Звезда смерти, стр. 88

Он взглянул на маленькое раздавленное тельце и шестерых Пушистиков, которые оплакивали его.

— Но, Джек, они же не признаны разумными существами.

— Разумное существо не то, которое признали разумным, а то, чей процесс мышления стоит на уровне разума.

— Пушистики разумные существа, — сказал Рейнсфорд. — Это мнение квалифицированного ксенобиолога.

— Двух ксенобиологов, — добавил Герд ван Рибик. — Это тело разумного существа. А это человек, который убил его. Вперед, лейтенант, делайте свое дело!

— Эй! Подождите минутку!

Пушистики поднялись, просунули свои инструменты под тельце Златовласки и подняли его на стальных древках. Как только Золушка подняла орудие своей сестры и пошла вперед, Бен Рейнсфорд нацелил свою камеру на эту траурную процессию. Пушистики несли тельце к дальнему углу опушки, подальше от лагеря. Рейнсфорд опустил камеру и торопливо пошел за ними, боясь пропустить что-нибудь интересное.

Они опустили тело. Майк, Майзи и Золушка начали копать, остальные разошлись собирать камни. Сзади подошел Джордж Лант. Он снял берет и держал его в руках. Когда маленькое, завернутое в траву тельце было опущено в могилку, он скорбно склонил голову.

Едва последний камень был уложен на вершину пирамиды и церемония похорон закончилась, Джордж надел берет, вытащил пистолет и проверил патронник.

— Ну, что ж, Джек, — сказал он. — Теперь я могу арестовать Леонарда Келлога за убийство разумного существа.

Глава 8

Джека Хеллоуэя и раньше отпускали под залог, но никогда с него не брали так много. Это было почти все его состояние. Но когда он вывалил на стол перед Джорджом Лантом из мешочка пылающие от тепла его тела солнечные камни и попросил того отобрать несколько из них на сумму в двадцать пять тысяч солей, глаза Лесли Кумбеса расширились, а челюсть Мохаммеда Али О’Брайена отвисла.

Лесли Кумбес взглянул на бутылку виски в своей руке и потянулся в шкаф за другой. Одна для Гуса Бранхарда, другая для остальных. Здесь было широко распространено мнение, что именно благодаря виски Густав Адольфус Бранхард практиковал очень редко, защищая, в основном, вооруженных бродяг и похитителей степняков. Но это было не так. Никто на Заратуштре не знал причины этого, но это было не виски. Виски было только орудием, при помощи которого Гус Бранхард обретал ясность мысли.

Он сидел в самом большом кресле гостиной, но все же оно было мало для него. Лицо этого человека с взъерошенными рыжими волосами скрывалось спутанной рыжей бородой. Он был одет в выцветшую грязную куртку с обоймой для винтовочных патронов на груди, а вместо рубашки — разорванная майка, из-под которой тоже торчали рыжие волосы. Между нижней частью его шорт и верхней частью потрёпанных носков и грязных ботинок тоже были сплошные заросли волос. На одном его колене сидела Пушистик-Мамочка, на другом — Майк и Майзи, а на его голове устроился Малыш. Едва увидев Гуса, Пушистики сразу же признали его. Наверное, они подумали, что это Большой Пушистик.

— Аах! — громыхнул он, едва бутылка появилась возле него.

— Только в надежде на это и стоит жить.

— Ладно, только не давайте пробовать ребятишкам. Маленький Пушистик уже пытался закурить трубку, и я не хочу, чтобы у них в семье появился алкоголик.

Гус наполнил стакан. Проделав это на безопасном расстоянии, он быстро перелил в себя его содержимое.

— У вас славная семейка, Джек. Они произведут в суде отличное впечатление, если только Малыш не попытается взобраться на голову судьи. Присяжные, увидев их и услышав рассказ Ортерис, оправдают вас и выразят Келлогу вотум недоверия.

— Я не беспокоюсь об этом. Я хочу не обличать Келлога.

— Лучше побеспокойтесь, Джек, — сказал Рейнсфорд. — На слушании дела большинство будет против нас.

Лесли Кумбес, адвокат Компании, слишком быстро прилетел сюда из Мэллори-Порта. Да еще Мохаммед Али О’Брайен, Генеральный Прокурор Компании, выступивший в роли главного обвинителя.

