Звездолет «Иосиф Сталин», стр. 78
Год 1930. Май
САСШ. Полигон Окичоби
…Стрелка на циферблате скачками, словно вырвавшаяся из вольера застоявшаяся гончая, двигалась к зениту, обозначенному двумя цифрами – единицей и двойкой. Кто-то за спиной миллионера хриплым от волнения голосом (не рядовое все-таки событие, а запуск первого американца в космос) бубнил:
– Тридцать восемь, тридцать семь, тридцать шесть…
Пристукивая от нетерпения ногой, мистер Вандербильт посмотрел вперед. Машины мистера Годдарда лежали на эстакадах, словно… Словно… Во всяком случае избитого, но так любимыми газетчиками сравнения с акулами, лежащими на берегу, они не выдерживали. Металлические веретёна на стартовых платформах смотрелись куда как изящнее, да и размером были побольше. Над чёрно-красными телами, предназначенными для броска за атмосферу, дрожал воздух, словно и ему не терпелось узнать, чем все это закончится. Успехом? Неудачей?
У другого окна толпились снедаемые предстартовой лихорадкой репортеры.
Эти готовы были снимать все – и успех и неудачу. Возможно, неудача гиен пера устроила бы даже больше – трагедии более красочны: взрывы, обломки, огонь… Да и горе людское подчас выразительнее, чем радость.
– Что, мистер Годард, каковы наши дела? – не выдержал миллионер.
Он вполне имел право и смотреть так и говорить – это ведь его деньги через десяток секунд могут обратиться там в дым или, укрытые легированной сталью, улететь по эстакаде в неизвестность. Не отводя глаз от циферблата – белый диск с делениями был куда важнее мецената, уже вложившего свои деньги в предприятие – ученый откликнулся.
– Чего гадать? Сейчас все сами увидите…
К старту готовили две ракеты. Создатель назвал одну из них «Мэри», а вторую широким жестом предложил назвать мистеру Вандербильту. Тот не задумываясь, нарек ту «Сьюзан». В эту минуту на старте стояла старшая из сестер – «Мэри»…
– Ноль! – взревел сиплый голос за спиной.
Годарт, словно дрессированный тюлень из цирка наклонился вперед и перебросил рубильник с рукоятью, раскрашенной в цвета американского флага, вниз.
– Зажигание!
Облаченные в белые халаты помощники бросились крутить и переключать. Щелчки электрических разрядов доносились и справа и слева, но на эстакаде ничего не изменилось, хотя ясно было, что какие-то процессы там уже начались. За спиной разом заголосили еще несколько лаборантов. Молодые люди наперебой выкрикивали цифры, считывая показания приборов, а организатор всего этого бедлама, Новый Американский Колумб, Открыватель Дверей в Царствие Небесное, вертел головой и все успевал – понимать, говорить, улыбаться и раздавать приказы.
Все это длилось секунд десять, не больше, потом там где лежали ракеты, что-то грохнуло. Звук получился такой, как будто уронили огромный церковный колокол, а мгновением спустя на эстакаде взревело. Корреспонденты завопили словно стая мартышек и засверкали блицами, снимая вырвавшийся из сопел разгонной платформы факел. Оттуда повалил жёлто-белый дым, махина под ракетой задрожала и, трубя, словно сотня слонов или десяток паровозов, и медленно двинулась с места. Миллионер почувствовал в этом движении тяжесть. Ту тяжесть, что несла в себе ракета. Он даже наклонился вперед, добавляя силу своего тела к силе, что поднимала летающее железо все выше и выше.
– Давай! – неожиданно для себя завопил мистер Вандербильт и затряс кулаками над головой. – Давай, девочка! Задери-ка юбку повыше!
«Мэри» послушалась, и плавно понеслась по эстакаде, набирая скорость.
Оттолкнув кого-то, миллионер выбежал наружу, и, прикрывая глаза ладонями, стал смотреть как по серебряным нитям эстакады в ореоле бело-желтых облаков, окрашенных местами алыми всполохами огня, черно-красный ответ Америки большевистской России, поднимается все выше и выше…
Ракета, наконец, сорвалась с платформы и ушла в самостоятельный полет. Пробив облачный слой, огненное пятно становилось все тусклее и тусклее, а потом и вовсе пропало. Только сейчас он вспомнил о человеке, что прятался за железной скорлупой.
– До свидания, мистер Шепард!
Год 1930. Май
САСШ. Аламагордо
…Большевистский аппарат давно пролетел, и они посматривали на небо без необходимости, а так, для души, из-за красивого вида. Облаков не осталось ни одного, Луны сегодня также не было и можно было считать звезды или загадывать желания, разглядывая следы сгоревших аэролитов, только вместо этого Линдберг вернулся к старому разговору.
– А в чем сложность? Неужели мы с нашей установкой не сможем достать станцию? Ей, по-моему, и Луну распилить можно…
Тесла протянул руку, щупая воздух. Ладони коснулась легкая изморось. Дождь закончился, но в темнеющем небе еще сновали ласточки, выклевывая из воздуха насекомых.
– Луну, конечно, вряд ли, а вот станцию… Теоретически… Хотя… Включите-ка фонарь.
– Зачем?
– Для наглядности… Включите и попробуйте вести лучом любую из птиц.
Чарльз направил рефлектор в небо. Птицы не обратили на них никакого внимания. Они преследовали мошек, хаотически меня направление полета. Если б они оставляли след в сыром, насыщенном дождем воздухе, то над головой повис бы перепутанный клубок.
В луче свете на мгновение появлялись птицы, сверкали белой манишкой и тут же пропадали из виду. Луч фонаря, беспорядочно обежавший половину неба, высвечивал то силуэты птиц, то ветки, стену дома. Он хоть и метался, но за движениями птиц не успевал.
– Поняли? В этом-то и состоит проблема. Станция слишком подвижна. Они несутся в пространстве со скоростью не менее девяти миль в секунду… Мало того. В любой момент они могут свернуть в сторону. Единственный способ достать их лучом – это подобраться поближе.
– Ваша установка срезала гору Бог знает за сколько тысяч миль отсюда, а тут всего сотня – две.
– Не забывайте, что это все-таки гора! Кубические километры камня! Ну и, конечно то, что он стояла на месте и целых двадцать секунд мы могли резать её как именинный торт. Все это время луч упирался в одно и тоже место! Большевики нам такой возможности не предоставят. Едва они почувствуют, что мы их поджариваем, как они постараются увернуться…
– То есть у нас не будет времени?
– Да…
– Но ведь есть и другой путь.
– Вы имеет в виду увеличение мощности установки, чтоб сжечь их в одну секунду? Может быть, это вас и разочарует, но сейчас мы и так работаем на пределе возможностей.
Линдберг хотел что-то добавить, но Тесла остановил его.
– Поверьте, что мы делаем все возможное… Даже лишний ноль, приписанный к чеку вашего патрона не позволил бы решить проблему быстрее.
– А два нуля?
– Девять беременных женщин собравшись в одной комнате, не родят ребенка через месяц. Есть законы природы… Теперь я думаю больше о том, чтоб уменьшить установку так, чтоб мы могли поднять её в стратосферу. Тогда, возможно…