Манхэттенский паралич, стр. 3

Глава 2

Болан не питал иллюзий относительно опасности затеянною им предприятия. Он оказался в неподходящем месте и в сложное время. Мак предпочел бы оказаться подальше отсюда, но игра началась, назад хода не было. И Болан был здесь только потому, что считал это осиное гнездо наилучшим местом для осуществления своего замысла.

Он обязан был быть именно здесь.

Но ничего приятного это ему не сулило.

Начальник охраны вовсе не был клоуном. Болан знал его, а на днях имел с ним краткий разговор в Питтсфилде при аналогичных маскарадных обстоятельствах. Уловка могла сработать опять. Но могла и провалиться. Подобная вылазка таила в себе столько неясного, непредсказуемого...

Человек осторожно приближался к машине. Лицо — непроницаемая маска. Болан вылез из машины, оперся о ее крыло и прикурил сигарету, через пламя зажигалки пытаясь оценить, как Билли Джино воспринимал ситуацию.

Шеф безопасности не протянул руку для пожатия, а, поставив ногу на бампер, облокотился о капот и немигающим взором уставился на гостя. Хороший признак.

— Привет, — бесстрастно поздоровался Билли Джино.

Болан натянуто улыбнулся.

— Вроде спокойно тут у вас, — тихо сказал он.

— Даже слишком спокойно, — так же тихо ответил Джино. Затем еще тише добавил. — Особенно после того, что произошло в Питтсфилде.

Болан глубоко затянулся сигаретой и сказал:

— Что-то ты не в своей тарелке, Билли.

— С тех пор, как мы вернулись, приходится осторожничать, — признал Джино. — Надеюсь, вам известно об Оджи, а?

— Да, я все знаю, — заверил его Болан. — Поэтому я здесь.

— Я так и понял. — Билли перевел взгляд на свои руки. — Что там случилось, сэр?

Болан отбросил сигарету, проследил за ее полетом, затем вздохнул и ответил:

— Это был сущий ад, Билли.

— Опять Болан, да?

Глаза Билли наткнулись на холодный взгляд гостя. После некоторой паузы Мак сказал:

— Да, конечно. И еще кое-что.

Билли Джино полез в карман за сигаретами. Он закурил, шумно выдохнул дым и, рассматривая свои руки, произнес:

— Гм, гм. Тут некоторые из нас сомневаются...

Болан пошел ва-банк, решительно спросив:

— Какие у тебя отношения с Дэвидом Эритреей?

Билли только махнул рукой, не отрывая от нее взгляд, будто сомневался, ему ли она принадлежит.

Мак выдержал длинную паузу, как бы давая Билли время подумать как следует, затем сказал:

— Продолжай сомневаться, Билли.

— Спасибо, — пробормотал тот. Он глубоко вздохнул, выдавил из себя улыбку и добавил: — И еще спасибо за Питтсфилд. Мы все знаем, что вы сделали для нас там.

— Возможно, спас твою задницу, — с улыбкой сказал Болан.

— Это само собой. А что еще вы там сделали, сэр?

Улыбка исчезла с лица Болана. Парень перегибал палку.

— Я сказал тебе, Билли, продолжай сомневаться. Но сомневаться и спрашивать — разные вещи.

Лицо шефа безопасности покраснело от смущения.

— Да, сэр, — буркнул он. — Извините. Больно уж смутное время сейчас.

— Будет еще хуже, прежде чем наступят лучшие дни, — сказал Болан. Тон его смягчился. — Но надо помнить: все, что ни делается — к лучшему. Я могу на тебя рассчитывать, amici?

— А что я вам сказал в Питтсфилде? — спросил Джино, все еще не оправившийся от смущения.

— Ты сказал, что мне надо только щелкнуть пальцами, Билли.

— Это остается в силе, мистер Омега. В штормовом море человеку нужна путеводная звезда. Так? Я не знаю, что еще...

Болан протянул руку и тронул парня за плечо.

— На этот раз будет комета. Только смотри в оба. Понял?

Шеф безопасности покраснел еще больше, видимо, под влиянием открытого проявления дружеского расположения со стороны человека, которого он считал Верховным наместником. — Я всегда буду держать глаза открытыми, — пообещал он.

— Это все, о чем я могу просить тебя. Пока.

Однако парень не сдавался.

