Пуля из будущего, стр. 25

В последние годы в обществе сформировалось примерно такое же мнение о ФСБ, какое некогда бытовало о КГБ, хотя по своим силовым и карательным качествам сравнивать эти структуры было просто смешно. Антон не хотел быть замешанным в каких-то нечистых делах. Ларису этот вопрос тоже волновал. Даже квартира в Москве не сможет окупить мук совести, которые останутся с тобой на всю жизнь. Переступать черту, выходить за грань допустимого Антон не хотел ни за какие коврижки. Лариса его в этом поддерживала.

— Пару дней назад он перешел границу Грузии и России. В настоящий момент находится в Дагестане вместе с бандой, составленной из представителей разных северокавказских народов. Формировалась она в лагерях пакистанских талибов. Бандиты уже убили двух пограничников.

— Даже так? — удивился Денисов. — А как попал к бандитам этот человек, бывший полковник?

— Дело в том, что он является шарифом. Знаете, что это такое?

— «Шериф» — знаю. В правоохранительной системе США. «Шариф» же для меня — только фамилия актера Омара Шарифа.

— Приставка «шариф» перед именем означает, что этот человек — один из потомков пророка Мухаммеда. Очень уважаемый и влиятельный человек в исламской среде. На этом, думаю, Зульфир Магометович Азаматов и попался. Хотя мне сложно объяснить все причины его поступков. Об этом лучше спрашивать самого бывшего полковника. Но он человек по натуре скрытный и ничего не скажет. Я в этом уверен. Побороться с ним даже на таком значительном расстоянии — это не просто сложная работа. Будет большой удачей, если мы сможем его победить даже всей группой. Это архисложная задача.

— Я понял. Что от меня требуется? — напрямую спросил Антон.

— Сначала вы должны получить рекомендацию от генерал-лейтенанта Славина. Он, кажется, что-то для вас придумал. Персональное испытание.

— Я готов. Идемте к генералу.

Глава 7

До выхода в долину оставалось сделать только один, последний марш-бросок продолжительностью в два часа, когда умер Добит. Весь предыдущий переход его тащили на носилках, сооруженных на скорую руку. Добит получил пулю в спину, рядом с позвоночником. Его товарищи надеялись найти врача, который помог бы Добиту, в долине, в селе, но не успели туда дойти.

Вообще-то, если судить здраво, раненный в походе — это всегда большая обуза для джамаата. Лечить его возможности нет, а бросить нельзя. Никто не пойдет за таким эмиром, который оставляет своих моджахедов на произвол судьбы. Пристрелить — тоже не выход. Вот и пришлось бойцам тащить на себе раненого.

Когда джамаат эмира Алискара аш-Назими переходил границу, случилось так, что не вовремя вернулся на свою обычную тропу наряд пограничников. Они уже прошли там, все осмотрели и должны были бы двинуть на свою заставу, но почему-то поступили совсем не так. Два мальчишки, жизни не видевшие, но решившие с ней расстаться, начали расстреливать джамаат с короткой дистанции. Автомат и ручной пулемет — это серьезное оружие. Трое были сразу убиты. Добит получил опасное ранение.

Но бой был не долгим. Моджахеды сразу подавили пограничников превосходящим огнем, приблизились к ним и изрешетили очередями в упор. Но Добиту это не помогло.

Пуля, скорее всего, пробила ему почку и застряла где-то в кишках. Два перехода после этого он еще с горем пополам шел, опираясь на палку, а чаще на подставленные плечи других моджахедов. За ним оставались кровавые следы, потому что ни одна перевязка помочь не могла. А последний переход беднягу уже пришлось нести. Товарищи, конечно, не надеялись спасти его, но не могли просто бросить. Они хотели донести Добита до врача, но не успели.

Похоронили его недалеко, уже в долине. Здесь можно было хотя бы землю копать. В ущелье камни без отбойного молотка нельзя было одолеть. А уж если рыть могилу, то настоящую. Не по колено глубиной. Шариф [6] Зульфир прочитал молитвы. Покойника закопали и перекрыли могилу камнями для защиты от диких животных.

