Далекий берег, стр. 60

Кристина сделала глубокий вдох и ледяным тоном сказала:

– Мне больше нравятся стареющие герцоги и графы. По крайней мере в них есть какое-то изящество.

Пять или шесть секунд Девлин не шевелился. Он продолжал лежать, зарывшись лицом в ее волосы. А когда наконец поднял голову, у него был отрешенный, мертвенный взгляд. Он скатился с Кристины и потянулся за одеждой.

– В таком случае мне доставляет огромное удовольствие, что я могу вернуть им тебя. Могу не кривя душой сказать, что они весьма благосклонны к тебе.

Застегнув ремень, он отпер дверь и вышел из каюты.

Кристина некоторое время продолжала лежать обнаженной, испытывая чувство полной опустошенности. Тело ее ныло и болело после яростной любовной игры. Она начала было одеваться, однако жакет был разорван спереди и сзади, юбка тоже порвана. Даже под прикрытием темноты в таком виде невозможно появиться в отеле.

Как ни противно ей было, но Кристина была вынуждена снять с вешалки платье Кейт. Преодолевая отвращение, она натянула платье, сошла с корабля и под покровом студеной ночи направилась к отелю.

Глава 25

Девлин из темной рулевой рубки наблюдал за тем, как Кристина покидала «Ниневию». Он сжал ладони в кулаки с такой силой, что на руках вздулись вены. Основная часть команды предавалась на берегу утехам в барах и борделях, оставшиеся на борту старались не попадаться капитану на глаза.

Было невозможно не слышать криков Кристины. Матросы бросали друг на друга многозначительные взгляды и продолжали молча заниматься своими делами. Девлин О'Коннор был хорошим капитаном, а остальное их не касалось.

Первый помощник капитана находился в рубке, когда туда вошел Девлин. Можно было подумать, что капитан сошел с ума – он был до пояса обнажен, из царапин на груди сочилась кровь.

– Сука! – свирепо произнес он, ударив кулаком по штурвалу. – Грязная шлюха и сука!

Помощник капитана с ужасом увидел, что щеки Девлина О’Коннора мокры от слез. Затаив дыхание, помощник вышел из рубки в темноту, боясь даже думать о последствиях, если капитан узнает, что он кое-что невольно слышал.

Кристина проигнорировала удивленные взгляды окружающих, когда вошла в вестибюль отеля не в том платье, в котором уходила. Притом в платье гораздо более дешевом. Портье с брезгливостью посмотрел на сальные пятна на платье и решил, что управляющий совершил большую ошибку, позволив миссис де Вилье поселиться в отеле.

Дрожа от холода, Кристина быстро прошла в комнату, наполнила ванну горячей водой, сняла и с отвращением швырнула платье Кейт в угол. Она скажет горничной, чтобы его сожгли. Клубы пара наполнили ванную комнату. Кристина ступила в пахнущую хвоей воду и в большом зеркале на стене увидела свое отражение. Даже сквозь пелену пара на теле были заметны синяки. Кристина погрузилась в ароматную ванну и блаженно закрыла глаза.

Она плохо помнила, что Девлин ей наговорил, а то, что помнила, было какой-то бессмыслицей. Кристине запомнилась только его ненависть да еще свирепость, с какой он завладел ее телом, и затем, на очень короткое время, – желание в его глазах. Неужели она видела то же самое желание и ту же любовь в его глазах, что и раньше, в Уэльсе? Неужели он в самом деле в момент страсти выкрикивал ее имя? Или же она, сама охваченная неукротимым желанием, все это придумала? Кристина стала медленно вытирать голову и поморщилась от боли. Синяки на плечах и груди потемнели и стали заметнее. Между бедер остались следы пальцев Девлина. Кристина надела пеньюар, села за туалетный столик и набросала тексты на двух отдельных листках бумаги. Позвонив ночному портье, она протянула ему листки.

– Буду весьма признательна, если вы телеграфом отправите эти два послания. Первое – герцогу Марнскому, второе – мистеру Теобальду Голденбергу. Их адреса указаны вверху.

– Телеграммы не уйдут до утра, – сказал портье, заглядывая в декольте пеньюара и не имея сил оторвать глаз от ложбинки между грудей.