Оба они пытались опровергнуть заявление Хеллоуэя о самозащите и выставить Келлога как убившего опасное дикое животное. Когда у них ничего не вышло, они объединились против Пушистиков. После этого было высказано недовольство судом. Лейтенант Лант в качестве полицейского судьи имел очень ограниченную власть.

— Вы видите, насколько далеко они зашли?

— Надеюсь вы не хотите, чтобы они преуспели в этом? — мрачно произнес Рейнсфорд.

— Что вы хотите сказать? — спросил Бранхард. — Как вы думаете, что они сделают?

— Не знаю. Это меня и беспокоит. Мы угрожаем Компании Заратуштры, а Компания хочет безопасности, — ответил Рейнсфорд. — Они попытаются сфабриковать что-нибудь против Джека.

— А кто определяет наличие разума? И как? Ну, Кумбес и О’Брайен согласятся принять доказательством формулу «Речь и разведение огня».

— Ха! — воскликнул Бранхард. — Суд уже утвердил это сорок лет назад, на Мисхии. Дело о детоубийстве. Женщина обвинялась в убийстве собственного ребенка. Ее адвокат опирался на то, что убийством называется лишение жизни разумного существа. Разумное существо — это существо, которое может говорить и разводить огонь, а новорожденный младенец не может этого делать. Ходатайство отклонили. Суд постановил: пока способность говорить и разжигать огонь является единственным доказательством разумности, невозможно утверждать что-либо, не составив законного доказательства отсутствия разума. Если О’Брайен и не знает этого, а я сомневаюсь, что он это знает, то Кумбес знает об этом наверняка, — Бранхард налил себе очередную порцию виски и опорожнил стакан быстрее, чем до него смогли дотянуться окружавшие его разумные существа.

— Знаете, что? Держу пари и могу поклясться, что первое, что сделает Хем О’Брайен, вернувшись в Мэллори-Порт, это сделает ОТКАЗ ИСТЦА ОТ ИСКА на оба обвинения. От него примут отказ от иска на Келлога, а обвинение против Джека отправят в суд. Он может сделать эту глупость, но Лесли Кумбес не позволит ему это.

— Но если он уберет из дела Келлога, — сказал Герд ван Рибик, — то на суде Джека никто и слова не произнесет о разуме.

— Я произнесу во весь голос. Вы все знаете колониальный закон. Убийца, несмотря на то, что он совершил уголовное преступление, может выдвинуть обвинение против любого другого лица. Я буду утверждать, что Леонард Келлог убил разумное существо. Джек Хеллоуэй, пытаясь предотвратить это, поступил законно, а Курт Борч, в попытке прийти на помощь Келлогу, сам оказался виновным в уголовном преступлении, и, следовательно, всякое обвинение, выдвинутое против Джека Хеллоуэя, является необоснованным. Придерживаясь этой точки зрения, я скажу великое множество слов и приведу доказательства разумности Пушистиков.

— Ваши доказательства будут перепроверяться, — заметил Рейнсфорд. — Психологами. Я полагаю, вы знаете, что на этой планете только психологи пользуются привилегиями, дарованными Компанией Заратуштры, — он допил то, что оставалось в стакане, посмотрел на кусочки льда, оставшиеся на дне, и снова налил себе. — Я бы не хотел, чтобы это произошло.

— Уфф! — Вздрогнув от неожиданности Мамочка-Пушистик взглянула вверх. — Интересно, что сейчас делает Виктор Грего.

Виктор Грего положил на место телефонную трубку.

— Лесли на яхте, — сказал он. — Они сейчас прибудут. Завернут в больницу, чтобы оставить Келлога, и сразу сюда.

Ник Эммерт откусил маленький кусочек тоста. У него были рыжеватые волосы, тусклые глаза и широкое, массивное лицо.

— Должно быть, Хеллоуэй использовал слишком сильное средство, чтобы привести его в порядок, — сказал он.

— Лучше бы он убил его! — раздраженно сказал Виктор Грего и увидел возмущение на лице Главного Резидента.

— Вы действительно хотите этого, Виктор?

— Ни черта я не хочу! — Виктор махнул рукой в сторону проигрывателя, на котором они только что прослушали ленту, переданную с яхты. — Он задира, который удирает, когда запахнет жареным. Знаете, как эпитафия будет написана на могиле Компании? «ПИНКОМ К СМЕРТИ ОТ ПУШИСТИКОВ БЛАГОДАРЯ ЛЕОНАРДУ КЕЛЛОГУ».