Zombi in Russia (СИ), стр. 31

Львов напрягся и рискнул уточнить

— В две тысячи семнадцатом — потому что в ту пору они с Игорем уже встали в пару, и было странно слышать, что у напарника нашлось время завести интрижку на стороне.

Но умрюнец покачал головой и поправился

— В тысяча девятьсот семнадцатом. В год революции. Его не певчий отец был офицером царской армии. И с ним я испытал единение, — на последнем предложении голос умрюнца упал до шепота. Генерал напрягся.

— Что это значит

— Такое редко происходит. Обычно мы вынашиваем отпрысков две недели. Но иногда, если человек настроен к кому-то из нас особенно позитивно, ребенок рождается сразу после акта.

— Что значит позитивно Как-то в твоем исполнении все эти заумные слова чудно звучат.

— Мне двести лет, — устало повторил умрюнец, объясняя тем самым наличие богатого словарного запаса.

Генерал тут же пожалел об озвученном комментарии, но извиняться не стал, просто спросил с нажимом

— В чем выражается этот позитив

— В эмоциональной составляющей, — бесцветным тоном откликнулся умрюнец.

— А конкретнее — бросил Львов, злясь, что приходится вытягивать из напарника каждое слово.

— Он называл это любовью, — наконец сознался умрюнец и без перехода продолжил — но забыл обо всем, как только я попытался представить ему сына. Наспех женился, сменил фамилию и убеждения, стал преданным псом советской власти. И даже пытался организовать на меня охоту в Воронежских лесах. Не вышло. Вот его, пожалуй, ненавижу, — резюмировал умрюнец и опомнился, ощутимо вздрогнув, только когда услышал мягкий, почти воркующий голос генерала.

— Впервые вижу твою обнаженную душу… — и тихо-тихо добавил, сам до конца не понимая, что и кому говорит — так и хочется сжать в ладонях.

— Чтобы раздавить — с горьким смешком, уточнил Игорь, но напарник не оправдал его ожиданий.

— Чтобы согреть…

Глава восьмая

Хвостик, хвостик, где ты был

Бублик горячился и не хотел слушать никаких оправданий. Впрочем, умрюнцы как-то подозрительно переглядывались все-то время, что Димка, стоя в центре комнаты, произносил свою обличительную речь. Пакеты с едой из единственного на всю Москву круглосуточного японского ресторанчика были безбожно брошены в прихожей. В гостиную, где разместились остальные охотники со своими умрянцами, Бублик вломился уже заведенным до предела. Своего собственного напарника, который привычно возвышался за спиной парня с непроницаемым выражением лица, Димка словно не замечал. И адресовал свое возмущение больше Велесову, на которого смотрел, чем непосредственному виновнику его фиаско на личном фронте.

— Он мою девушку выжил из дома, это нормально Я, может, на ней женится собирался, а он… он… Ему, оказывается, ребенок вынь и положь потребовался, так, да И хуй с ним, что у меня личная жизнь, любовь… Ратмира, — разорялся раскрасневшийся Димка, — Темка сказал, что она к нему приставала. Солгал, да — наконец выдохся он и спросил уже обреченно и тихо, отвел взгляд. Осознал, что орал в присутствии доброй половины команды. И вел себя как самый обычный мальчишка, а не полноценный охотник со стажем.

Велесов, который все это время молча выслушивал его вопли, осторожно уточнил, встретившись взглядом с Темкой из-за плеча низкорослого Димки.

— Так и сказал

— Ну, намекнул, — не глядя на капитана ответил Бублик вместо умрюнца — Тоже думаете, что солгал — вдруг вскинулся он, почувствовав, что пауза затянулась. Обернулся на Темку и вдруг обнаружил, что из дверного проема за всей этой сценой наблюдают генерал и Игорь.