— А что делал Оджи в Питтсфилде, мистер Омега? Не обижайтесь. Но я должен знать.

— Спасался бегством, — без долгих раздумий ответил Болан мрачноватым, почти печальным тоном. И тихо добавил: — Держи глаза открытыми, Билли. И продолжай сомневаться.

— Я ставлю на вас, — угрюмо произнес Джино. Он разочарованным взглядом посмотрел вокруг, снова затянулся сигаретой, затем сказал: — Мы здесь не дремлем. Готовы на все.

— Я вижу, — сказал Болан.

— А тот парень сейчас на нашей территории?

Шеф безопасности, несомненно, имел в виду Палача.

— Можешь поставить и на него тоже, — посоветовал Болан.

— Уже поставил, — мрачно его заверил Билли Джино. Он бросил окурок и наступил на него. — Мистер Эритрея знает, что вы здесь. Я провожу вас в дом. Потом мне надо будет вернуться, проверить посты. Такая обстановка отрицательно сказывается на нервах людей. За ребятами надо постоянно присматривать. Они все — неплохие парни, но вы знаете, как это бывает.

Болан высказал Джино высший комплимент.

— Ты руководишь трудным объектом, Билли, — сказал он, и в его словах не было и намека на иронию.

Билли Джино трудно было винить в том, что он, беседуя с глазу на глаз с Палачом и рассматривая в упор самого страшного врага, не мог распознать его. Не многие из ныне живущих людей могли с уверенностью узнать призрак смерти по имени Мак Болан. Даже в своих кошмарах живые враги видели его лишь как движущуюся тень, которая обретала конкретные очертания только тогда, когда костлявая манила к себе пальцем. Билли Джино знал этого человека только как Омегу — одну из важных, но тоже безликих шишек из «Коммиссионе». Даже боссы точно не знали, кто является ее посланником в том или ином конкретном случае. Тузы меняли имена и обличья так же часто, как обычные люди одежду.

Поэтому Билли Джино не следовало упрекать в том, что он не опознал врага. Болан же на коротком отрезке своего пути от ворот к дому увидел достаточно, чтобы понять: ему предстоит трудная и чрезвычайно опасная работа. Нелегко будет разорить это осиное гнездо.

Но он должен был сделать это, и чем быстрее, тем лучше.

Эритрея стоял у дверей библиотеки, с нетерпением ожидая прибытия важного гостя. Какого черта ему надо? Проверить его лично? Провести инспекцию системы обороны? Боже! За это время Дэвид сам уже давно дошел бы пешком от ворот до дома.

А вот и он. Открылась входная дверь, и гость вошел, хотя было бы точнее сказать, всплыл. Сплошные мышцы, и грация, и скрытая сила. В иной ситуации, в другие времена Дэвид Эритрея с легкостью возненавидел бы этого человека. Во всяком случае, рядом с ним Дэвид чувствовал себя недочеловеком, менее властным, почти неуклюжим. А ведь Дэвид Эритрея и сам считался парнем хоть куда. Но это неважно. Сейчас это не имело никакого значения. В настоящий момент единственный реальный претендент на трон Маринелло не мог обойтись без этого Черного Туза, если он действительно вознамерился принять бразды правления из мертвых рук Оджи. Омега — именно тот человек, который мог бы усилить его позицию. Как только Дэвид утвердится у власти, он, конечно, все в корне изменит. Парни вроде Омеги не должны обладать такими полномочиями. Он не потерпит такого положения вещей. Слишком много самостоятельности и власти сосредоточилось в руках этих людей. Король Дэвид положит этому конец, все изменится, причем общее дело от этого не пострадает.

А пока...

Он шагнул навстречу гостю с улыбкой и протянутой рукой.

— Омега! Как я рад, что ты приехал. Я беспокоился о тебе. Боже, то, что произошло в Питтсфилде — просто ужасно! Я волновался — мало ли что могло произойти... Ну, ты же знаешь, что там был сущий ад, настоящий конец света.

Омега крепко сжал протянутую руку, демонстрируя холодную вежливую улыбку.

— Все хорошо, что хорошо кончается, да? — тихо произнес он бесстрастным голосом.

Эритрея провел гостя в библиотеку и усадил за столик, на котором стояли стаканы с апельсиновым соком, тарелки с тостами и джем. Затем он закрыл дверь и уселся напротив гостя.