Брат Волк, стр. 37
А Торак уже бежал в ту сторону, откуда доносился голос Волка, и чувствовал, что земля под ногами становится все более каменистой, а деревья – все более низкорослыми. Теперь вокруг торчали лишь карликовые березки да ивы ему по пояс.
– Ты уверен, что он там? – с тревогой спросила Ренн. – Если мы будем продолжать идти в этом направлении, то снова выйдем к водопаду.
Но Торак ее недослушал – опять убежал вперед и скрылся за валуном. И вскоре Ренн услышала его взволнованный голос.
Она бросилась на этот зов, и стоило ей выбежать из-за валуна, как в нее прямо-таки зубами вцепился ледяной северный ветер.
У Ренн даже голова закружилась, и она невольно отступила на несколько шагов назад. Они вышли на опушку Леса. Здесь Лес граничил с обширными пустошами.
Перед Ренн расстилалась бескрайняя равнина, почти совершенно лишенная деревьев; кое-где, правда, виднелись островки вереска и карликовых ив, жавшихся к земле в тщетной надежде укрыться от пронизывающего ветра. По равнине были разбросаны маленькие дрожащие от холода озерца с коричневатой водой, глубокие, как колодца. Озерца эти были окружены спутанными болотными травами. У дальнего края равнины виднелась предательская каменистая осыпь, а за ней начинались уже Высокие Горы. Но так казалось лишь издали. Ренн знала, что между этой осыпью и Горами лежит то, что отсюда выглядит лишь тонкой белой сверкающей полоской на горизонте; то, чего она, Ренн, боялась больше всего на свете.
Но Торак, разумеется, ничего не замечал.
– Ренн! – крикнул он, и ветер отнес его голос в сторону. – Вон он!
Ренн, с трудом оторвав взгляд от сверкающей белой полоски, присмотрелась и увидела, что из ближайшего озерца вытекает тонкий ручеек, а Торак, подбежав к этому ручейку, упал на колени возле лежащего на земле Волка, и голова Волка с закрытыми глазами покоится на мешочке из кожи ворона…
– Он жив! – хрипло выкрикнул Торак и зарылся лицом в мокрую серую шерсть.
Волк приоткрыл один глаз и слабо вильнул хвостом. Ренн, спотыкаясь, бросилась к ним сквозь заросли вереска.
– Он жив, но совершенно обессилел, – повторил Торак, не поднимая глаз. – И мокрый насквозь. Он, видно, бежал по ручью, чтобы сбить медведя со следа. Какой умница, правда?
Ренн опасливо огляделась.
– И это помогло?
– Еще бы! – воскликнул Торак. – Посмотри вокруг. Вон – болотные коньки. Да и других птиц тут множество.
Искренне жалея, что не испытывает той же уверенности, Ренн опустилась на колени и протянула Волку лепешку из вяленой лососины. Он вознаградил ее несколькими взмахами пушистого хвоста.
Это было чудесно – снова видеть Волка, но Ренн вдруг почувствовала себя лишней. И, кроме того, ее мучили разные мысли и опасения, о которых Торак и не подозревал.
Она подняла с земли мешочек из вороновой кожи и сунула руку внутрь, чтобы проверить, на месте ли глаза реки. Да, они по-прежнему покоились в своем гнездышке из рябиновых листьев.
– Теперь ты их возьми, – сказал Торак, приподнимая Волка и перекладывая его на заботливо приготовленную охапку мягкой болотной травы. – Нам надо постараться как-то спрятать и глаза, и каменный зуб от медведя.
Ренн развязала пряди волос, стягивавшие коробочку из рябиновой коры, в которой хранился каменный зуб, и осторожно положила туда глаза реки; затем снова завязала коробок, спрятала его в мешочек из вороновой кожи и крепко привязала мешочек к поясу.
– Теперь все у нас будет хорошо. – И Торак любовно лизнул волчонка в морду. – Шалаш можно устроить прямо вон в той складке холма. Разведем костер, дадим Волку отдохнуть…
– Нет, только не здесь, – быстро вставила Ренн. – Сперва нужно вернуться в Лес.
Здесь, на открытом всем ветрам пространстве, она чувствовала себя совершенно незащищенной, точно гусеница, свисающая с ветки дерева.
– Давай лучше здесь останемся, – сказал Торак и указал на север, в сторону предательской осыпи и поблескивавшей белой полоски на горизонте. – Отсюда ближе всего к Священной Горе.
