Сплошной разврат, стр. 76
— Ладно, — перебила его Дуня. — Я пришла к вам с добрыми намерениями, уж поверьте, если можете.
— Вы? С добрыми? — Иратов недоверчиво усмехнулся. — Чего вдруг?
— Да уж не из любви к вам, — мило улыбнулась Дуня.
— Это понятно.
— Просто Трошкин нравится мне еще меньше. То есть — не нравится мне еще больше.
— Трошкин? — Иратов нахмурился. — Просто проклятье какое-то.
— Вот именно. Я имела несчастье навестить его сегодня.
— А что — он приболел? — спросил Иратов.
— Ничуть. Здоров как бык и готов к жизненным битвам. Так вот, когда я вопреки запретам секретарши вперлась к нему в кабинет, он рассматривал ваши фотографии.
— Очень мило с его стороны, — улыбнулся Иратов. — Надеюсь, снимки не были обрамлены в траурные рамки?
— Отнюдь. Я бы сказала, что более жизнеутверждающих картинок мне видеть не доводилось. Нет, правда, очень интересные снимки. Но я подозреваю, что Трошкин их рассматривал не из любви к вам, а из любви к порнухе.
— Даже так? — Иратов нахмурился. — Неловко спрашивать об этом даму, но все же… Что конкретно вы увидели?
— Вас интересуют позы или состав участников?
— Состав.
— Девушка с длинными белыми волосами, думаю, крашеными. Из одежды — туфли на высоких каблуках и накладные ресницы. В отличие, кстати, от вас — вы на тех портретах босой и без макияжа.
Иратов как-то странно посмотрел на Дуню — ей показалось, что он сейчас либо расхохочется, либо заплачет.
— Не благодарите меня, — поспешно сказала Дуня, опасаясь истерики Иратова. — Если моя информация вам пригодится, буду рада.
— Подождите! — Иратов вскочил из-за стола. — Постойте! Ерунда какая-то. Никаких девушек…
— Да знаю, знаю, — раздраженно подхватила Дуня. — Вы — святой. Но я же не требую у вас объяснений. Я просто сообщила вам, что у Трошкина есть такие фотографии.
— Да нет, — отмахнулся Иратов. — При чем тут объяснения? Не святой, вы правы, но и не склеротик. Крашеных блондинок в туфлях не было.
— И правильно, — почему-то обрадовалась Дуня. — Такие девушки — признак дурного тона.
— Но фотографии же есть! — закричал Иратов. — Что он опять задумал?!
— Вы всерьез полагаете, что он рассказал мне о своих планах? — скривилась Дуня. — Напрасно. А вообще, здесь сильно пахнет шантажом.
— Какая гнусность! — воскликнул Иратов. — Шантажист — тот же грабитель. Уж лучше убить, чем загонять человека в пятый угол.
Дуня посмотрела на Иратова с большим удивлением. А что же вы, Вадим Сергеевич, хотелось ей сказать, сами шлете письма Трошкину с угрозами? Что же вы-то шантажом не брезгуете? Хотелось, но она, конечно, ничего такого не сказала, тайна следствия как-никак.
«А ведь как хорошо играет! — с восхищением подумала Дуня про Иратова. — Сама искренность».
Сцена прощания получилась скомканной и заслуженной благодарности Дуня так и не дождалась — отчасти из-за того, что Иратов действительно впал в глубочайшую растерянность, а отчасти из-за того, что тихо и с чувством попрощаться им помешали. Как только Дуня сказала, что ей «пожалуй, пора», дверь распахнулась и в кабинет, горя глазами, влетела Татьяна Эдуардовна Ценз.
— Вадим! Нам надо поговорить… — торжественно сообщила она с порога, но, увидев Дуню, осеклась.
Скажите, пожалуйста, какие мы скрытные!
Глава 33
АЛЕКСАНДРА
Вход на чердак закрывала железная решетчатая дверь с большим амбарным замком. Лиза с большим сомнением посмотрела на запертую дверь и тут же предложила перенести наблюдательный пост на лавочку у подъезда.
— Там и чище, и светлее, пошли отсюда.
— Но и мы там на виду, — возразила я. — Так что попробуем сломать замок.
— А динамит у тебя есть?
— Конечно. — Я постучала рукой по сумочке. — Я всегда ношу его с собой. Но от него шума много.
— Ну-ну, — похоже, Лиза не верила в мои таланты.
