Лесные тайнички (сборник) (с илл.), стр. 33
– Это мне что хвостом вильнуть! – отвечает Лиса. – Только вот мерку сниму, скачи ко мне ближе…
– Какую ещё мерку? – насторожился Заяц. – А ты на глазок.
– Без мерки не могу, – отвечает Лиса. – Глазам я не верю, мне надо пощупать. Кто следующий?
Белка на ёлке стрекочет:
– Мне, Лиса, сделай шубку на беличьем меху, тёплую, зимнюю. И хвостик чтоб попушистей, да на ушки кисточки не забудь, да на грудку белый передничек. Моя-то летняя рыжая пообносилась. Зябну…
– Фу-ты ну-ты, франтиха какая! – проворковала Лиса. – Кисточки ей, хвостик, передничек… И кому на тебя в лесу-то смотреть? Ну да ладно, слезай с ёлки, мерку снимать буду.
– А без примерки разве нельзя? – испугалась Белка.
– Без примерки я только Ежу делаю: иголок натыкаю – и готово. Есть там ещё кто?
Из воды высунулась Выдра:
– Мне, Лиса, нужна шуба тёплая и непромокаемая, из водоотталкивающей шерсти. Я ведь и зимой в воде-сырости, мне в шубе и нырять и плавать!
– Могу и непромокаемую, – обещает Лиса. – Я всё могу! Вылезай на берег, мерку с тебя сниму.
– Только мерку снимешь?
– А что же ещё?
– Мне бы лучше без мерки… – упирается Выдра.
– И чего это вы все недотроги такие? – не понимает Лиса. – Или вы щекотки боитесь? Видали на мне лисью шубу – какая работа! Пушнина, мягкое золото! Охотники прямо глаз с неё не сводят. А всё потому, что по мерке. И медвежью шубу шила, и волчью доху – нахвалиться не могут!
– Так-то оно так… – жмутся звери. – Да мы-то не волки и не медведи. Как бы в твоих «Семи шкурах» свою последнюю не потерять. Вместе с меркой-то, гляди, и голову снимешь. Лучше уж мы, Лиса, без твоей помощи обойдёмся, сами выменяем майку на телогрейку.
И разбежались во все стороны. Лиса только зубами щёлкнула.
СТРАШНЫЙ НЕВИДИМКА
Страшный невидимка объявился в лесу. Жуткие дела стали твориться там. Кто-то безжалостно содрал с деревьев листья. Кто-то примял, перепутал и положил траву.
Бесследно исчезли птицы – пеночки, зяблики и дрозды.
Вчера ещё видели и слышали их, а сегодня нет ни одной.
Звери и птицы испуганно прятались в чаще.
Но невидимка находил их и там. Он делал всё что хотел, всё перекраивал на свой вкус и лад. Взял и выкрасил зайцам задние ноги в белый цвет, будто на каждого зайца белые трусы надел. Рыжих белок сделал серыми, пёстрых куропаток – белыми. Барсуков, ежей и енотов до того запугал, что попрятались они в норы, забились под корни деревьев и носа не кажут. Перетрусили лесные жители. Что ни день, в лесу страшные новости. Исчезли куда-то лягушки и жабы. Пропали бабочки и мухи.
Больше всех перетрусили сеголетки, те, кто только нынче на свет появились. Ничего подобного они не видели; вот натерпелись страху!
Да что сеголетки, если старый медведь и тот стал берлогу облюбовывать, чтобы спрятаться от страшного невидимки.
А невидимка бродит по лесам и полям, гнёт деревья, свистит, волны на берега выплёскивает. То землю дождём размочит, то морозцем закуёт. Все дороги, мосты поломал, канавы водой залил. И никто с ним ничего поделать не может: не видно его, невидимка он!
ФАЗАНИЙ БУКЕТ
Фазана я подстрелил ещё осенью. Нагнулся, чтобы взять его, и не мог. Руку боюсь обжечь! Перо горит: медью, бронзой, пурпуром!
Жар-птица, да и только.
Моя дочка-первоклассница подняла фазана за крыло и говорит:
– Ой, папа, что ты наделал!
А я уж и сам не рад.
– Фазана не оживишь, – говорю дочке, – пусть он хоть науке послужит! Давай запишем его размеры и окраску и посмотрим, чем он питается?
Зоб у фазана был туго набит насекомыми, ягодами и семенами. Всё это я разложил на отдельные кучки и стал смотреть, чем питается фазан осенью. Насекомых я определил быстро. Были там кузнечики, кобылки и муравьи. Ягоды тоже узнать было нетрудно – одна лиловая ежевика. Вот семена – беда! Попробуй-ка определи, от каких они растений!
