Пронзая тьму, стр. 43
– Она выглядит ужасно на этом снимке… но это она. Салли Роу, да?
– Верно.
– Она преступница?
– Да.
– И что она сделала?
– Она… кого-то убила.
Маршалл медленно подошел к машине, сел за руль и долго сидел так, погрузившись в чтение газетных заметок и полицейских рапортов, присланных Элом Лемли. Все материалы казались крайне интересными, полными возможных ниточек и намеков, но при этом очень, очень трагичными.
– Бродяга, – называли Роу обвинители, – дьяволопоклонница, ведьма, эгоцентричная, своекорыстная, презренная детоубийца.
В полицейском рапорте говорилось, что Салли Роу нашли на полу ванной промокшей до нитки. Вода переливалась из ванны через край. Младенец лежал в ванне мертвый. Тогда она сказала полицейским, что убила своего ребенка, но позже заявила, что ничего не помнит.
Во время следствия – и это обстоятельство показалось Маршаллу интересным – Салли держалась бесстрастно и, казалось, не чувствовала за собой вины. «Этому суждено было случиться, – сказала она. – Это было повеление моего высшего Я. Высшее Я Рэйчел пожелало умереть, и Джонас выполнил это желание. Все мы сами выбираем свою судьбу, наш жребий в жизни, все мы сами решаем, когда нам умереть и для какого предназначения родиться в следующей жизни. Смерти нет; есть только трансформация».
Джонас. Духовный водитель, согласно утверждению Салли, Сначала она призналась в убийстве своей дочери, но позже изменила показания и возложила вину за содеянное на своего духовного водителя. «Он взял контроль над ситуацией, – сказала она. – И он утопил ребенка».
Присяжные не купились на это. Ее признали виновной и позже приговорили к тридцати годам тюремного заключения.
Что касается отца ребенка, то он так и не появился, и ра зыскать его не удалось. Салли просто объявили бродягой, а ее ребенка незаконнорожденным.
Все это произошло десять лет назад.
22
Кап. Кап. Кап. Кран как будто отмечал промежутки времени, извещая о прошествии одного мгновения, еще одного и еще… словно часы, не останавливаясь, не сбавляя темп, он мерно капал, и время мерно текло мгновение за мгновением.
За окном ванной комнаты шумел транспорт, но Салли не слышала шума. Один раз взвыла сирена, но она не пошевелилась и не обратила на это внимания. У нее не было ни сил, ни желания подняться с пола – она так и сидела, прислонившись спиной к бледно-голубой стене, положив бессильные руки на колени, откинув голову на жесткую штукатурку, и не шевелилась, несмотря на неудобную позу.
Она просто сидела, устремив пустой взгляд на ванну, слушая звон падающих капель, наблюдая за тем, как на конце крана медленно набухает очередная капля, а потом под тяжестью собственного веса срывается с него и исчезает.
Кап. Кап. Кап.
– Мисс Роу, вы считаете, что нет закона выше закона вашего Я?
– Нет реальности выше той, которую я создала сама, сэр. Кап. Кап. Кап.
– Вы действительно не помните, как взяли своего ребенка, опустили в воду и утопили?
– Я уже говорила, меня там не было. Это был Джонас.
– Но вы признались в том, что утопили свою дочь.
– Это сделал Джонас. Мое высшее Я пожелало этого, и он выполнил желание… Кап. Кап. Кап.
– Мы нашли обвиняемую в ванной… Она находилась в сумеречном состоянии…
– И что она сказала вам?
– Она сказала: «О нет! Я убила свою малышку!» Кап. Кап. Кап.
– … Господа присяжные, вы выслушали невероятные показания… Это порочное существо, бессовестное, безжалостное-бессовестное, безжалостное. Бессовестное, безжалостное. Бессовестное, безжалостное.
Ребенок в бесконечно огромном дворе без забора. Создатель и верховный судья всякой реальности. Центр своей собственной вселенной, Нет зла, нет добра. Есть только мое Я. И только оно имеет значение.
По крайней мере так было прежде.
