Zombi in Russia (СИ), стр. 52

Семка оказался рядом с ним слишком стремительно для неподготовленного человеческого глаза. Хотя, будучи достаточно опытным и тренированным охотником, Шурка все же смог уловить смазанное движение, поэтому не отшатнулся, когда умрюнец навис над ним, близко-близко склонившись к лицу охотника.

— Я не животное и не дикий.

— Теперь я это точно знаю.

— Но почему тогда думал иначе Откуда вообще…

Шурка его перебил

— Вы почти не разговаривали — это раз. И два, — охотник глубоко вздохнул и устало откинулся на спинку дивана — вы разрываете зомбей и умрунов голыми руками с абсолютно отсутствующим выражением на лицах. Это, знаешь ли, впечатляет и вынуждает делать соответствующие выводы.

— А должны упиваться победой

— Нет. Но если бы вы чуть раньше имели совесть показать свою человечность…

— Но мы не люди, ее в нас нет, — сказал умрюнец и уже собирался распрямиться, как Шурка вскинул руку и обхватил ладонью кудрявый затылок.

— Так что там с моим предложением

— Я люблю читать лежа… — с сомнением откликнулся умрюнец. — Когда ты сидишь, ноги не вытянешь.

— Плохо примеряешься, — откликнулся охотник. Убрал руку от затылка умрюнца и демонстративно переложил себе на колени декоративную диванную подушку. Приподнял брови в немом вопросе. Семен все еще колебался.

— Это очень по-домашнему, Сем. Не отказывай мне в удовольствии.

— По-семейному, — со странной интонацией уточнил умрюнец.

— Тебя это смущает

— Ты все еще любишь ее.

— Люблю. Правда, уже не живую, точнее, когда-то живую женину, а, скорее, е светлый образ. Мне ведь не двадцать лет, Сем, чтобы не отдавать себе в этом отчет. Мне было хорошо с ней.

— Нам все, — вдруг огорошил его умрюнец. И сразу же, абсолютно неожиданно для охотника горячо выпалил — я не успел!

Шуркины глаза невольно распахнулись в изумлении.

— Ты винишь себя — недоверчиво уточнил он после паузы. На что умрюнец отреагировал довольно странно. Мочал лег на диван, устроив голову на коленях охотника. Посмотрев вверх, встретился с растерянным шуркиным взглядом, отложил книгу на пол и перевернулся на бок. После чего уткнулся лицом в живот мужчины и… затих. Словно даже дышать перестал. Шурка замер, не зная, что теперь со всем этим делать. О чем спрашивать Что говорить И нужно ли хотя бы погладить умрюнца по кудрявым волосам

— Сема… — наконец, выдавил из себя охотник и зарылся пальцами в спутанную шевелюру напарника.

— Нам не обязательно появляться в могильнике каждый месяц. Просто по графику… в тот день я должен был быть очень далеко.

— Графику

— Не сейчас.

— Все еще секрет

— Да. Но я сожалею. И хочу, чтобы ты знал, что это из-за меня…

— Почему Просто судьба так распорядилась. Или ты нарочно подослал того умруна

— Нет! — Семка дернулся всем телом и приподнялся, чтобы заглянуть охотнику в лицо.

— Тогда не говори ерунды, — отрезал Шурка, на которого накатила вполне закономерная усталость, слишком много откровений за один день. Слишком много. Охотник приподнял очки на лоб и протер глаза двумя пальцами. — Давай читать, — сказал он примирительно, когда снова посмотрел на напарника сквозь стекла очков.

Сема вздохнул и опять уткнулся лицом ему в живот.

— Ладно, как хочешь, — обронил Коваль и попытался сосредоточится на электронной книге. Но текст так и не смог его увлечь, а вот Семка, которому наскучило обниматься, оттягивал на себя внимание. Умрюнец все еже поднял с пола энциклопедию. Открыл где-то посередине и начал читать, перты в тонкий, даже изящных, пальцах тот самый карандаш. Но окончательно Коваль потерял интерес к собственному чтиву, когда умрюнец, наконец, начал делать пометки на полях. Тогда-то и выяснилось, что у умрюнец не только свой особый, певучий язык имеется, но и письменность в наличии. Только Шурка собирался спросить об этом, как домой вернулись Вовка с Сережкой и застыли в дверях общей гостиной.

