Время теней, стр. 26

Я обречен, понял Мицкевич.

Осознав это, он принял второе решение.

Мать мира.

Помоги.

Он окажет старому другу последнюю услугу. Сардонис явно не заслуживает этого, но что теперь делать? Открыть дверь и ждать синта, ждать ментальных щупалец головача?

Сектор блокируют, никто не уйдет отсюда.

Традиционным путем.

Мицкевич подрубился вновь. Его ждала ювелирная работа с трафиком грузоперевозок. Роботизированные челноки, граверы по всей планете, курсирующие между Астерехоном и заводскими модулями. Выбрать один, на подлете к городу, дистанционно взять управление на себя. Привыкнуть к интерфейсу, пока аппарат разгружается и проходит техосмотр в доке. Внести коррективы в расписание диспетчера, стартовать. Посадить транспортное средство на замороженной стройке в квартале отсюда. Вернуться в реал, зачистить следы.

Открыть глаза.

За окнами квартиры – глубокая безлунная ночь. На Отре бывает и такое. Раз в двадцать пять лет.

Беги, шепнул император.

Кабеля и шланги всосались в ложе. Мицкевич принял душ. Контрастный, с ионизацией. Быстро оделся, поел. Собрал рюкзак, накидав туда консервов. Взял биос и набор переходников. Так, на всякий случай. Захватил шестизарядный карманный плазмер.

Покинул квартиру.

Навсегда.

Впереди стройка, гравер и Мик Сардонис, которого еще предстоит найти в безлюдной, но обширной пустыне.

20

От гниющих водорослей исходил смрад.

Все побережье украшал плотный ковер гнили. Он шевелился, словно живой; колыхался, покачиваясь на воде. Глубокий Залив не оправдывал свое название, это был, скорее, лиман с частыми вкраплениями грязевых островков. Неподалеку разместилась рыбацкая деревушка с выдающимся в море деревянным причалом и пришвартованными к нему парусными лодками. Одномачтовыми. Повсюду, на колышках – разложенные для просушки сети. Глинобитные и деревянные хижины с торчащими на крышах жестяными флюгерами. В центре селения – каменное двухэтажное здание, по-видимому, храм.

Вечер.

– Нужно нанять лодку, – сказал Флинн.

Я хмыкнул.

– И чем ты собираешься платить?

Айнэ устало опустилась на красноватый, ржавый песок. Я присел рядом. Похоже, у нас завязалось что-то серьезное. Она оставила свой клан ради меня. И готова пойти дальше. К неизвестным землям, к мифическому оракулу. А я? Что я могу ей предложить? Хотя бы – остаться здесь, с ней, после всего, что может случиться. В мире, который почти стал мне родным.

Если такое возможно для офицера Космофлота.

– Отдадим лучемет, – нарушил молчание Мирон. – Мой. Я не воин, я телепат. Флинну он тоже, наверное, ни к чему.

– А как же правила? – глаза Ша-йо-Лрла вспыхнули.

– Мы не ознакомлены, – парировал Флинн.

Время от времени у тагорян проскальзывало это «мы». Подспудное осознание себя, как части целого.

– Он говорит о негласных правилах, – пояснил я. – Эхо Дромбургской конвенции. Запрещено открывать аборигенам знания и технологии, намного опережающие их уровень развития. Речь идет об этике, ответственности за последствия.

– Ваши нормы, – заметил Флинн, – нарушаются сплошь и рядом. Ты собрал тархан из деталей, найденных в Южных Землях. После крушения земного самолета. Оставил свое изделие у го. Генераторы нуль-гравитации.

Получил.

– Клан Айнэ, – добавил Мирон, – выступает с гастролями в Астерехоне…

– Достаточно, – перебил я. – Мы так и сделаем. Совершим обмен.

Деревня неумолимо погружалась в сумрак.

Мы вошли в нее. Никто не спешил навстречу, все жители занимались своими делами. Деревня не охранялась.

– Они никого не боятся, – скривился я.

– Местные кланы живут в мире, – сказала Айнэ. – Из Южных Земель приходят лишь паломники.

Логично.

– Нам нужен Старейшина.

Седобородый Клир жил неподалеку от храма. Я постучал в дверь (здесь имелись двери), и он открыл.

– Кто вы такие?

– Мы держим путь к оракулу, – начал я. И, подумав, добавил: – Хотим взять лодку. Нанять одного из ваших рыбаков.

