Звездолет «Иосиф Сталин», стр. 84
Год 1930. Июнь
Британская империя. Лондон
– …Газеты! Вечерние газеты!
Мальчишеский крик летел вниз по Риджент-стрит, обгоняя автомобили. Сегодня они двигались медленнее обычного – тротуары, да и кое-где саму проезжую часть заполнили джентльмены с газетами. Джентльмены не смотрели по сторонам, не уворачивались от колес и бамперов, а стояли, уткнувшись в них. Сутки просидевший за письменным столом мистер Уэллс понял, что за эти 24 часа что-то в мире произошло. Что-то, что он пропустил. Он вскинул руку, подзывая голосистого продавца новостей.
– «Таймс».
Мальчишка швырнул в него пахнущий краской лист, подхватил свой медяк и был таков. В мире творилось такое, что он был нарасхват. Мир трещал, и джентльменам в котелках и цилиндрах хотелось слышать все подробности этого треска. Провожая глазами щуплую фигурку, мистер Уэллс невольно столкнулся взглядом с пожилым джентльменом, стоящим напротив. Тот смотрел поверх листа, качая головой, явно желая с кем-нибудь обсудить прочитанное. Писатель слегка поклонился, и старик посчитал это достаточным поводом для того, чтоб обратиться с вопросом:
– Вы уже читали это, мистер Уэллс?
– Что? – осведомился писатель, еще не развернувший газету и с неудовольствием подумал, что известность все же имеет и свои отрицательные стороны, когда делает тебя мишенью для праздного любопытства.
– Передовицу…
Старик встряхнул свою газету и скрылся из глаз.
– «Общество детей праотца Ноя» снова угрожает цивилизованным странам актами террора!
Уэллс открыл свой лист и прочитал заголовок статьи. Да. Так оно и было. Организация со странным названием от лица верующих всего мира обещала отомстить за разрушение священной горы Арарат. Он вспомнил, где встречал это название. Гайд-Парк. Небольшая группа священников, призывающих к защите межконфессиональных символов веры и святынь.
«Странный путь для пастырей, – машинально подумал Уэллс. – Замелить молитвенник – бомбой»…
– Кто они?
– Неизвестно.
Его визави пожал плечами.
– Никто о них ничего не знает… Появились совсем недавно. Кто бы мог подумать, что религиозные фанатики возьмут на вооружение методы анархистов? Чудовищно!
Старый джентльмен пожевал губами, словно примеривался сказать нечто неординарное.
– А я думаю, что это большевики! – выпалил он. – Да, сэр… Это все коммунисты. Вы читали, что произошло в колониях?
Писатель покачал головой, чувствуя отчего-то себя школьником, не выучившим урок.
– В Дели и Мадрасе Индийский национальный конгресс проводит демонстрации… Ганди объявил очередную голодовку.
– Но в Лондоне-то, слава Богу тихо?
Старик буквально вытаращился на него.
– Вы что не читали утренних газет?
Писатель еще раз покачал головой, уже понимая, что пропустил слишком много.
– Сегодня ночью четверо сикхов напали на гвардейцев, охраняющих Букингемский дворец. Двое убитых, четверо раненых!
– Но в газете ничего нет, – бегло посмотрев заголовки, сказал писатель.
– Это уже новости вчерашнего дня, – отмахнулся старик. – Попомните мои слова, это большевики! Только большевики!
– Почему? – удивился такому напору писатель.
– Потому что они разрушили Арарат!
– Большевики? Но ведь турки определенно заявили…
– Врут, – важно, словно сообщал известную только ему тайну, сказал собеседник. – Все они заодно и турки и большевики.
– А Индия? А Букингемский дворец?
– Разумеется! Ганди с ними и эти ужасные сикхи.
Глубокомысленный маразм старческих заявлений потихоньку стал раздражать мистера Уэллса.
– А причем тут коммунисты?
– А кто же ещё? – обиженно вопросил старик. – Не марсиане же? Вы читали сообщения корреспондентов из России об их новом оружии, которым они роют противотанковые рвы?
