Тайное сокровище, стр. 40

– Рейн, вымойся, – только и сказала она.

– Я спутаю твои великолепные волосы, – предупредил он.

Страстное желание – целовать, ласкать, вды­хать пьянящий аромат ее нежного тела, войти в соблазнительный мир ее женского рая, чтобы взлетать и опускаться и беззаботно растворяться в бушующем жаре общего восторга.

– Пожалуйста, – выдохнула она ему в ухо. Рейн прижал девушку к стойлу, приподняв одну ногу между ее бедрами. Движения их ста­новились неистовыми, они стали срывать одеж­ду друг с друга.

Но неожиданно затихли, прислушиваясь.

– Что это? – спросила Отем, ощущая какое-то напряжение.

– Гроза. Сейчас начнется, – ответил Рейн. В этот момент грозовая туча разорвалась, и дождь обрушился сплошным потоком, выбивая частую дробь на соломенной крыше.

– Выбегай на дождь, Рейн, – засмеялась Отем. – Пусть природа очистит тебя для меня!

Он стремительно бросился выполнять ее приказание.

Вернулся Рейн быстро и сразу заключил Отем в объятия.

– Не бойся ничего, моя принцесса. Мы сов­сем одни. Не тревожься ни о герцогине, ни о драгоценном камне, ни о дожде, моем чистом лице или чем-то еще… Бог мой! Ты довела меня до неуправляемой страсти!

– Рейн, пожалуйста…

– Боюсь, я причиню тебе боль – настолько сильно мое желание. Ты девственница, поэтому я должен действовать осторожно и бережно.

– Причиняй боль, если это надо, – прошеп­тала Отем, впиваясь ногтями ему в руку.

Они срывали одежду, пока не остались совер­шенно обнаженными. Зеленое платье сверкаю­щим ворохом легло на покрытый кострикой пол у их ног. Рейн целовал Отем до тех пор, пока губы ее не распухли и не заболели.

Потом они опустились на покрывало. Рейн улыбнулся в темноту.

– Моя красавица, – сказал он с поцелуем. Поцелуи разжигали желание. Руки Рейна были, казалось, повсюду: на ее груди, бедрах, между ног, гладили спину, живот, бока.

– Ты хочешь меня, Отем? Ты готова?

– Думаю, да, Рейн, – прошелестела она. А потом со смущенным смешком спросила:

– А как я должна быть готова? Я никогда не занималась этим раньше, ты же знаешь…

Рейн рассмеялся, убирая руку:

– Ты готова так, как будешь теперь готова всегда, девушка.

– Девушка? – она вздохнула и улыбнулась. – Ненадолго!

Когда он вошел в нее, Отем ощутила обжи­гающее тепло и вскрикнула, но не от боли, а от радости и удивления.

Почему они не соединялись раньше? В чем заключался страх? В этот момент она поняла, что Рейн – единственный мужчина, которого она хочет и который нужен ей до конца дней.

В этом не было греха. Они предназначались друг для друга. Она состарится рядом с этим человеком. Другой любовник никогда не удовле­творит ее, да и было бы просто кощунством сходиться с кем-то еще после столь великолеп­ного мужчины, который был с ней сейчас.

– Ты прекрасен, Рейн…

– Моя изумительная женщина… Нежная, словно бархат…

Когда Рейн заскользил внутрь и натолкнулся на девственную преграду, он ощутил на мгнове­ние раскаяние и страх, что причинит ей боль. Но сейчас он доставлял ей удовольствие и бла­женствовал сам. Ее оболочка была такой плот­ной, влажной, податливо-гибкой – просто заме­чательной!

– Ты плачешь, – пробормотал Рейн, когда они закончили и лежали бок о бок.

– Слезами любви, мой прекрасный рыцарь.

– Отем, девушка, я люблю тебя.

Рейн не услышал в ответ ничего, кроме ти­хого сопения.

– Эй, почему ты молчишь? Ты веришь мне?

– Конечно. Почему я должна не верить? Ты только что сделал меня самой счастливой женщиной в мире, – она прижалась к нему. – Рейн, ты замечательный, но я требую одного.

– Чего же? – спросил он, поглаживая щеку Отем.

– Ты больше никогда не должен называть меня «девушкой».

– Почему… – потом он понял и рассмеял­ся. – Никогда! Обещаю!

Этой ночью Рейн с Отем спали, крепко при­жавшись друг к другу, на большой кровати в уютном домике. Отем чихнула уже раз десять, потому что обивка была очень старая, пыльная, изорванная, а покрывала напоминали лохмотья.