Салли слегка переменила позу. Жесткий покрытый линолеумом пол напомнил ей о том, где она находится: в своей великолепной вселенной. Да. Маленькая холодная ванная комната с текущим краном, в которой сидит убийца, бродяга, неудачница, жалкий сосуд, полностью опустошенный за десять лет бессмысленного, бесцельного существования, никому ненужный кусок плоти.
Теперь она сидела на полу, прислонившись головой к стене, положив локоть на туалетный столик, рядом с ванной, в которой она утопила свою дочь.
Ее вселенная. Ее предназначение. Ее истина.
Слез не было. Она была слишком опустошена, чтобы плакать; душа ее умерла. Она продолжала дышать, но не потому, что хотела. Просто так случилось. Жизнь просто случилась. Она сама просто случилась – и не знала, почему и зачем.
Демоны нашли ее: Отчаяние, Смерть, Безумие, а теперь и Самоубийство. Они вцепились в нее, нашептывали ей ужасные речи, частицу за частицей вынимали из нее душу. Убийца! – говорили они. – Презренная, преступная убийца! Ты не способна на добро! В тебе не осталось ничего доброго! Ты никому не можешь помочь! Почему бы тебе не покончить со всем этим?"
«Как одиноко в этой вселенной, – думала Салли. – Она – мое творение, но теперь я затерялась в ней. Я хотела бы знать хоть что-то наверняка. Я хотела бы найти забор в конце этого огромного двора. Ах, но уже слишком поздно».
Ее рука соскользнула с колена и мягко ударилась о стенку ванны.
Забор.
Нет, эта мысль не показалась ей значительной; эта идея не потрясла Салли и не заставила участиться ее дыхание или пульс. Это была просто мимолетная мысль, слабый намек на возможность, простое предположение, которое можно было отбросить в сторону: эта ванна может стать тем самым забором.
Салли посмотрела на ванну, дотронулась до холодного сине-зеленого фаянса. «Я могу предположить, – подумала она, – просто взять в качестве отправной точки для дискуссии предположение, будто это забор, граница, некая черта. Черта, за которую я заступила, но не должна была заступать».
Она позволила мыслям течь своим чередом и просто с интересом слушала голоса, звучавшие в сознании.
"А что, если это был неверный поступок?
Да брось, с чьей точки зрения? Абсолютных истин нет; ничего нельзя знать наверняка.
А если абсолютные истины все-таки существуют, и я могу что-то знать наверняка? Но как?
Это йотом, потом. Сначала ответь на первый вопрос. А что, если это был неверный поступок? Да.
Значит, я виновата. Я сделала не правильный выбор, я зашла за черту и поступила не правильно.
Но я полагала, что все границы существуют лишь в моем сознании!
Я поступила не правильно. Я хочу признать это, хотя бы однажды. Почему?
Потому что мне нужен забор. Даже если я нахожусь не с той его стороны, с какой следует находиться, мне нужен забор. Мне нужно чувствовать себя не правой. Нужно чувствовать свою вину. Зачем? Потому что…"
Салли пошевелилась. Она плотно прижала ладонь к стенке ванны, в которой умерла ее дочь. Она пошевелила губами и беззвучно произнесла какие-то слова, потом прошептала их, а потом произнесла громко:
– Потому что тогда по крайней мере я буду знать, где нахожусь!
Очевидно, Салли пробудила в себе какие-то спящие чувства; внезапно она почувствовала боль, мучительную боль в душе и, скрипнув зубами, со сдавленным стоном ударила кулаком по стенке ванны.
– О Господи!
Она снова откинулась на оштукатуренную стену, задыхаясь от боли, гнева и отчаяния. «О Господи, помоги мне!»
Бес отчаяния отпустил Салли и упал на пол. Его хватка ослабла.
Вот. Она сказала это. Она приняла предположение и развила его до логического завершения, пережила маленький катарсис, и теперь все осталось позади. Салли не знала, полегчало ли ей. Она чувствовала себя немного глупо из-за того, что вслух разговаривала с собой – или с Богом, если уж на то пошло. Но сейчас это неважно.
Почему-то вдруг она почувствовала какой-то груз на шее, какую-то тяжесть на груди. Она подняла руку к кольцу. Вытащила его из-под рубашки и снова поднесла к глазам. Уродливая маленькая химера злобно скалилась на нее.