Разговорчики в строю № 1, стр. 3

– Сынок, отрываю от сердца 3 (!!!) литра шила. Пей, сынок, от души, но вместе с Мишкой. Помни, он должен постоянно быть не готов произнести слова «мама» и «кыш». На закусь требуйте все, что пожелаете, от помохи. [12] Задание партии и народа, сынок!

– Благославенны дела твои, Господи,– прошептал начмед и подумал, целовать руки кэпу или нет?

Задание исполнялось изрядно: над просторами Тихого лился песняк на двух языках; помоха сбился с ног, поставляя бычков в томате в пьяную каюту; офицеры скрежетали зубами, завидуя.

Между тем, Горнитский доложил во Владик и Москву о находке и связался с ДЕСО, обрадовав их спасением чела. Москва долга просыпалась и пережёвывала сообщение, связывалась с Вашингтоном. И, наконец, через 3 дня приказала передать пострадавшего на борт «Блю Риджа».

Сказано – сделано. Вскоре у борта покачивался катер с американского корабля, а несколько сов. матросов тащили «прозрачного» Мишку по правому шкафуту к отваленной сходне. Мишка безобразничал – лез обниматься и целоваться. Братался, стало быть!

Бережно на руках передали его на катер и следом – подарок от старпома (бутылку шила и бычков в томате). Помни, брат! Святое отдаём!

Через полчаса над кораблём Горнитского завис US NAVY чоппер [13] и сбросил на палубу вымпел. Внутри оказалась письменная благодарность от Командующего 7 Флотом США за спасение человека.

По приходу в базу Горнитский получил и от наших неполное служебное соответствие за создание шухера на высшем уровне.

– Ну, плавал себе американец… И плыл бы дальше!

Судьба человека

Механики выжимали из дизеля остатки моторесурса. Корабль шёл домой! Одетые по первому сроку матросы, бородатые офицеры и мичмана (растили пять месяцев), одетые в парадное, стояли на шкафутах, ласковым взглядом обнимая очертания мыса Поворотный и вдыхая божественный запах земли.

Вот уже и залив Петра Великого, и до Владивостока – рукой подать. Пережить бы это ещё раз! (Это даже не как апельсин, это – как… ну, вы понимаете).

Механики «подкинули сена лошадям» и, хотя время замедляется в такие минуты в 10 раз (Mr.Einstein ,you are bloody right!), вскоре на траверзе левого борта уже был остров Русский, а там – 20 минут по Золотому Рогу, бросили яшку, [14] сдали кормой, привязались и – в «Челюскин» (тогда – главный флотский кабак, ныне – пятизвёздочный отель «Версаль»).

Но, что это? Командир сообщает по громкой, что из-за тумана заход в базу задроблен, и встречу с берегом придётся перенести до утра!

Каюта командира. В каюте сидят два друга (редкий случай) – сам кэп и старпом.

– Пить будем за возвращение?

– Не-а, утром начальства понаедет на разбор похода…

– Тогда… распорядись спустить рабочий катер. Съезжу на Русский, зайцев настреляю,– говорит старпом.

– Добро, но быстро.

Старпом (охотник-рецидивист) не расставался со своим винторезом даже на время походов, тренируясь в стрельбе по банкам. Надев болотные сапоги и ватник, он спрыгнул в катер и почапал к острову. Спрыгнув на берег, приказал матросу возвратиться за ним через два часа…

– Каюта командира – ходовой! Товарищ командир, оперативный флота приказал сниматься с якорной стоянки и идти в базу. На стенке ждёт командир соединения…

Что делать? Кэп начал тянуть резину: светом пытался вызвать старпома; послал катер, но он возвратился пустым… Охота засасывает!

Оперативный же начал задыхаться, умоляя, требуя и приказывая срочно начать передвижение.

Делать нечего: снялись с яшки и втянулись в Золотой Рог.

А на стенке уже оркестр, жены, дети, начальство! Бригада выстроена в струнку! Значит, ждали ведь, сукины дети.