– Я хочу, чтобы они были отправлены немедленно. Это чрезвычайно важно. – Кристина протянула ему крупную денежную купюру.

Портье с благодарностью взял деньги, ломая голову над тем, как бы продолжить разговор.

– Благодарю вас. – Без обычной для нее улыбки Кристина перед носом портье закрыла дверь, чувствуя себя физически и эмоционально опустошенной, и забралась на огромную и высокую кровать с безупречно чистыми, но холодными простынями. Слишком много событий в один день! Словно в калейдоскопе перед ней пронеслись картины: трогательно маленький гроб Мерри; Джош, сжимающий шляпу неуклюжими руками; Девлин, – который сперва называет ее шлюхой и проституткой, а затем занимается с ней любовью. И наконец, она со стыдом вспомнила о том, что ее тело с готовностью откликнулось на его ласку.

Он бросил ее, бросил свою жену! В его гардеробе висело платье Кейт, а не одежда благопристойно воспитанной девицы из Пенсильвании. Кристине даже стало жалко эту женщину.

Теобальд Голденберг прочитал телеграмму, сидя за столом в своей конторе, окна которой выходили на Центральный парк. Он смял листок и сразу же позвонил по телефону, стоящему на его столе.

– Пришлите ко мне Мэррея! Немедленно! – рявкнул он секретарше.

Секретарша, предчувствуя небывалую бурю, энергично кивнула головой, не решаясь сообщить мистеру Голденбергу, что его помощник собрался ехать на важную встречу в Чикаго. Автомобиль несся по улицам Нью-Йорка словно на пожар, гудя клаксоном. Мэррей был уже в поезде, когда секретарша буквально выдернула его из вагона.

– Какого черта…

– Возвращайтесь в контору! Немедленно!

Одного взгляда на побелевшее лицо секретарши Мэррею было достаточно, чтобы понять: если он намерен связать свое будущее с Пароходной компанией Голденберга, ему лучше сделать то, что сказала секретарша.

От лифта до кабинета Теобальда Голденберга Мэррей не шел, а бежал. Остановившись на одно мгновение перед дверью, чтобы перевести дыхание и пригладить волосы, он постучал и вошел к президенту.

– Куда, черт побери, вы запропали? – заорал Теобальд, бросив телефонную трубку на рычаг с такой силой, что, подумал Мэррей, телефон вряд ли после этого когда-либо зазвонит снова. – Я хочу, чтобы Рид стал капитаном «Лебедя»! Джонсона перевести на «Коринфию», а на его место найти нового парня!

– Но капитан Рид не значится в окончательном списке, – нервно возразил Мэррей. – Я полагал, вам нужен гораздо более молодой человек.

– Быть капитаном судна – это работа не для дураков! Рид – наш самый опытный капитан, и отныне «Лебедь» под его началом! Вам ясно?

Мэррей кивком головы дал понять, что ему все ясно.

– И дайте мне материал по пароходной компании «Конйейтс»!

Мэррей, который лично привлек внимание своего работодателя к великолепному послужному списку одного из двух членов компании «Конйейтс», озадаченно посмотрел на Теобальда Голденберга.

– Что вы собираетесь предложить О'Коннору? Кроме «Лебедя», его ничто другое не соблазнит.

Предложить ему?! – воскликнул Тео, ткнув указательным пальцем в грудь Мэррея. – Я ему ничего не предложу! Я в бараний рог согну негодяя! Я сделаю все для того, чтобы компания «Конйейтс» с треском лопнула! Я добьюсь, чтобы этот выродок никогда не был капитаном никакого другого судна! А еще знаете, что я собираюсь сделать?

Онемевший помощник буквально вжался в стену.

– Я собираюсь линчевать его и повесить на первой попавшейся рее! Я намерен пороть его до тех пор, пока из него не получится отбивная котлета!

Мэррей лихорадочно пытался нащупать позади себя дверную ручку.

– Я с него живого сдеру кожу! Я собираюсь распять этого мерзавца! Я сделаю из него…

Взмокшими от пота пальцами Мэррею удалось открыть дверь, и он выскользнул из кабинета Голденберга. Оказавшись в приемной, примыкающей к кабинету Тео, он и секретарша услышали, как тяжелое латунное пресс-папье, с силой ударившись о стену, с грохотом свалилось на пол.