Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет., стр. 84

– Оператор, держи управление! – скомандовал он по внутренней связи, ему в голову пришла идея, – бортовой, откинь моё кресло назад!

Борттехник был сообразительным и без лишних вопросов выполнил команду. Капитан П. из положения сидя оказался в положении лёжа, но почти в грузовой кабине. Небольшой кульбит – и он полностью там. Теперь можно отыграться!

Перед посадкой с помощью борттехника обратным порядком капитан П. занял своё место.

Теперь оставшиеся до конца съёмок дни потекли веселей. Вскоре, отсняв нужное им количество дублей, киношники укатили монтировать фильм. Прошло несколько месяцев, капитан П. начал уже забывать свою киношную эпопею.

Но вот в один прекрасный день из Москвы прикатила «Волга» с одним «большим» авиационным начальником в чине генерала. Он без лишних объяснений проследовал в кабинет командира части.

– Срочно капитана П. ко мне! – получил приказ от командира дежурный по штабу.

«Это, наверное, по поводу моих киношных мучений, – догадался капитан П., – а то укатили, даже спасибо не сказали. Может, ценный подарок дадут…»

– Разрешите? – вошёл он в кабинет.

«А подарок я точно получу, только вот в какой форме? – мелькнула у капитана П. мысль, взгляд двух начальников не предвещал ничего хорошего, – где-то я прокололся…»

– Вроде обычный человек, или у него шлемофон из шапки-невидимки пошит? – задумчиво, ни к кому не обращаясь, произнёс генерал.

– Какой невидимка? – не понял, в чём его обвиняют, капитан П.

– Ладно, герой, сейчас поймёшь, – не стал ничего объяснять генерал, – пошли.

В клубе части их уже ждали, едва троица заняла места, погас свет и началась демонстрация отрывка фильма.

Вот на экране полёт его вертолёта, идёт красиво, ровно. Удачно выбран ракурс, съёмку производили с транспортного Ми-8. Капитан П. даже залюбовался своим вертолётом, до того эффектно тот смотрелся. Но вот вертолёт начал увеличиваться в размерах, оператор решил дать крупный план.

Стало отчётливо видно, что в кабине командира экипажа никого нет…

П.С.

Во времена службы в ЦГВ [96] экипаж, в состав которого входил и старлей Л., перегонял вертолёт на ремонт в Союз. Путь лежал через Польшу, и для дозаправки была выполнена посадка на аэродром, где базировались истребители. Этот аэродром был знаменит тем, что именно с него взлетал один печально известный политработник. Чей самолёт ещё долго летел без него. Было время обеда, и экипаж проследовал в столовую.

Вертолётчики в столовой истребителей – это, конечно, событие. Местные остряки рискнули поупражняется в острословии.

Глупцы, не ведающие что творят! С кем потягаться решили! Старлей Л. снисходительно выслушал избитые остроты по поводу мельниц, бетономешалок, аэродинамических недоразумений. Затем, покончив с обедом, сказал просто:

– Ну и что, зато мы летаем.

– А мы что? – не учуяв подвоха, спросил какой-то остряк.

Старлей Л., не спеша, с достоинством поднялся со своего места и также просто ответил:

– Не знаю, по докладам пилотов ПВО НАТО, МиГ-23 – беспилотный аппарат.

Покидая обеденный зал, старлей Л., слышал за спиной только стук столовых приборов.

Учебка

Para-foil     Конкурс художественной самодеятельности

Я долго сомневался, писать ли эту историю. Дело в том, что есть похожий сюжет у Довлатова, как две капли воды, забыл только, как рассказ называется. Ну да ладно, обвинение в плагиате – не самое страшное, с этим можно жить. Вот вам история.

