Армагеддон, стр. 63

4

Клайд выбрался из «хаммера» и, коротко кивнув командиру дивизии, двухзвездному генералу Аргенсу, с которым был мельком знаком еще по Вашингтону, двинулся к узлу связи. Аргенс и сопровождавший Клайда в поездке по фронту командующий 11-й армией трехзвездный генерал Шрауф, торопливо обменявшись приветствиями, поспешили за ним.

Армейский узел связи занимал двенадцать больших комфортабельных прицепов-трейлеров. В двух из них располагалась мощная электростанция, еще один был предназначен для перевозки больших складных конструкций антенных полей, а остальные были заняты огромными усилителями. Сейчас боковые панели прицепов с усилителями были откинуты, и от них расходились волны жара, а внутри тускло блестели спирали нагретых ламп. Удивляться было нечему. Клайда еще и на свете-то не было, когда создали эту станцию, — аж в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году. По тем временам это было чудо технической мысли. В том же году станция была перевезена через океан и поступила на вооружение группировки американских войск в Западной Европе. А спустя всего десять лет ее списали подчистую и перевели в резерв, поскольку американская армия в массовом порядке перешла на полупроводниковую технику. А произошло это по той простой причине, что относительно недавно сделанная станция из-за своей допотопной ламповой конструкции оказалась никому не нужна, даже Национальной гвардии. Ко всему прочему в те годы, когда была создана станция, экологические требования казались всем тупой блажью зажравшихся богатеньких деток, а посему ее утилизация обошлась бы американскому бюджету слишком дорого. За последующее десятилетие все успело измениться, и оказалось, что просто так враз устаревшую технику на помойку не выбросишь, а переработка в соответствии с европейскими требованиями утилизации стоит больше, чем остаточная цена самой станции. В результате ее просто законсервировали и засунули в самый дальний угол резервного склада, где она благополучно проторчала несколько десятков лет. Время шло, в американской армии сменилось уже несколько поколении систем связи, появились новые спутниковые, системы размером с «дипломат», по которым связаться со Штатами через спутник был способен даже командир роты.

На фоне этих миниатюрных высокотехнологичных систем ламповая громадина, способная добивать через океан своим собственным лучом, выглядела настоящим динозавром. Еще пяток лет, и станция благополучно перекочевала бы в музей, избавив наконец от головной боли сменявших друг друга начальников резервных складов, перед каждым из которых в полный рост вставала проблема — что делать с антиквариатом, стоимость утилизации которого уже в добрую сотню раз превышает балансовую стоимость самого объекта, но тут грянул кризис, и к полудню того дня, когда гусеницы союзнических танков пересекли границу Империи, восемь гигантских имперских орбитальных платформ начали расстреливать все неимперские спутники. И весь остальной мир ослеп и оглох…

Клайд толкнул тяжелую дверь прицепа, изготовленную из многослойной крашеной фанеры (ну кто в шестидесятые годы прошлого столетия слышал о полипластах и сандвич-панелях?), и, пригибаясь, шагнул в теплый полумрак. Сержант, старший смены, сидел на привинченном к полу старомодном массивном вращающемся кресле и прихлебывал кофе из пластикового стаканчика. Громоздкие старомодные наушники с эбонитовыми чашками топорщились у самой макушки, а из динамиков лилась какая-то довольно приятная мелодия. Видимо, поймал местную коротковолновую радиостанцию. Когда Клайд шагнул внутрь, сержант покосился на дверь и, увидев вошедшего, Поспешно вскочил на ноги, едва не расплескав кофе.

— Сэр, я…

Клайд устало махнул рукой:

— Перестань, Хант. Связь есть?

— Да, сэр. — Сержант гулко щелкнул массивным выключателем. — Вам линию один?

Клайд кивнул и, протиснувшись мимо сержанта, отворил маленькую дверцу и скользнул в каморку ЗАС.

Спустя пять минут в непривычно тяжелой трубке, которую он держал у самого уха, сквозь треск и помехи послышался знакомый голос:

— Клайд?

— Да сэр.

— Чем можешь порадовать?