Ренн показалось, что все ее внутренности свело судорогой.
– Что? Откуда ты знаешь?
– Волк мне сказал. Нам нужно идти вон туда.
– Но… мы не можем туда идти!
– Это еще почему?
– Потому что там ледяная река!
Торак и Волк удивленно на нее посмотрели, и она вдруг поняла, что на нее смотрят две пары одинаковых волчьих глаз, только одни янтарные, а другие светло-серые. От этого она еще острее почувствовала собственное одиночество.
– Но, Ренн, – терпеливо пытался объяснить ей Торак, – это ведь действительно самый короткий путь к Горе!
– Мне все равно! – Она пыталась найти хоть какое-нибудь объяснение, которое Торак сможет понять. – Нам еще третью часть Нануака отыскать нужно. Помнишь: «Таящийся во тьме снегов огонь»? Только там мы его не найдем, хотя там действительно будет очень холодно. Там ничего нет! Ничего! («Ничего, кроме смерти», – прибавила она про себя.)
– Ты вчера ночью видела красный глаз? – спросил Торак. – Он поднимается все выше. У нас осталось всего несколько дней.
– Ты просто не хочешь меня послушать! – рассердилась Ренн. – Нам никогда не перебраться через ледяную реку!
– Переберемся, – возразил он с уверенностью и поразительным спокойствием. – Уж какой-нибудь способ отыщем.
– Какой? У нас остался всего один бурдюк для воды и четыре стрелы на двоих! Четыре стрелы! Наступает зима, а у тебя только летняя одежда!
Он задумчиво на нее посмотрел и сказал:
– Но ты совсем не поэтому туда подниматься не хочешь.
Ренн сердито вскочила, отошла в сторону, потом вернулась и сказала ровным голосом:
– Мой отец погиб в ледяной реке. Такой же, как эта.
Над пустошью печально свистел ветер. Торак посмотрел на лежащего Волка, потом на Ренн. Лицо его опять показалось ей осунувшимся и странно неподвижным.
– Это случилось во время снежной бури, – сказала она. – Отец поднялся по ледяной реке выше озера Топора, и один из ледяных утесов вдруг разломился пополам и рухнул прямо на него. Его тело нашли только весной. Саеунн пришлось долго колдовать, собирая его души воедино…
– Прости, – сказал Торак, – я не…
– Я это рассказываю вовсе не для того, чтобы ты меня жалел! – рассердилась Ренн. – Я хочу, чтоб ты понял. Мой отец был сильным человеком и опытным охотником. Он хорошо знал горы – и все-таки ледяная река убила его. Как по-твоему, какую надежду… какую надежду на успех она может оставить нам?
Глава 23
– Нужно все делать очень, очень тихо, – прошептала Ренн. – Любой шум может ее разбудить.
Торак крутил головой, разглядывая громоздившиеся вокруг ледяные утесы. Он и раньше видел немало снега и льда, но ничего подобного видеть ему не доводилось – таких высоченных ледяных скал с острыми как бритва краями, таких хищных коварных пропастей без дна. Казалось, тут гневно вздыбилась огромная волна да так и замерзла, стоило Великому Духу коснуться ее пальцем. Однако сверху даже эти страшные ледяные утесы выглядели всего лишь как морщины на гигантском челе ледяной реки.
Дав Волку возможность отдохнуть денек на берегу озера, они двинулись через пустошь, а потом вверх по каменистой осыпи, на которой и устроили очередной привал, отыскав относительно защищенное от ветра местечко. Никаких следов медведя они не встретили. Возможно, действовали магические свойства коробка из рябиновой коры, или, как считала Ренн, медведь ушел на запад и сеял теперь хаос среди лесных племен.
Наутро они двинулись на север по берегу ледяной реки.
Было, конечно, страшновато идти под нависающими ледяными утесами, которые в любой момент могли обрушиться и раздавить их, как муравьев, или наслать на них снежную лавину, но выбора у них не оставалось. Путь на запад преграждал поток талых вод, уже успевших образовать большое голубое озеро.
К сожалению, идти тихо не получалось. Громко хрустел под ногами наст. Для тепла они сплели Тораку накидку из тростника, и она шуршала теперь, словно целая куча сухих листьев. Даже собственное дыхание казалось Тораку оглушительно громким. Да и со всех сторон доносилось какое-то странное потрескиванье и стоны, которым вторило многократное эхо: это ледяная река шептала что-то во сне. И было похоже, что еще немного – и она проснется.