудило его, продрогшего и уставшего. Нужно было обойти посты. На краю лагеря он застал Гарри Плешивого.
— Ничего нового? — спросил инспектор.
— Ни дикаря, ни дьявола, — подтвердил Гарри.
И просто так, лишь бы сказать что-нибудь, добавил:
— «Тарелочка» на верблюдах отправился вниз вместе с черным.
«Тарелочкой» в шутку называли Крума Димова как отличного стрелка из ружья и револьвера по подброшенным в воздух тарелочкам. Тот пробивал на лету даже спичечный коробок. Но не это его умение вызывало насмешку. Все знали, что Крум не может стрелять по живым целям. Рассказывали, что однажды надо было арестовать вора. Но тот бросился бежать. Крум закричал ему: «Стой!» И несмотря на то, что вор не остановился, выстрелить не посмел. Так и упустил беглеца.
Том насторожился.
— Куда они отправились?
— Посмотреть на убитого.
Инспектор возмутился: почему ему не сказал? Том все еще был инспектором!
Том покачал головой. Тут что-то другое. Что же? И почему с черным следопытом, который вчера весь день слонялся неизвестно где? Уж не нашел ли Бурамара, этот черный хитрец, более богатое месторождение опалов? И сейчас повел туда тайком своего приятеля? А расследование убийства для отвода глаз…
— Я их настигну, — сказал он Плешивому Гарри. — Втроем скорее управимся.
Он отвязал верблюда, взгромоздился з седло и двинулся по их следам. Мрак еще не рассеялся. Светились, словно намазанные фосфором, белые ветки и ствол эвкалипта-привидения.
День наступил как всегда в этих широтах. Лиловое сияние поползло по небосводу, как пожар в саванне, и вдруг взорвалось ослепительным светом и жаром. С десяток эму танцевали под искривленной акацией, распушив перья, чтобы привести их в порядок. Кенгуру, усевшись на хвосты, чесали бока внешне неуклюжими задними лапами. Два самца, отделившись от стада, начали утреннюю дуэль, нанося друг другу быстрые, резкие удары передними лапами. Том усмехнулся, вспомнив происхождение слова «кенгуру». Первые переселенцы спросили аборигенов, как называются эти длинноногие животные? А те отвечали: «Кенгу-ру!», что означало «не понимаю».
Том Риджер продолжал свой путь. Поднявшись на холм, поросший колючим кустарником, заметил вдали двух верблюдов. Он остановился, чтобы незамеченным проследить, куда они пойдут. Ждать пришлось недолго. Они не свернули в сторону, а шли вперед, туда, где виднелась безбрежная пустыня с красными холмами. Том последовал за ними. Что опять взбрело в голову этому болгарину? Неужели действительно собирается расследовать убийство?