До конца учебки оставалось немного. Нам предстояло сдать выпускные экзамены и разъехаться по частям. К началу экзаменов в часть должна была приехать комиссия из штаба округа с проверкой. Вероятно, к этой проверке и был приурочен конкурс художественной самодеятельности, который был объявлен в полку. Замполит нашей роты объявил, что в этом конкурсе могут принять участие все желающие. От желающих отбоя, естественно, не было – участие в самодеятельности предполагало освобождение на период подготовки к конкурсу от нудных занятий строевой, специальной и других видов боевой подготовки. Да и разнообразие некоторое было бы тоже кстати. Замполит объявил, что наша рота будет играть мини-спектакль, минут на 30. Сценарий был уже готов, действие происходило во время Великой Отечественной войны, а суть сводилась к тому, что несколько советских солдат сидят на привале и разговаривают о том, как именно они разобьют фашистскую нечисть, что готовы погибнуть за Родину, что не отдадут и пяди родной земли и так далее. Потом их окружают фашисты, и в неравном бою наши солдаты все гибнут. Над всем этим разносится голос диктора с микрофоном, который играет роль как бы «голоса за кадром», из серии «Штирлиц спал, но он знал, что через 5 минут проснётся». В общем, вариант беспроигрышный, по мнению замполита-режиссёра.

Неделю мы репетировали. По сюжету вместе с солдатами должна была находиться медсестра, на её роль пригласили местную школьницу-десятиклассницу. И её подружка должна была исполнять роль диктора. Теперь следует напомнить, что до конца учебки оставалось уже немного, и поэтому курсанты были уже довольно расслаблены. Сержанты нас уже особо не доставали, и на утренней зарядке, к примеру, вместо забега на три километра мы вместе курили за казармой. Настроение у всех было отличное, и мы даже позволяли себе шутить и смеяться. Суть задуманной каверзы была следующая. По ходу спектакля бойцам предстояло выпить за погибших товарищей. На репетициях мы с особым удовольствием репетировали этот момент, разливая по алюминиевым кружкам воду из фляги. Вот мы и решили немного разнообразить спектакль и устроить пьянку прямо на сцене, на глазах у всей части, и чтобы никто об этом, кроме нас, не догадался.

Купили литр водки, налили полную фляжку, а что не влезло во фляжку, употребили перед выходом на сцену, на троих. Это мы зря сделали, поскольку для организмов, отвыкших от алкоголя, это оказалось ударной дозой. В результате спектакль выглядел следующим образом.

Зрительный зал полкового клуба. Все места заняты солдатами. В переднем ряду сидит командование части и приезжий генерал, глава проверочной комиссии. Номера программы идут один за другим. Одни пляшут, другие поют песни… Доходит очередь и до спектакля. После объявления на сцену выходят двое бойцов в плащ-палатках, несущие носилки с «раненым». Их ведёт солдат в офицерской фуражке, играющий командира. Вместе с ними девушка с сумкой с красным крестом, медсестра. Голос диктора.

Диктор(с пафосом): Маленький отряд красноармейцев, неся тяжёлые потери, с боями отходил на восток. Комиссар Клычков был смертельно ранен, но пока оставалась хоть малейшая надежда, товарищи несли его на себе. Видя, как измучены бойцы, командир дал команду на привал.

Командир: Стоп, товарищи. Привал.

Бойцы располагаются на привал. Один из них немедленно достаёт из вещмешка флягу, алюминиевые кружки и разливает по ним содержимое фляги.

Командир: Выпьем же за товарищей, павших в неравных…

Медсестра (шёпотом): Мальчики, это что, правда водка?!

Командир: …боях за нашу советскую Родину!

Все выпивают. Медсестра краснеет и начинает с непривычки кашлять.

Первый боец (протягивает ей шапку): Занюхай, родная.

Раненый: Пи-и-ть…

Командир: Комиссару налейте.

Медсестра бережно приподнимает голову раненого и поит его из кружки. По рядам зрителей проходит волнение: они начинают понимать, что происходит на сцене.

Второй боец: Вот разобьём немецких гадов, приезжайте ко мне на Полтавщину. У меня мама такие вареники с вишнями делает!…

Медсестра: А я вот в детдоме выросла. Маму свою и не знала…

Командир(Знаком приказывая налить ещё): Ничего, товарищи, кончится война, и мы все вернёмся к нашим мамам. За родителей!