Пронзая тьму, стр. 28

– Бен, находясь здесь, на поверхности земли, мы рассуждаем в категориях границ отдельных владений. У Тома есть, двор, у фермера есть пастбище, и два этих земельных участка разделены забором. А что крот? Забор его не остановит; он просто идет, куда хочет, и насыпает свои маленькие кротовые кочки. Для него все это – просто один большой кусок земли.

– Продолжайте, – сказал Бен.

Маршалл улыбнулся, слегка прищурившись от солнца; легкий ветер шевелил рыжие волосы.

– У школы Доброго Пастыря есть проблема, и у вас есть проблема. В школе водится крот, и у вас водится крот. Возможно, это один и тот же крот. Мы говорим здесь о духовной борьбе; демонов мало волнует, чей это двор и где установлен наш забор.

– К чему вы ведете?

– Я веду к тому, что буду чувствовать себя значительно лучше, если мы с вами сумеем разузнать как можно больше об этой Салли Роу.

Бен заметно воодушевился.

– Знаете, я надеялся, что кто-нибудь посмотрит на дело с этой стороны.

– Думаю, Бив уже посмотрела.

Бен тщательно обдумал услышанное.

– Да, конечно. – Потом он вдруг вернулся к давно оставленной мысли. – Я же собирался послать запрос на Салли Роу перед самым увольнением! Думаю, я еще могу сделать это. У меня один друг служит в полиции Вестхэвна, он сможет послать запрос для меня.

Маршалл снова взглянул на кротовые кочки.

– Не терпится увидеть ответ.

18

Сибилл Деннинг была доброй и общительной женщиной, у которой, казалось, никогда не иссякали темы для разговора. Они с Салли провели большую часть утра, гуляя по территории исследовательского центра «Омега», и миссис Деннинг показывала гостье разные здания, объясняла их назначение и рассказывала о новых планах, которые в настоящее время находились в стадии разработки.

– Эта площадь будет готова через несколько недель. – Миссис Деннинг указала на широкую площадку размером с баскетбольное поле, но не размеченную и обрамленную свежепосаженными кустами. – Программа Тай Ши Чуаня пользуется такой популярностью, что мы сочли нужным выделить достаточное место для занятий.

Они пошли дальше.

– А это здание театра примерно на четыреста посадочных мест. Наша сценическая площадка для всех исполнительских видов искусства: музыки, пантомимы, танца, поэзии, драмы и прочих. О, а вот… – Они приблизились к большому зданию из бетона и стекла. – Это целительский центр. Все наши многочисленные лаборатории размещались в разных аудиториях по всему городку, но в прошлом году мы решили объединить все научно-исследовательские отделы в одном здании. Мы испытываем новый холистический подход к проблемам иммунной системы, а также занимаемся вопросами диетотерапии, гомеопатии, коррекции биополя и даже тибетской медициной – я собираюсь заняться этим, пока я здесь. Послушайте, вы не проголодались? Близится время обеда, и я уверена, Гэлвины уже что-то приготовили.

– Пойдемте, – сказала Салли, она же Бетани Фаррелл.

Они приступили к вкусному вегетарианскому обеду. Салли заказала рис и пассерованные овощи, а миссис Деннинг – большую порцию овощного салата.

– Совершенно очевидно, – продолжала миссис Деннинг, ничуть не отступая от темы всей утренней лекции, – что цель образования заключается не в том, чтобы в качестве подготовки к жизни просто давать одному поколению за другим все тот же объем академического знания – все те же основы, как говорится. Для этого человеческая раса развивается слишком быстро. Мы видим цель образования скорее в развитии способности человека к трансформации. Мы должны изменить новые поколения, чтобы подготовить их к объединению в одно мировое сообщество. А это неизбежно означает необходимость отказаться от множества устойчивых старых идей о реальности: таких, как национализм, подотчетность некоему Верховному Существу и даже старая иудео-христианская догма о совершенной нравственности. Вместо этого мы намерены внедрить новый вселенский взгляд на мир, некое глобальное представление о реальности, которое откроет нашим детям, что вся земля, вся природа, все силы, все сознание есть единое целое, состоящее из взаимосвязанных и взаимозависимых частей. И мы уже не одиноки в своем стремлении к этой цели: Национальный комитет по делам образования поддерживает нас.