Странно, но ее не покидало чувство, будто еще одна пара занимала этот заброшенный дом совсем недавно: слабый аромат лаванды и роз примешивался к затхлому запаху старых по­стельных принадлежностей.

– Я устала изображать из себя женщину-охотника, Рейн. Эти поиски оставляют меня беспомощной и опустошенной. Я не говорю о нашей любви, я имею в виду болезненное стрем­ление отыскать сестру. Правда, эта цель свела нас вместе, но я все еще чувствую себя одинокой и ранимой и хочу знать, будет ли моя сестра когда-нибудь опять со мной.

– Я понимаю, – сказал Рейн.

– Ты отвезешь меня домой?

Он посмотрел на слезы, катившиеся по ее щекам:

– Конечно. В Сатерленд?

– Другого дома у меня нет.

– Отем, – он смахнул пару слезинок.

– Да?

– Завтра я отведу тебя кое-куда и кое-что покажу.

– Я знаю: драгоценность. Ты ведь говорил, что покажешь, когда будешь готов. Я сказала, что ты будешь готов после того, как займешься со мной любовью. Вот так и вышло.

– Дождись завтрашнего утра, – пробор­мотал Рейн, поглаживая ее бедро.

Покажет. Означает ли это, что он возвратит ее собственность? Придет завтра, и она узнает.

А еще она узнает, почему герцогиня пытает­ся избавиться от нее и почему тут замешан Черный Рыцарь. Может, это страшная тайна?

Кузены… Сколько еще родственников есть у них? А фамилия Ровены – тоже Гардиан?

Отем повернулась задать некоторые из этих вопросов своему загадочному любимому, не надеясь, впрочем, получить ответы, и обнару­жила, что он спит крепким сном.

Глава 18

– Исчезли, как дым…

– Что имеешь в виду? – спросила Отем, разглядывая сад, окружавший старый замок.

Рейн посмотрел вверх на пустые птичьи гнез­да. Но Отем решила, что он хочет сказать что-то еще.

– О, понимаю. Здесь нет людей. Все остави­ли это место. Здесь, вероятно, живут одни при­зраки. Я хочу взглянуть на сад.

– Зачем? – Рейн подозрительно посмотрел на нее.

– Всегда можно определить, сколько време­ни отсутствуют обитатели, если внимательно посмотреть на состояние сада, а еще лучше – огорода.

«Типично женские рассуждения», – поду­мал Рейн и тихо рассмеялся.

Немного погодя он подошел к девушке, скло­нившейся над печальным, заросшим сорняками участком. Повсюду колючки и буйные травы возвышались над давно засохшими овощами и цветами. Отем раскрыла стручок гороха и пока­чала головой при виде крошечных сморщенных горошин.

– Поживиться тут нечем, – сказала Отем и пошла прочь. – Никого здесь не бы… Ой!

Что это? – она подошла к внутреннему двори­ку. – Смотри! Следы. Они сохранились, потому что недавно прошел дождь. Здесь была женщи­на, – Отем повернулась к Рейну. – Наверное, в доме кто-то есть.

Рейн пристальным взглядом изучал старый прекрасный замок.

– Да, кто-то здесь есть, Отем.

– Зачем ты привел меня сюда, Рейн? Кто тут живет? Ты говорил, что все оставили этот замок. Что ты имел в виду?

Рейн откинул голову назад и рассмеялся:

– Птицы, Отем. Птицы улетели.

– Прекрати дурачить меня!

– Я вовсе не дурачу тебя, – ответил он, пы­таясь придать своему лицу серьезное выражение.

– Мой драгоценный камень спрятан внут­ри? Где он? – требовательно спросила Отем. – Почему я должна искать сама? Ты сказал, что приведешь меня к нему.

– Я и привел. Взгляни на этот прекрасный старый замок, Отем.

– Замок действительно прекрасен, но я хочу увидеть драгоценность и подержать ее в руках.

– Это возможно, – он озорно подмигнул, – вполне возможно, раз ты хочешь.

– Почему ты мне подмигиваешь? Ты что, флиртуешь со мной? – Отем почти кричала. – Рейн, не сейчас. Я хочу взять в руки фамильную вещь и положить ее вот сюда, – она протянула открытую ладонь.

Рейн уселся на землю и хохотал, хохотал, хохотал, пока Отем не испугалась, не помутился ли у него рассудок.