Новая война (Ураган над Колумбией), стр. 7

– Привет, Джек.

Гримальди остановился как вкопанный и бросил испепеляющий взгляд на Розу.

– Что означает весь этот бордель? – спросил он голосом, в котором звучала плохо сдерживаемая злость. – Почему меня отстранили от дела?

Роза постаралась взять себя в руки.

– От какого дела?

– Только не надо пудрить мне мозги, дорогуша! Тебе отлично известно, что я имею в виду. Мак отправился на задание. Пилот ВМС доставил его на борт вертолетоносца, который болтается в районе Карибского моря, а оттуда его переправили куда-то дальше. Мне известно, что этой ночью за Маком должны отправить вертолет и забрать его. Как видите, у меня с информацией полный порядок. Так почему же меня не поставили в известность раньше?

– Не успели, – ответила девушка. – Но что же мы стоим на пороге, заходи! Сейчас мы тебе сообщим все, что нам известно.

Гримальди последовал за ней, невнятно буркнул «привет» в адрес Шварца и чуть заметно кивнул Бланканалесу, после чего плюхнулся в кресло и сказал:

– О'кей! Валяйте рассказывайте. Я весь внимание.

– Начну с того, что с самого начала у нас совершенно не было времени.

– Не очень убедительно. Я был в Аризоне на испытаниях нового самолета. Это всего в двух часах лету отсюда. Могли бы меня дождаться!

– Гарольд сказал, что нельзя было терять ни минуты. А Болан вылетел отсюда за сорок пять минут до появления Броньолы. Что касается ВМС, то они подготовили самолеты и предоставили летчиков еще до того, как Броньола ввел в курс дела Мака.

Но Гримальди, похоже, не очень-то им поверил. С тех пор как он стал личным пилотом Болана, его восхищение этим человеком мало-помалу переросло в некоторое подобие поклонения, и он никак не мог смириться с мыслью, что его кумира доверили какому-то другому летчику, тем более, что и задание на этот раз было какое-то не совсем понятное. Но больше всего его выводила из себя мысль, что он опоздал.

Если у Гаджета Шварца был врожденный талант электронщика, то Гримальди родился пилотом. Он мог летать на чем угодно, лишь бы были крылья и мотор. Джека вполне обоснованно считали настоящим воздушным акробатом, магом и кудесником неба.

В разговор вмешался Бланканалес:

– Ты разговаривал с Гарольдом?

– Да! Он встретил меня в аэропорту и вкратце объяснил ситуацию.

– Тогда тебе известно, что мы не в силах что-либо предпринять, – протянула Роза. – Теперь ты останешься с нами и будешь, как и мы, считать каждую прошедшую минуту.

Но Гримальди упрямо тряхнул головой:

– Меня это не устраивает! Я отправляюсь туда, не теряя ни минуты.

– Какой в этом смысл, Джек? Будешь смотреть на часы там, а не здесь. Вот и все.

И тут Гримальди взорвался:

– Вы что, ничего не понимаете? Я буду всего в трехстах километрах от него. Согласен, мне придется томиться ожиданием, но, если вдруг с ним что-нибудь случится, я смогу прийти ему на помощь!

Роза озабоченно взглянула на Гаджета. Она хорошо понимала, какие чувства движут Гримальди. Она тоже любила Болана и отдала бы все на свете, чтобы оказаться сейчас рядом с ним.

Бланканалес вступил в разговор. В конце концов, он не зря заработал свое прозвище Политик.

– Послушай-ка, Джек. Я думаю, что ты зря так кипятишься. Позвони лучше Гарольду. Ведь решать-то ему. Или мы другого мнения?

Видно было, что Гримальди колеблется, и Роза схватила его за руку.

– О Джек! Я прошу тебя, – взмолилась она, – позвони Броньоле!

В конце концов пилот уступил и как бы с сожалением кивнул:

– Ладно, где тут у вас телефон?

* * *

Спустя два часа с базы ВВС Эндрюс, задрав к небу хищный нос, в воздух поднялся истребитель «Фантом» F-4. Набрав нужную высоту, летчик включил автопилот.