Она продолжала жевать свой салат, словно счастливый кролик.

– Поэтому мы привлекаем сюда лучшие умы человечества, приветствуем все религиозные верования, исследуем весь мистический опыт – и не отвергаем почти ничего. Ибо через все эти знания каждый человек может обрести истину там, где найдет ее.

– Раскрытие человеческого потенциала, – сказала Салли.

– О да, и это тоже, но самое главное – духовное единство, универсальное сознание! – Миссис Денниг восторженно рассмеялась. – Для меня время, проведенное здесь, оказалось вознаграждением… за многие годы моей жизни. Знаете, я преподавала английский до тех пор, пока шесть лет назад не вошла в преподавательский состав центра.

Салли это знала. Хотя все ее воспоминания о миссис Деннинг относились к восьмидесятым годам, она помнила все так живо, словно это было вчера. Перед ее мысленным взором начала разворачиваться следующая сцена. Вот стоит миссис Денниг – моложе нынешней на восемнадцать лет, с волосами больше каштановыми, нежели седыми – рассерженная тем, что ее прервали. И перед ней Салли, которая тоже моложе нынешней на восемнадцать лет: ученица средней школы, в грязно-зеленом свитере, джинсах в обтяжку, с прямыми рыжими волосами до пояса.

– Кто ты и почему? – требовательно осведомилась миссис Деннинг. Это был коронный вопрос, который она всегда задавала, очевидно считая его умным. Салли находила его грубым.

Очевидно, миссис Деннинг в данный момент неважно себя чувствовала. Она пыталась вести урок чтения в группе отстающих, и большинство учеников были лохматыми, циничными, плюющими на пол юнцами, которые не умели читать как следует и не стремились научиться. Миссис Денниг определенно находилась не в своей стихии и к тому же отнюдь не в радужном расположении духа.

Салли чувствовала себя не лучше. Только что умерла ее мать, которую она не видела почти двенадцать лет – жалкая алкоголичка. Салли не испытывала особой скорби, но это событие способствовало некоторому обострению качеств, развившихся у нее в школе: фатализма, цинизма и пессимизма.

Сейчас Салли всего лишь выполняла свои обязанности помощника школьного секретаря и пыталась вручить миссис Денниг какую-то бумагу на подпись, обычный список желающих принять участие в каком-то мероприятии. Она не просила, чтобы на нее лаяли. Вопрос миссис Деннинг больно задел раздраженные нервы.

«Кто я и почему? Хороший вопрос».

Она посмотрела сверху вниз на сердито сверкавшую глазами преподавательницу и ответила прямо:

– Я не знаю, и вы, учителя, убедили меня в том, что я этого никогда не узнаю.

Конечно, миссис Деннинг пришла в крайнее раздражение.

– Юная леди, мне не нравится твой тон! В тот момент Салли совершенно не волновало, что нравится миссис Деннинг, а что не нравится.

– Миссис Деннинг, я пришла, потому что миссис Бакк хотела бы видеть вашу подпись в этом списке. Я просто выполняю свою работу и не заслуживаю грубого обращения.

Миссис Деннинг поднялась, готовая принять вызов.

– Как твое имя?

– Роу. Салли Роу. Повторяю по буквам: Р-О… У вас есть карандаш?

У миссис Деннинг был карандаш.

– Р-О-У. Уверена, вы запомните.

– Удивительно, что тебе позволяют работать в секретариате. Миссис Бакк непременно обо всем узнает! Салли протянула бумагу:

– Миссис Бакк может рассчитывать на ваше участие? Миссис Деннинг схватила список и торопливо поставила свою подпись.

– А теперь убирайся отсюда!

– Благодарю вас за то, что вы уделили мне время. Салли уже дошла до двери, когда миссис Деннинг сказала ей вдогонку:

– Это тебе обязательно зачтется, юная леди! Салли остановилась и повернулась к учительнице, этой представительнице школьной власти.