Младший сын ойкнул и робко спросил

— Семе плохо, что ли

— Нет.

— Тогда что — заинтересовался уже старший.

Умрюнец к тому времени уже отложил книгу и карандаш, повернув голову в сторону мальчишек, но так и не поднявшись с коленей охотника.

— Просто нашел родственную душу, — вдруг выдал он, и Коваль вздрогнул от этих слов, потому что впервые испугался, что это может оказаться правдой уже сейчас. Но это же такая ответственность Мы в ответе за тех, кого приручили. Раз так, то выдюжит ли он, оправдает ли доверие Но на смену резво скачущим, путанным мыслям пришла одна успокаивающая — вместе, наверное, да.

— Тогда мы тоже к вам! — вскрикнул Вовка, оборвав внутренние метания отца, и они с Сережкой кинулись к старшим обниматься. Вот такая получилась семейная куча-мала.

Глава тринадцатая

Проверка на вшивость

Арсений пришел домой в весьма странном и необычном для себя расположении духа. Он уже и забыл, когда в последний раз испытывал такой ни с чем не сравнимый охотничий азарт и предвкушение, которое буквально пронизывало с ног до головы. Вследствие чего появились и нервное подрагивание в кончиках пальцах, и резкость движений. От чего хотелось носится по всему городу и искать… искать ту дичь, которой ему так не хватало последние годы. Дичь мертвую, беззвучную, как сказал бы Игорь, и смертельно опасную. Адреналин и сексуальное возбуждение, хреновый коктейль, но когда впервые за долгое время, наконец, можешь получить то, о чем уже давно не помышлял, чувствуешь себя проснувшимся, помолодевшим… живым.

Я хочу его… всегда хотел, — вот и все, что занимало мысли генерала, когда он, пренебрег лифтом, и взбежал на нужный ему этаж по лестнице, перепрыгивая через каждую вторую ступеньку. Его переполняла энергия, которую подпитывал не только охотничий инстинкт, направленный на разоблачение зомби-заговора, но впервые за долгие годы пробудившаяся страсть… даже похоть.

— Еще не вернулся — спросил он, заглянув в кухню, где Клавдия в компании Мирона что-то кашеварила.

— Нет, — отрицательно мотнула головой супруга, раздраженно сдувая со лба выбившуюся из прически прядь. Только тогда генерал увидел, чем она занята. Клавдия месила руками дрожжевое тесто, а Мирон, сидящий за столом напротив нее, зачарованно наблюдал за этим, несомненно, завораживающим процессом.

— Пирожки будут — В душе шевельнулось что-то домашнее, напомнившее о семейном долге и родственных связях. Львов прошел в кухню и отечески потрепал Мирона по волосам. И сам же удивился, настолько естественным оказался для него этот жест. Мальчишка тут же вскинул на него чуть виноватый взгляд и озадачил вопросом

— А ничего что я..

— Ты что — не понял Львов, о чем его спрашивают.

— Ну… — умрёнок замялся, бросил просительный взгляд на Клавдию, но та лишь усмехнулась и как ни в чем небывало продолжила свое занятие. Похоже, женщина считала, что свои сомнения сынишка должен озвучить отцу сам. — Ты хочешь, чтобы я был больше мальчиком

Вопрос, конечно, был сформирован весьма специфически, но не стоило забывать, что мальчик был умрёнком, поэтому нечему было удивляться. Арсений напряг воображение и быстро сообразил, как можно ответить сыну.

— С чего ты взял, что желание заниматься домашним хозяйством, например, готовкой, умаляет мужественность И вот еще что, ты ведь все равно останешься мальчиком, даже если через какое-то время вырастешь в ундину. Иди я что-то путаю

— Нет, — отрицательно замотал головой умренок, но слова отца его явно не убедили, — простоя подумал…

— Знаешь, а ведь когда-то я сам любил готовить. Могу в ближайшие выходные попытаться вспомнить былые навыки, — несколько наигранно улыбнулся умрёнку генерал. Он не привык общаться с детьми. Поэтому испытывал определенную неловкость в разговоре с сыном, но старался не расстраивать малыша и как-то подобрать такую манеру общения, чтобы хотя бы со временем между ними с Мироном установились доверительные отношения. Пока получалось, как ему самому казалось, не очень. Но генерал был не из тех, кто отступает после первых неудач.