Самоучитель игры на мировой шахматной доске, стр. 102

Сапиентизация биоты.

Детритные социосистемы.

Глобальная экосистема социального типа

С формально эволюционной точки зрения социосистема оказалась весьма удачным решением. Биологический вид, характеристики которого по всем параметрам не обещали процветания (высокий срок беременности, недоношенные дети, очень долгое половое созревание, отсутствие «убедительных» защитных или агрессивных возможностей, высокая уязвимость), процветает, достиг статуса «абсолютного хищника», пользуется ресурсами всех экосистем Земли. Популяционная динамика вида приобрела экспоненциальный характер вместо колебательного, что свидетельствует, во-первых, о присвоении неограниченного ресурса, и, во-вторых, о выходе социосистемы за пределы биологического поведения и биологической устойчивости.

Исходя из известных нам законов эволюции, природа реагирует на появление «абсолютного хищника» (зоопланктон, палеозойские стрекозы, мезозойские архозавры) тиражированием его удачного приспособительного механизма. Как следствие, в сформированной таким хищником экосистеме возникает конкуренция с последующим развалом на несколько экосистем с вполне традиционным поведением «абсолютный хищник» теряет свойство абсолютности. В данном случае естественно предположить, что в биологическом мире начнется, если уже не началась, ожесточенная борьба за присвоенный Человеком информационный ресурс. Проще говоря, все большее количество биологических видов начнет обретать разум Причем речь идет о разуме в человеческом понимании этого термина — разуме, рассматриваемом как механизм переработки информации в пищевой ресурс.

Такой процесс можно назвать сапиентизацией биоты (по аналогии с цефализацией, маммализацией и пр.). Разными путями разные биологические сообщества будут приходить к использованию эффекта социальности и существования в форме социосистем, в значительной мере подобных человеческим формам организованностей. Понятно, что сообщества, не овладевшие информационным ресурсом, окажутся вытесненными в те или иные формы резерваций (например, в зоопарки).

Необходимо иметь в виду, что способы оперирования информацией, принятые у вида Homo Sapiens, достаточно примитивны и неэкономны (с биологической точки зрения). Имея в своем распоряжении единоличный доступ к безграничному ресурсу, человечество не заботится о качестве переработки информации. Несколько упрощая, можно сказать, что наша сознательная деятельность приводит к созданию огромного количества информационных «отходов».

Эти отходы — информация, уже частично переработанная, уже частично переведенная в материальную форму [269],— сами по себе представляют весьма ценный ресурс, причем утилизировать его не в пример легче, нежели исходную информацию, рассеянную в пространстве.

Следовательно, должны появиться «информационные детритофаги» — социосистемы, перерабатывающие в пищевой ресурс человеческие информационные отходы. Появление такого вида резко повысит коэффициент использования информации и, следовательно, увеличит уровень гомеостаза глобальной системы.

В перспективе мы видим наличие двух цепей информационной переработки, пастбищной (причем человек представляет собой типичного информационного консумента, следовательно, с необходимостью предсказывается появление «управляющего уровня» в виде информационного хищника) и детритной. Круговорот информации замыкается, этот ресурс включается в общий гомеостатический механизм биоты.

Насколько можно судить, произойдет полная перестройка глобальной экосистемы Земли элементами экосистемы перестанут быть организмы (носители жизни) и станут социосистемы (сообщества носителей разума). Таким образом, будет построен гомеостатический механизм, замкнутый по материи и информации и открытый только по энергии.

«Диаграмма разума»

Рассмотрим плоскость, в которой по одной оси задана «растяжка» «искусственное — естественное», а по другой «распределенное — сосредоточенное».

Если мышление (как проявление разума) есть процесс, происходящий в социосистеме, то уровень разумности определяется тремя параметрами: способностью индивидуального мозга к мыследеятельности/мыслекоммуникации, количеством носителей разума в социосистеме, уровнем связности социосистемы. Последние два параметра можно объединить, введя эффективную численность: медианное количество носителей разума, вовлеченных в акт мыслекоммуникации.

Линеаризуя, получим, что высокий уровень разума можно получить, либо повышая индивидуальный уровень мышления, либо увеличивая эффективную численность.

В этом плане Человек, по-видимому, уникален: его индивидуальное мышление развито настолько, что отдельный носитель разума способен осознавать себя личностью [270]. Таким образом, человеческое мышление является естественным и сосредоточенным.

Поскольку детритные информационные цепи существуют уже давно, представляет интерес вопрос о существовании на Земле социосистем, утилизирующих этот ресурс. Есть основания утверждать, что они также давно существуют.

Прежде всего, такую систему представляют Големы Лазарчука-Лелика [Лазарчук, Лелик, 2001] [271]. Административные управленческие системы представляют собой классический искусственный интеллект с предельной распределенностью (отдельный элемент не ощущает себя частью соответствующей социосистемы и не знает о своей роли в этой системе), способный пройти тест Тьюринга и участвующий в биологической борьбе за существование. Големы представляют собой тень информационной (в данном случае — управленческой) деятельности человечества.

Что касается естественного распределенного интеллекта, утилизирующего переработанный человечеством информационный ресурс, то на эту роль претендует норвежская крыса.

Прежде всего, заметим, что из всех видов крыс только данный вид — и только в Европе, где крысы тесно взаимодействуют с людьми, — обрел несоответствующую просто живому популяционную динамику. Сейчас норвежских крыс на Земле больше, чем людей, причем взрывной рост популяции начался где-то на уровне Средних веков. Тем самым приходится признать, что динамика численности данного вида характерна для социосистем, а не для экосистем, притом для социосистем, вступивших в традиционную фазу развития, то есть перешедших к производящей экономике.

Надо сказать, что мозг европейской норвежской крысы ничем не отличается от мозга тех же крыс из Юго-Восточной Азии, которые по-прежнему живут изолированными группами (и, кстати, от мозга других видов грызунов). Поведенческие особенности, однако, очень значительны.

Европейские норвежские крысы образуют сложные и большие социальные системы («стая», «улей»), проявляют такие «человеческие» поведенческие особенности, как каннибализм и самопожертвование [272], активно и быстро захватывают — вслед за человеком — новые территории. Из атрибутивных функций социосистем они, во всяком случае, реализуют управление.

Крысы отличаются от человека эволюционной стратегией (высокая плодовитость при малых сроках беременности), тем самым трансценденция данной цивилизации должна кардинально отличаться от человеческой.

Крысы, по-видимому, используют не только переработанную человеком информацию, но и прочие «бросовые» ресурсы. В известном смысле они пользуются нашей техникой и нашими умениями, не создавая собственных производств. С этой точки зрения крысы образуют «спутниковую» социосистему, искусственно возвышенный вид.