– Нанять, – повторил Старейшина.

– Да. Покажи, Мирон.

Мы продемонстрировали Клиру армейский лучемет. В нарушение всех договоров и конвенций. Ствол фолнару понравился. Мы установили минимальную мощность, и Клир испытал оружие на водорослях. Ша-йо-Лрла научил его пользоваться сенсорным переключателем, электронным прицелом и автонаведением. Магический арбалет, подчеркнул я, обретает полную силу в полдень. «И не забывай подзаряжать батареи», – добавил наставник.

– Вы отправитесь на рассвете, – сказал Клир. – Азда благоприятствует утреннему плаванию.

– Нет, – возразил я. – Мы спешим. Сейчас.

– Ночью?

– Именно.

– Ребятам это не понравится.

– Убеди.

Он пошел убеждать.

Через час мы вышли в море. На вполне приличном баркасе, который вел молчаливый парнишка по имени Леод.

В небе проступил серпик Шуо.

Я лег спать. Мы с Айнэ расположились прямо на палубе, укрывшись шерстяным одеялом. Дэз и тагоряне оккупировали трюм.

Протаял глазок Савея.

Мерный плеск волн за бортом. Мерное течение мыслей. Унылое завывание Азды.

…Говард Шиз стоит напротив, в его отведенной руке излюбленное оружие. Катана.

– Слышал о головачах?

Каменная терраса, немного тумана. Абрисы монастыря.

– Да, инструктор.

– Крайне неприятные противники. Видишь ли, большинство из них – паранормы, генетические недоразумения. Они умеют летать, телепортироваться тебе за спину, читать твои мысли. Так или иначе они превосходят тебя. Допустим, ты встретился с паранормом.

– У меня нет шансов.

– Но ты должен выжить.

– Я попробую.

Инструктор исчез.

Его голос раздался из-за спины:

– Никогда не пробуй. Делай.

Смещаюсь вправо, и его катана рубит воздух.

– Слабость паранорма в его силе. Он знает, что круче тебя. И не очень-то напрягается технически.

Исчезновение. Молния слева. Отбиваю.

– Ведешь бой с тенью. Тень повсюду. Вокруг тебя. Везде и нигде.

Следующим ударом он достает меня. Легкие наполняются кровью.

Перезагрузка.

– Но я учил тебя драться с тенью.

Парирую.

– Ты готов к этому.

Выпад.

И я вновь умираю.

Трудно преодолеть барьеры в сознании. Ты убеждаешь себя, что не можешь, и это транслируется в реальность. К тому же время показало, что Говард Шиз сам не был готов к драке с головачом. Инструктор, не применивший своих знаний на деле… Конечно, не его вина. В любом сообществе есть сильнейшие. Лучшие. Та девушка была опытнее. Качественнее. Вот и все.

Сквозь мою смерть проступает…

Странное.

Родное и чужое одновременно.

Как старинная фреска под штукатуркой. Откуда во мне эти ассоциации? Термины мертвы задолго до распыления Земли.

Образа.

Край скопления, я никогда не был там.

Многомерность.

Я солдат, но не в этом времени, в ином пространстве. Солдат в настоящем. В каком настоящем? Точнее – в котором? Наверное, я пилотирую корабль. Он не просто часть меня, как при подключении. Он – моя оболочка. Надстройка к моему разуму. Высшая ступень военной эволюции. Выше – только я…

Сон разбивается.

Крушение звезд, крушение сущности.

– Мик!

Эфирные осколки уносятся в подсознание. Обратно, к истокам. К вечному забвению непознанного.

Просыпаюсь.

Мы по-прежнему в море. Айнэ, свернувшись, спит рядом. У борта безмолвной тенью стоит Флинн. Я не вижу лица, но знаю, что это он.

В небе.

Голос, пронзив черепную коробку, внедрился в мозг. Тагорянин напротив не издал ни звука.

Поднимаю голову.

Светлая отрейская ночь, ожерелье лун. И парящее над нами черное крыло. Вытянутая клинообразная тень.

Грузовой челнок.

Он плыл над нами, корректируя курс в соответствии с движением баркаса. Словно прилип.

Моя рука нащупала ребристый ствол лучемета. На носу что-то шевельнулось – согнутый в три погибели, готовый ко всему дэз.