После Апокалипсиса дома всех без исключения граждан обзавелись стальными дверями, которые неизменно запирались как ночью, когда нападение зомби было весьма вероятно, так и днем — просто на всякий случай, потому что лихие времена, когда во всех городах центральной России был в обязательном порядке установлен комендантский час, закончились лет пять назад. И некоторые отщепенцы продолжали жить на улице, сбиваться в стаи и мародерствовать. Ими занимались все те же чистильщики. Лишь в самых экстренных случаях привлекая к поимке преступников охотников. Умрюнцев на такие облавы не брали никогда. Это было сродни вопросам чести. Привлекать клоунов для того, чтобы ловить обычных людей, которые, что греха таить, могли быть хуже зверей, считалось неэтичным. С другой стороны, не будь у охотников и чистильщиков своего внутреннего кодекса чести, возможно, подразделения внутренних войск, как их называли вкупе, никогда бы не стали настолько эффективными за какие-то пятнадцать-двадцать лет. Но сегодня в квартире Велесова собрались лучшие охотники Москвы со своими напарниками-умрюнцами, поэтому не удивительно, что никто не посчитал нужным закрыть на замок входную дверь. Поэтому генерал Львов и его умрюнец свободно попали в квартиру.

— Не солгал, — вдруг ответил на вопрос Димки не кто-нибудь, а сам Игорь. И с независимым видом под изумленными взглядами собравшихся прошел в гостиную. Генерал, оставшийся позади, сдавленно хмыкнул, покачал головой и последовал его примеру. Пояснил, встретившись взглядом с Велесовым.

— Учимся разговаривать.

Тут уж фыркнул Игорь, причем с таким видом, что сразу стало ясно, обиделся и больше ни слова не скажет. Генерал снова покачал головой и пояснил свою предыдущую реплику.

— Оба, — и добавил, чтобы стало окончательно понятно, — оба учимся.

— Недопонимание много, — неожиданно поддержал его Силай. — И раз уж выяснилось, что вы, действительно, вполне способны разговаривать, пусть и с трудом преодолевая нашу неблагозвучность…

— Да. Говорить нужно, — подвел общий итог Борисенок и внимательно посмотрел на Игоря. — Так к Темке та девица, и правда, приставала. Но так как вы в принципе с нашими женщинами не контактируете…

— Нет, — оборвал его Игорь и нахмурился, потому что обнаружил Дрюню. Тот под его взглядом окончательно съежился, хотя и до этого старался казаться ниже воды, тише травы. Такое количество умрюнцев в одной с ним комнате умряка явно пугало до дрожи. Уж когда Игорь пристально на него посмотрел, бедолага, до этого тихо-мирно сидящий в уголке дивана, возле самого подлокотника, метнулся в сторону и забился в угол между диваном и одним из кресел. Лерка, который до этого был его ближайшим соседом, тут же перегнулся через подлокотник, чтобы посмотреть на умряка. Попытался что-то пропеть, но вовремя вспомнил, что Дрюня его не поймет. Но Лерка оказался не из тех, кто легко отступает. Под хмурым, буквально прожигающим до костей взглядом Игоря, ундинка обернулся на Борисенка, тот вскинул брови, мальчик вздохнул и клацнул зубами, словно что-то укусил. Интуит Женька быстро сообразил что к чему. Кивнул и улыбнулся, бросив на Игоря взгляд, в котором явственно сквозило превосходство. А непосредственный Лерка просил и протянул умряку руку. Тот воззрился на него почти такими же квадратными глазами, как Игорь, который почти сразу запел о чем-то своем, понятном в данный момент только умрюнцам и Велесову. Но Всеволод не стал переводить для других охотников раньше времени, потому что в этот момент запели все остальные умрюнцы. Кроме Лерки, конечно, потому что непоседливая и самая юная в этой комнате ундинка старательно предлагала умряку себя укусить, а тот все не решался.

— Знаешь, Дрюнь, — обратился к нему Велесов, — надо брать, пока дают.

И тут же острые зубки сомкнулись на леркином указательном пальце, которым умрюнец старательно тыкал в губы умряку.

— Затянулась — поинтересовался у напарника Борисенок, когда Лерка снова сел ровна и даже придвинулся в охотнику поближе, явно, пусть и неосознанно, напрашиваясь на поощрение в качестве объятия. Обнимать его Женька не стал. Решил, что на глазах у друзей как-то оно будет странно смотреться. Да и не привык он еще к мысли, что Лерка теперь с ним. Еще часов двенадцать назад ни о чем таком и не помышлял, а тут раз — и уже несвободен. Вот ведь жизнь-подлянка! Правда, умрюнц на его бездействие совершенно не обиделся, так как сам свои порывы до конца так и не осознал. Неопытный, юный… ундинка.