Погодные условия были просто отвратительные, и за время полета до авиабазы Говард, что на тихоокеанском побережье зоны панамского канала, они, вне всякого сомнения, станут еще хуже. Но Джек Гримальди плевать хотел на плохую погоду: он чувствовал себя счастливым человеком!

Оставаться на ферме в Вирджинии и рвать на себе волосы в ожидании новостей? Нет, это не для него! Особенно, если он способен прийти на помощь Маку. И, хвала Всевышнему, Гарольд Броньола все понял...

У Гримальди пела душа, когда он летел в далеко не безоблачном небе, а следом за ним из Вашингтона полетела кодированная телеграмма, которая через спутник связи почти сразу же попала по назначению. Не прошло и двух секунд, как шифровка уже светилась на дисплее компьютера авиабазы ВВС США-Говард. Через несколько минут она была расшифрована и в конверте вручена начальнику базы.

В ней говорилось следующее:

Начальнику авиабазы Говард. Зона Панамского канала.

Агент «Каменный человек-2», в настоящее время находится в пути на борту самолета ВМС. Его задача: оказать поддержку «Каменному человеку-1» в операции по освобождению Лаконии. Вашингтон просит оказать максимальную помощь и поддержку: удовлетворить любые запросы в людях, снаряжении, информации.

Под телеграммой стояла подпись четырехзвездного генерала.

Глава 7

На протяжении всего утра ураган Фредерик неуклонно продвигался в юго-западном направлении, а вихри, бушевавшие в его центре, набирали сумасшедшую скорость.

Шторм обрушился на Панамский перешеек, когда сам ураган был еще в сотнях километров от него. Огромные черные тучи затянули небо, и на землю хлынули потоки воды.

Ближе к центру урагана, над малыми Карибскими островами, шторм разгулялся вовсю. Шквальные порывы ветра, скорость которых достигала двухсот километров в час, разрушали все на своем пути, а проливные дожди безжалостно заливали избитую, изуродованную землю.

Центр чудовищного урагана перемещался с такой скоростью, что уже с первыми лучами солнца должен был достигнуть Панамского перешейка и пройти как раз над тем районом, где действовал Болан...

* * *

Он присел на корточки у подножия склона, всего в нескольких десятках метров от окружающего лагерь металлического ограждения. Теперь Палач и без бинокля видел распластанного на бетонной стене Лаконию.

С такого расстояния с помощью «стоунера» Мак вполне мог решить все проблемы.

Полученный им приказ был достаточно ясным и не оставлял Болану никакого выбора.

Впрочем, никто в Вашингтоне – и прежде всего сам Гарольд Броньола – не рассчитывал, что Палач, как камикадзе, ринется в атаку на вооруженный лагерь и совершит чудо – спасет тайного агента! Одним словом, Лаконию следовало ликвидировать.

Болан вскинул «стоунер» к плечу и посмотрел сквозь прорезь прицела на неподвижное тело того, кого должен был убить.

Девушка ушла, и Лакония снова потерял сознание. Голова его упала на грудь, и веревки, которыми он был привязан к вмурованным в стену крючьям, глубоко впились в его запястья. Легкое нажатие на спусковой крючок, и Лакония даже не почувствует, что пуля навсегда погрузила его в непроглядную пучину смерти... Возможно, это было бы самым лучшим решением: прикончить его сейчас же и дело с концом. Ведь одному Богу известно, какие увечья причинили ему террористы! Бедняге, конечно же, не выжить, даже если каким-то чудом Болану и удалось бы вытащить его.

И тем не менее Палач на спусковой крючок не нажал...

Болан с самого начала знал, что не убьет Лаконию. По крайней мере, до тех пор, пока не испробует все средства для его спасения. А это существенно меняло положение дел.

Палач горько улыбнулся: просмотрев все данные и проанализировав их, оставалось только принять решение. Но почему оно всегда должно основываться на логике? Для Мака Болана существовало еще кое-что несравненно более важное, чем логика, и называлось оно нравственностью. Ей он посвятил всю жизнь и во имя ее ему, по всей видимости, однажды суждено было погибнуть. Именно это чувство подсказывало ему, что нельзя вот так за здорово живешь лишить человека Божьего дара, которым является жизнь, особенно если человек этот находится по ту же сторону баррикады, что и ты.