Смертник в серой шинели. Трилогия, стр. 104

Горец озадачен. Он уже привык к весу своего оружия. И то, что оно вдруг уменьшилось как в длине, так и в весе, его немало удивляет. На секунду князь останавливает свои рукомашества и отскакивает назад. Осматривает кончик меча. Он аккуратно срезан наискось.

— Ну, что? — ехидно спрашиваю его. — А ты думал, что тут самый крутой?

Я совершенно сознательно давлю на его психику и говорю так, чтобы это слышали его сопровождающие. Чего-чего, а длительная война с горцами мне на хрен не уперлась. Поэтому я и пытаюсь вбить в их головы мысль о том, что воевать с нами — не самый лучший способ самоубийства. Пусть сроют свои маковые плантации и живут как обычные люди. Именно из-за того я и отдал барону приказ относительно раненых. Эти ребятишки должны сразу понять, что никаких шансов выиграть войну у них нет. И никогда не будет. Мало кто полезет в бой, понимая то, что его обязательно убьют. Каждый надеется на то, что максимум неприятностей — это ранение. И существовавшая до сей поры практика войны это подтверждала. Но мне войны не нужны. Тем более с горцами, интереса к которым ни у кого из нас нет. Поэтому я и стараюсь отбить у них любую охоту к походам на наши земли. Каждый из них должен четко понимать: поднял оружие — покойник! Между собой пусть живут как хотят. Но здесь — наша страна. И переносить сюда ихние законы никто из нас не собирается.

Генер тем временем приходит в себя. Встряхивает рукой, и из рукоятки кинжала выскальзывает тонкая цепь. Князь перехватывает ее и снова взмахивает рукой.

В-ж-ж!

Еле успеваю пригнуть голову. Цепь удлиняет зону поражения почти втрое. Отскакиваю назад. Прямо-таки не князь, а сборище сюрпризов! Интересно, что у него за пазухой понапихано? Может, у него, как у давешнего барона, полдюжины метательных ножей там лежит?

Сзади шум, сдавленный вскрик. Оборачиваюсь и вижу, как в свите князя оседает на землю один из сопровождающих. Вокруг него клубится черное облако. Неужто колдун? Надо же, а я их ни одного живого и не видел! Надо полагать, решил помочь своему товарищу? Опрометчиво…

Снова вжикает цепь. Но на этот раз сверкающее лезвие кинжала не заканчивает своего оборота — вместе с куском цепи он улетает в дальний угол помещения. Терпеж у меня лопнул окончательно, играть в поддавки с князем больше не хочется. Еще один взмах Рунного клинка — и следом за кинжалом отправляется еще один кусок лезвия. Теперь у горца в руках оружие, по длине вполне соответствующее моему. Он сразу сбавляет темп, проявляет больше осторожности. На рожон уже не лезет. И вообще, становится более аккуратным, если так можно выразиться. Переходит в оборону и поджидает меня.

Все? Все сюрпризы закончились? Или у него еще что-то в загашнике лежит? Ну, не похож он на честного бойца, зуб даю! И точно — его левая рука осторожно пробирается за пазуху. Значит, и там у него что-то лежит. Нет, вижу, что ожидать от него правильного поединка точно не приходится. Ну, ладно, голубчик, ты этого сам хотел… Ловлю на противоходе его руку, шаг вперед, проворот — и мой клинок почти касается его горла.

— Достаточно?

Вместо ответа он выдергивает из-за пазухи какой-то серебристый предмет. Поднимает руку, собираясь ударить им меня.

Ну, вот уж хрен… Взмах правой рукой — и я отпрыгиваю назад. Знакомое шипение клинка еще звучит в моих ушах, а князь уже заваливается вперед. Серебристый предмет выскальзывает из его руки и ударяется об пол. Что-то негромко хлопает, и тело князя начинает оседать. Опять какая-то колдовская хрень? Скорее всего, да. Его просто жрет на глазах. Тело съеживается и становится меньше почти вдвое.

Убираю клинок в ножны и поворачиваюсь к сотоварищам князя:

— Еще желающие есть?

Молчание. Других дураков не нашлось.

— В таком случае заберите это, — указываю на тело князя. — И второго своего товарища не забудьте! Есть у вас кто-то, с кем можно еще говорить?