— Ну, за прошедшие сутки передовые части продвинулись еще на пять километров.

— На пять?.. — Снова треск, потом тихий голос шефа: — А потери?

— Нет.

По ту сторону океана послышался тяжелый вздох, затем шеф глухо спросил:

— Мы совершенно ничего не можем сделать?

Клайд криво усмехнулся (хотя собеседник не мог этого видеть).

— Сегодня с утра я был в четырнадцатой танковой. Так вот, ее командир, генерал Эверел, доложил мне, что «латники» запретили ему двигаться с места еще два дня, но он УБЕДИЛ их, что должен начать движение не позднее завтрашнего утра. — Клайд секунду помолчал и с горечью добавил: — Вы бы видели наших генералов! За прошедшие две недели русские так их выдрессировали, что они без их разрешения боятся даже справить малую нужду.

Шеф, немного помедлив, заговорил снова. В его голосе слышалось недоумение:

— Но если все так, как вы говорите, то почему они не предпринимают никаких попыток… разоружить нас, например? И позволяют нашим войскам пусть понемногу, по десятку-другому километров, но приближаться к Москве?

Клайд пожал плечами (снова забыв, что собеседник его не видит).

— Возможно, они ждут, пока мы сами признаем проигрыш. А может… не знаю, сэр.

Шеф скрипнул зубами (Клайд сразу и не понял, что за звук послышался из трубки) и зло прошипел:

— Я же говорил Рейнарду… — Не закончив фразы, он резко оборвал связь. Клайд осторожно положил трубку на старомодные «рога» и, откинувшись к стене, прикрыл глаза.

Вторжение началось просто блестяще. За два часа до рассвета армада из тысячи четырехсот ударных самолетов поднялась с аэродромов Германии, Польши, Венгрии и Словакии и нанесла мощный удар по местам дислокации воинских частей, военным узлам связи и тыловым базам. В трансляции Си-эн-эн все это Выглядело просто великолепно — огромные, почти голливудские факелы взрывов, стремительно занявшиеся пожары, искореженные обломки… Самолеты вернулись на аэродромы без единой потери. И только самым осведомленным лицам было известно, что все эти удары пришлись в пустоту. Русских войск там не было. В течение всего времени, пока шла переброска американских войск в Европу и призыв резервистов в странах — союзниках по НАТО, русские отводили войска от западной границы Империи. Сначала разведка считала, что передислокация войск проводится с целью создания мощного оборонительного рубежа в глубине территории, то есть русские прибегли к своему излюбленному приему, который, надо признать, за все века кровавой русской истории их еще ни разу не подводил, — заставить противника продвинуться вглубь, а затем навязать ему войну на два фронта. Однако вскоре выяснилось, что соединения русских и не подумали останавливаться к западу от Москвы, а проследовали дальше на восток. Это было странно. Москву русские защищали всегда. Некоторое время эта загадка всех страшно нервировала, пока Рейнард не представил Президенту крайне неприятный доклад о вероятных планах «восточного гиганта».

Все стало ясно. Шеф пару дней побесился, а потом махнул рукой. Вряд ли китайцы станут претендовать на какие-то территории по эту сторону Урала, а основные технологические ресурсы, контроль над которыми интересовал западных союзников гораздо больше, чем над районами добычи сырья, располагались именно здесь. Так что китайцы скорее работали на них, отвлекая русских и оттягивая их войска на восток. Поэтому решено было дать китайцам «откусить» сколько те смогут. Да и кто рискнул бы, находясь в здравом уме, ввязаться в конфликт с государством, население которого составляет одну пятую населения Земли, а численность армии приближается к двадцати миллионам человек, и это в мирное время? В случае же войны Китай мог отмобилизовать от ста до ста пятидесяти миллионов, вот только вооружения, оснащения и боевой техники у него хватало лишь миллионов на пятьдесят, да и то по его собственным, на западный взгляд довольно-таки скудным меркам. Так что когда победоносные союзнические войска лихим броском преодолели западную границу Империи, десятки миллионов китайцев устремились на север. И тут, совершенно в духе Джорджа Лукаса, Империя нанесла ответный удар…