Сходня на стенке, доклад, рукопожимание, заслушивание начальством (2 часа). Семьи терпеливо ждут. Наконец звучит команда: «Добро на сход!», и толпа бросается душить друг друга (в объятиях).

Но одна женщина стоит в стороне, плачет и выискивает глазами «Своего», а его… и нет!

Вдруг! За её спиной!! Открываются ворота бригадного КПП!!! И на причал входит бородатый мужик в ватнике с берданом на плече. Он сзади подходит к женщине, дотрагивается до плеча и говорит: «Здравствуй, мать!»

«Мать» откидывает голову назад, делает шаг в сторону и со всей дури бьёт «охотнику» в глаз, истерично крича: «Ты где был все это время, сволочь?!»

Как старпом успел добраться с Русского через весь город с берданом на плече до причала, известно одному богу. Бердан, видимо, пригодился.

А «мать» долго убеждали, что супруг – верный флотский муж.

Биг Фиш

То были дни тотального, настоянного на истерии противостояния двух флотов: «Великого Белого» (US Navy) и «Великого Ржавого» (ВМФ СССР). Обычный ход вещей поменялся: склонные к нагнетанию военного психоза военные уступили место политикам. Подгоняемый Рейганом министр ВМС Леман, которого за его безрассудность послал в известную сторону папа американского ядерного флота адмирал Риковер, отправлял ракетные ударные группы (авианосец «Лонг Бич», линкоры «Нью Джерси» и «Миссури»), только что оснащённые «Томагавками», в Японское море под Владивосток и к Петропавловску-Камчатскому, где они выполняли реальные стрельбы крылатыми ракетами в сторону Японии и Алеутских островов. Цинизм ситуации заключался в том, что, повернув пеленг стрельбы на 180 градусов, вы получали в качестве целей «Томагавков» любимый Джерибосток (точнее, ресторан «Челюскин» в центре Владивостока) и братский Петропавловск (ещё точнее, сопку Любви).

Обидно? Хрен там, досадно! Но, за «ржавыми» в те годы не ржавело. Дали оповещение об учебных пусках баллистических ракет, объявили закрытыми два квадрата – в 200 милях севернее и южнее острова Оаху (Гавайские острова) и плюнули ракетой с разделяемой боевой частью. Получилось очень точно и эффектно.

Леман поутих, а вскоре и вовсе был отправлен в отставку на радость Риковеру. Так и вижу, как старый щуплый адмирал потирал руки!

Но, на другом берегу сидел ещё один старичок-морячок, который это западло не простил, и злю флотскую затаил. Звали старичка Сергей Георгиевич… Горшков. Замечу, мощный был дед, авторитетный. Но, годы давили; «братва» требовала подтвердить авторитет, иначе – «чёрная метка». И дед отважился на невыполнимое – «взять» американскую атомную ракетную подводную лодку «Огайо» на выходе из базы, тем показать американам большой фак и шит, а «братву» протащить через канифас-блок и харей их… харей по палубе.

И вот, получив боевое распоряжение, наш корабль выдвинулся в Аляскинский залив и далее к проливу Хуан де Фука (большому водоразделу между США и Канадой). Пролив длиной 70 миль, окружённый цепью гор вулканического происхождения, заканчивается группой заливов, один из которых с американской стороны, носящий название Адмиралти Инлет, приютил базу подводных лодок «Бангор». Отсюда «бумеры» стартуют в Тихий на боевое патрулирование, предварительно погрузившись в проливе и пройдя его в подводном положении. Если лодку, излучаемые шумы которой близки к естественному фону океана, не взять на выходе – дальше её ищи-свищи.

Поставленная нам задача была трудноразрешимой – сродни иллюзионизму, аферизму и престидижитации. Как услышать «бумера»: гидроакустика бесполезна; его связь на УКВ с базой и портовыми службами скрыта горами Олимпия и дальностью в 70 миль. Осталось одно – встать в створе Хуан де Фука и слушать все переговоры по международному каналу связи на «Рейде», установленном на ходовом, а там – 99 различных каналов и десятки одновременных сеансов связи коммерческих судов, портовых служб, диспетчеров Ванкувера, Сиэттла, Виктории и рыбаков!