Вперед выходит пожилой мужик. Морда у него покрыта шрамами и наряд не самый богатый. Но держится он с достоинством и явного страха не выказывает.

— Я буду говорить.

— Как я должен к тебе обращаться?

— Князь Гран.

— Надеюсь, ты не собираешься вызывать меня на поединок? А то такими темпами мы никогда ни о чем не договоримся. А я бы предпочел иметь нормальных соседей, нежели горстку воинственных головорезов.

— Нас не горстка!

— Начни воевать — и посмотрим! Сколько ты просидишь в горах без подвоза продовольствия? Не думаю, что за это время вырастут новые воины. Нам у вас ничего не нужно. Так что лезть в горы никто не собирается. А на равнину мы вас не выпустим. Да и в этом случае всего вашего войска хватит на несколько часов нормального боя. Или у тебя есть свое мнение по этому вопросу? Высказывай, поспорим.

— Наши твердыни неприступны!

— Рад за вас! Вот и сидите в них до скончания веков. Не хочешь разговаривать — возвращайся назад. И запомни: война будет идти не по вашим правилам. Сам видел, что случилось с князем и твоим товарищем, который пытался влезть со своим колдовством в наш поединок. Могу твердо тебе обещать: пленных и раненых в этой войне не будет! Если кому-то из вас охота воевать до последнего солдата, он может это попробовать. А все прочие могут на него посмотреть. И сделать выводы. Я свое слово сказал и ничего менять в нем не собираюсь. То, что делает Одноглазый, мне не нужно. Выкупать у вас людей, тем самым поощряя вас захватывать новых, тоже никто больше не будет. Хотите жить как люди — бросайте ваше преступное ремесло, тогда договоримся. Нет — лучше сразу начинайте копать дорогу на ту сторону гор. Может быть, там вам будут рады. Рекомендую учесть, что я не отношусь к людям легковерным. Меня достаточно трудно обмануть. И если хоть когда-нибудь любой из ваших людей попытается привезти в долину плоды красных цветов, ограбит местного жителя или сотворит еще что-нибудь подобное — проходы закроются на пять лет сразу. Без какого-либо шанса на то, что ворота откроются раньше этого времени.

— Несправедливо наказывать весь народ за проступок одного человека! Тебя не поймут твои же соседи.

— Что здесь справедливо, а что — нет, решаю я. Я защищаю свой народ и буду это делать любым, пусть даже и самым жестоким способом. Если вам так дорог ваш народ, защищайте его так же. Не позволяйте отдельным головорезам ставить под удар всех остальных. Единственный шанс на то, что я соглашусь рассмотреть просьбу о досрочном открытии ворот, это голова виновного и все те деньги и ценности, которые он сумел таким образом заработать.

— А если это будет не один человек?

— Значит, будет не одна голова…

Очередной князь хмурит брови. Решать что-либо столь поспешно, видимо, не в правилах горцев. Поэтому соглашаюсь подсластить пилюлю.

— Я ничуть не тороплю вас с принятием решения. Соберитесь, посоветуйтесь, подумайте все вместе. Трех месяцев будет достаточно для этого?

Мой собеседник молча кивает.

— Ну, тогда на этом договоримся. Но помни: никаких торговых караванов я не пропущу. У нас здесь нет нужды в ваших товарах.

Глава 31

Делегация поворачивается и, унося с собой двух покойников, выходит из зала. Обессиленно сажусь в кресло и шумно выдыхаю, переводя дух. Оборачиваюсь и вижу стоящего рядом барона.

— Что-то не так, Лэн?

— Да как сказать… Вы помните тот день, когда мы спустились в подземелье впервые?

— Такое забудешь…

— Я тогда еще на одном из столбов нашел дочь своего сержанта.

— И это помню.

— Это ее лентами были перевязаны ножны князя…

Барон поворачивается и выходит из помещения. Провожаю его взглядом. М-да… Ну и нервы у мужика. Я б на его месте этого князя в мелкую лапшу нашинковал бы. Учиться мне еще и учиться у этих людей. У них и опыт, и выдержка, и знание местных условий. А я только и способен на то, чтобы мегазлодея изображать.

Звук шагов сбоку — подходит отец Варшани.

— И вы тоже, святой отец?

— Что тоже?

— Будете ругать меня за невыдержанность?