Жаль было, но пришлось семена ссыпать в спичечный коробок и положить на стол. Написал я на коробке: «Семена» и оставил до лучших времен. Может, найдётся специалист, определит.
Прошла зима. Только к весне вспомнил я про коробок с семенами. Открыл коробок – пусто!
Спрашиваю дочку:
– Ты взяла семена?
– Это те, что в коробке, как погремушки, стучали?
– Те самые, что стучали.
– Я взяла. Я их в горшок с землёй посадила. У нас в классе сейчас все опыты делают – семена сажают.
Я подумал, подумал и не стал ругать дочку. Даже ещё и похвалил.
– Молодец! – говорю. – Прорастут семена – вырастут в твоём горшочке разные растения, может, даже и цветы. Вот мы и узнаем, какие семена клевал фазан! Без специалиста обойдёмся. Послужит наш фазан науке.
Дочка, конечно, все мои слова мимо ушей пропустила, только про цветы запомнила. Наклеила на горшочке с семенами ярлычок. И на ярлычке печатными буквами написала: «Фазаний букет».
ДЕРЕВЬЯ СКРИПЯТ
Каждое скрипучее дерево на свой лад скрипит. Интересно слушать в лесу этот скрип. Раньше, бывало, я все ночёвки свои только под скрипучими деревьями и устраивал. Солнце за лес – и начинаешь прислушиваться. Как услышу – скрипит! – тут и рюкзак сбрасываю.
Валежник собираешь – оно скрипит, рогульки для котелка вырубаешь – скрипит, лапник стелешь – всё скрипит, скрипит…
И за треском костра слышен скрип, и за бульканьем чая. Сквозь дремоту, всю ночь, – скрип да скрип.
К утру уже знаешь, почему скрипит.
То растут два дерева тесно, упёрлись друг в друга сучьями, одно другое отталкивает, отпихивает – вот и скрипит. Бывает, ветер повалит одно другому на плечи – тоже оба скрипят.
Иное на вид живо-здорово, да сердцевина трухлява: чуть ветерок – скрипит. А то снег зимой в дугу скрючит – за всё лето распрямиться не может. Стоит гнутое, голова лохматая в землю уткнута, – тоже скрипит.
Наслушался я по лесам скрипа. Ни рощи нет, ни бора и ни дубравы, где бы дерево не скрипело. И каждое по-особому. И каждое о своём…
ТАЙНА СКВОРЕЧНИКА
В галечниках живут галки, в синичниках – синицы. А в скворечниках должны быть скворцы. Всё ясно и просто.
Но в лесу редко бывает просто…
Знал я один скворечник, в котором жила… сосновая шишка! Она высовывалась из летка и шевелилась!
Помню, когда я подошёл к скворечнику, шишка в летке задёргалась и… спряталась!
Я быстро шагнул за дерево и стал ждать!
Напрасно!
Лесные тайны так походя не разгадываются. Лесные тайны прячутся в дождях и туманах, скрываются за буреломы и болота. Каждая за семью замками. И первый замок – это комары; они испытывают терпение.
Но какое уж тут терпение, когда шишка в летке поворачивается, как живая!
Я взобрался на дерево, сорвал со скворечника крышку. По самый леток скворечник был набит сосновыми шишками. И больше в нём ничего не было. И не было живой шишки: все лежали неподвижно.
Так и должно быть: больно быстро захотел разгадать. Попьют ещё комары твоей кровушки!
Я выбросил из скворечника все шишки и слез с дерева.
Через много дней, когда ночи стали холодными и исчезли комары, я снова пришёл к лесному скворечнику. На этот раз в скворечнике поселился берёзовый лист!
Я долго стоял и смотрел. Листик насторожился, выглянул из летка и… спрятался!
Лес шуршал: опадали побитые заморозком листья. То мелькали они в воздухе, как иволги – золотые птицы, то сползали с шорохом по стволам, как рыжие белки.
Вот осыплется лес, прибьют осенние дожди травы, запорошит землю снег. И останется тайна неразгаданной.
Я опять полез на дерево: не ждать же другого лета!
Снял крышку – скворечник до летка набит сухими берёзовыми листьями.
И больше ничего.
И живого листика нет!
Поскрипывает берёза.
Шуршат сухие листья.
Скоро зима…
Я вернулся на другой же день.