Зато когда я показала настоящий класс взломщика и открыла замок шпилькой, она вынуждена была признать свою полную никчемность.
— Да, приятное местечко, — протянула Лиза, когда мы вступили на территорию чердака. — Пыль, грязь и безобразие.
— А ты надеялась найти здесь стерильную операционную?
— Нет, но не до такой же степени…
Чердак действительно производил тягостное впечатление — он весь был завален грязным хламом, а при каждом нашем шаге темно-коричневая и густая, как кисель, пыль взвивалась до потолка.
— Нет, Саня, извини, — поморщилась Лиза, — этот офис не для меня. Пойду-ка я на лавочку. В конце концов, твой адвокат меня не знает, и подозрений я у него не вызову.
— Просто ты неудачно оделась. Знаешь, как-то не принято сидеть в засаде в белом костюме.
— Господи, — Лиза всплеснула руками, — да этот костюмчик самый простенький из всех моих. К тому же я никогда не работала в отделе преступности и не ловила бандитов, откуда мне знать, какая у вас форма одежды?
Оставаться на чердаке в одиночестве мне не хотелось.
— Не бросай меня, Лизик, — попросила я. — Ведь мы сюда пришли по твоей инициативе.
Действительно, идея вломиться в квартиру Семена Марковича принадлежала Лизе Стилль. Она вчера весь день проторчала в фонде «Наша демократия», в рамках, так сказать, сбора материала об одном из кандидатов в губернаторы Красногорского края, а вечером решила навестить Семена Марковича. Лиза никак не могла понять, какую роль он играет в окружении Трошкина, и потому он вызывал у нее повышенный профессиональный интерес. Лиза больше часа прогуливалась около дома Семена Марковича, но была достойно награждена за терпение — адвокат приехал домой не один, а в обществе милой девушки, по описанию чрезвычайно похожей на нашу пропавшую подружку Зину.
— Я хочу поговорить с ней! — трясясь от возбуждения, кричала Лиза, ворвавшись на ночь глядя ко мне домой. — Хочу, и все!
— Зачем она тебе?
— Затем! — огрызнулась Лиза. — На девочек меня потянуло. А эта, говорят, хорошенькая и профессионалка. Не к тебе же мне приставать?
— Почему не ко мне? — обиделась я. — Чем это я тебе не нравлюсь?
— Она определенно добавит ярких красок в портрет Трошкина, когда я начну его живописать. Поедем завтра к ней? Умоляю!
Умолять меня вовсе не требовалось. Я и сама скучала по Зине и жаждала встречи. Более того, мне смертельно хотелось выкрасть ее у Трошкина и тем самым насолить ему. Хотя, надо признать, смысла в моей охоте за Зиной никакого не было. Вредность в чистом виде без примеси разума.
— Понять бы только — зачем я сюда пришла, — обиженно сказала я. — Любые лишения и тяготы легче переносятся, когда видишь в них хоть какой-то смысл.
— Хорошо, для тупых объясню еще раз. Если ты найдешь Зину, то окажешь неоценимую помощь следствию, — лживо объяснила Лиза.
— Само следствие, впрочем, так не считает, — ехидно напомнила я.
— Потому что оно отличается повышенной безмозглостью и недальновидностью, — объяснила Лиза. — Ежу понятно, что Зина нужна Трошкину, следовательно, если мы ее у него уведем, то какие-то его планы разрушим. Что плохо Трошкину, то хорошо нам.
— Не Зина, а просто переходящее красное знамя.
Полемика угасла, не успев разгореться, тем более что наблюдательный пункт я обустроила, газетку на пол постелила и теперь могла со всей страстью предаться наружному наблюдению. И очень вовремя — из подъезда вышел Семен Маркович.
— Идет! — заорала я.
Дождавшись, пока адвокат сядет в свое любимое скромное транспортное средство под названием «Мерседес» и отъедет от дома, мы направились к подъезду и сразу наткнулись на серьезное препятствие в лице консьержки.
— К кому? — лаконично поинтересовалась она, глядя на нас в маленькое окошко взглядом чекиста-отличника.
— В тринадцатую квартиру. — Я постаралась, чтобы голос мой звучал нежно и кротко. Консьержке мой ответ не понравился.
— В тринадцатую? Там никого нет.
— Никого? — расстроилась я. — Но мы только что разговаривали с Семеном Марковичем, и он просил нас проведать его гостью. Неужели там совсем никого нет?