Рядом с могилой моджахеды привал устраивать не стали. Оставаться на виду им тоже было ни к чему. До вечера времени оставалось еще много. Бойцам следовало спрятаться. Они забрели в устье ближайшего ущелья, но не того, по которому пришли сюда. Оказалось, что эмир Алискар аш-Назими, как и всегда, прочувствовал опасность и увел джамаат от столкновения, сейчас совершенно ненужного.

Моджахеды воспользовались тем, что здесь уже рос лес, пусть и не густой. По огню и теплу все соскучились. Но только они начали разжигать костер, как поступил резкий приказ затоптать огонь. Он был выполнен моментально.

Эмир увидел в бинокль, как откуда-то с гор вышли в холмы солдаты. Впечатление было такое, будто они что-то там потеряли и искали. Хорошо, что федералы оказались несколько в стороне от могилы Добита и не увидели ее, хотя прошли недалеко.

— Маляк [7] пообещал мне, что отведет неверных, — сказал шариф Зульфир. — Но они могут вернуться. Это русский спецназ. Их здесь зовут летучими мышами. Сильные и опасные воины. Они потеряли солдата и ищут его следы. Спецназ своих не бросает. Значит, будут продолжать поиски. Только где? Если русские вернутся в холмы, то могут найти место захоронения Добита. Нам придется их атаковать. Нельзя позволять гяурам раскапывать могилу правоверного.

— А может маляк конкретно сказать, вернутся они или нет? — поинтересовался аш-Назими. — Мы могли бы заминировать подходы.

Шариф думал недолго и ответил:

— Он сказал, что у каждого из солдат есть свой маляк, христианский, которого неверные зовут хранителем. Он не знает, что они посоветуют солдатам, а один бороться против них всех не может. Но это скоро будет и без того видно.

Зульфир, как и многие шарифы, слышал голоса ангелов, которые обращались к нему напрямую. Другие люди при этом ничего не воспринимали. Никто не знал, какие именно вопросы Зульфир Азаматов задавал маляку, а ответы на них он озвучивал сам. Именно Зульфир вел этот джамаат, сформированный в Пакистане, в талибских лагерях, из выходцев с Северного Кавказа. Иностранцем здесь был один только эмир — египтянин Алискар аш-Назими.

Сам Зульфир Азаматов не был в родных краях уже более пятнадцати лет. С тех самых пор как в Дагестан вторглись чеченские боевики из так называемой исламской миротворческой бригады под командованием Басаева и Хаттаба.

Незадолго до этого полковник из воинской части 10003 Зульфир Магометович Азаматов приехал в родные края. Он хорошо знал о том, какая беда ожидала его земляков, и сумел немало сделать, организовал отряд сопротивления.

За эту поездку полковник был заочно уволен со службы, но его это уже и не интересовало. В Москву возвращаться он не собирался. Однако через некоторое время Азаматов почувствовал, что за ним идет слежка, против него готовится что-то серьезное, и решил не рисковать.

Он умел слышать голоса маляков, которые дарили ему мудрые советы, и предпочел исчезнуть. Зульфир Магометович уехал сначала в Афганистан, где его приняли хорошо. Потом, после натовской агрессии, он оказался в Пакистане вместе с беглыми талибами. Потомков пророка Мухаммеда с радостью встречают жители любой мусульманской страны. Хотя на них кое-где и случались гонения, оказавшиеся следствием политической и династической борьбы.

Талибы часто пользовались услугами человека, который мог задать вопрос ангелам, но все же они послали Зульфира на родину с особым поручением. Через много лет после того как он ее покинул. Именно его, потомка пророка, которого защищало имя великого предка и предупреждали об опасности голоса многочисленного племени маляков, верных посланников и исполнительных слуг Всевышнего. Кроме него никто не мог справиться с этой задачей.

С началом рассвета старший лейтенант Крамолов поднял взвод. Солдаты вставали тяжело, хотя и не медлили. Артем Николаевич знал, что если спать дольше, чем при привычном графике, то приходить в себя бывает сложно. Любому бойцу кажется, что он отдыхал меньше, чем обычно, хотя в действительности спать ему довелось в два раза больше четырехчасовой нормы. К тому же сон на холоде слегка отличается от сна в относительно теплой казарме.