– Рвы?
– Ну не рвы. Пока каналы… А раз они могут прорыть каналы, то что им стоит срыть гору?
Год 1930. Июнь
СССР. Москва
…«ТАСС уполномочен заявить, что три дня назад, в результате диверсии, осуществленной белогвардейскими бандитами из РОВСа, нашедшими себе пристанище в странах Европы, советскими учеными утрачен контроль над первой в мире инженерно-научной орбитальной станцией «Знамя Революции». Об этой провокации захватчики, именующие себя боевым отрядом «Беломонархического центра», сообщили мировому сообществу, опубликовав в газетах разных стран «Обращение к народам и правительствам».
Эта акция повлекла за собой гибель сорока двух советских граждан.
В результате провокационной деятельности белогвардейских эмигрантов, в настоящее время мирная исследовательская станция стала прямой угрозой человечеству и может быть использована диверсантами для достижения своих военных и политических целей.
Советское правительство предупреждает нации всего мира о потенциальной угрозе всему человечеству и выражает надежду, что правительства всех цивилизованных стран примут политически правильные решения в отношении существующих на их территории белоэмигрантских организаций, показавших свою террористическую и античеловеческую сущность…»
Год 1930. Июнь
Космическая станция «Святая Русь». Орбита Земли
…Связь с Землей «Святой Руси» приходилось поддерживать единственно возможным способом. Господин Кравченко раз в два-три дня спускался вниз и узнавал новости.
Его возвращений ждали с нетерпением, но… Новостей он не привозил. Мир вроде бы и не заметил свершившегося подвига.
Объявления во всех крупных газетах, обращения к Правительствам ничего не дали. РОВС, с которым они поддерживали отношения, после похищения агентами большевиков генерала Кутепова, погряз во внутренних разборках и дележе денег. К эмиссарам «Беломонархического Центра», желавших встретиться с первыми лицами Франции, Англии, Италии и Испании относились как к умалишенным и не пускали даже на порог.
Никто, там внизу, не хотел понять, что война уже началась и большевики потерпели в ней первое поражение. По всем военным законам следовало собрать все силы в кулак и бросить в прорыв, но…
После первого визита господина Кравченко на Землю отсутствие реакции всего лишь насторожило князя. А после второго визита, когда профессор вернулся с Семеном Николаевичем, и все встало на свои места.
– Нам не поверили?
– Видимо, нам придется заставить их поверить, что мы есть, и мы не шутим.
Никто ему не возразил. Он вздохнул.
– Да. Другого выхода я, к сожалению, не вижу…
Профессор не озадаченно, а даже оторопело как-то спросил:
– Как? Неужели у кого-нибудь из нас на Россию-матушку рука поднимется? На Москву? На Петербург?
Никто слова не сказал. Офицеры молчали.
– Нет. Россию трогать не будем, – подумав, решил Семен Николаевич. – Это не эффективно. Надо выбрать несколько мест в Европе и показать им наши возможности.
– А что выбирать? Давайте сразу по столицам ударим! – оживился князь. – Разок по Парижу или Риму пройдемся, и ни у кого не останется никаких сомнений на счет наших возможностей…
– Мы же культурные люди, – перебил его профессор. – Это что по Лувру? По галерее Уффици? По собору Святого Петра?
Князь в долгу не остался.
– А вот это, Владимир Валентинович, от вашей меткости исключительно зависит. Получше прицелились – и без жертв обойдемся.
Правда, тут же добавил, извиняясь за кровожадность.
– Европейцы… Когда чужое горит они не понимают. Чтоб им понятно стало, надо, чтоб свое загорелось.
– Это ведь по своим стрелять придется, по союзникам…
– Ну так что ж? Детей во все времена розгами на доброе дело наставляли.
– И побыстрее… – добавил Семен Николаевич, как об уже решенном деле. – Время, к сожалению, работает не на нас, а на большевиков. Вы понимаете, что у нас нет шансов висеть тут долго. Большевики своими кораблями просто заблокируют станцию. Сколько их у них? Три? Четыре?