Опасное лето ( илл.), стр. 15

— Театр? — задумчиво произнес Хемуль и снял очки. В его очерствевшем сердце затеплилась слабая искорка воспоминаний детства. Верно, тетя однажды водила его в театр. Они смотрели пьесу о какой-то спящей красавице — принцессе, которая заснула под кустом роз. Было необычайно красиво, Хемулю очень понравилось. И он понял, что ему снова захотелось пойти в театр.

Но кто будет сторожить узников?

Где это видано, чтобы хоть один хемуль когда-нибудь бездельничал? Бедный надзиратель ломал себе голову — что делать? Он уткнулся носом в прутья железной клетки, стоявшей в тени, и сказал:

— Мне бы так хотелось пойти в театр сегодня вечером.

— В театр? — переспросил Муми-тролль и навострил уши.

— Да, на спектакль «Невесты льва», — заявил Хемуль и сунул афишку в клетку. — Не знаю, кого мне оставить сторожить вас.

Муми-тролль и фрекен Снорк посмотрели сначала на театральную афишку, а потом друг на друга.

— Наверняка что-нибудь о принцессах, — продолжал Хемуль еще более печальным голосом. — Сколько лет прошло с тех пор, как я видел маленькую принцессу!

— Тебе надо обязательно еще раз посмотреть на нее, — сказала фрекен Снорк.

— И разве у тебя нет на примете какого-нибудь доброго родственника, который в твое отсутствие посторожил бы нас?

— Конечно, у меня есть двоюродная сестра, — вспомнил Хемуль. — Но она слишком добрая и может вас выпустить.

— А когда нас казнят? — внезапно спросила Филифьонка.

— Вот еще, никто не собирается вас казнить, — смущенно ответил Хемуль. — Просто посидите в кутузке, пока не сознаетесь. А потом надо сделать новые таблички и пять тысяч раз написать «запрещается».

— Но ведь это не мы… — начала было Филифьонка.

— Да-да-да! Опять за старое, — оборвал ее Хемуль. — Это я уже слышал, так все говорят.

— Послушай-ка, — обратился к нему Муми-тролль. — Ты всю свою жизнь будешь жалеть себя, если не пойдешь в театр. И конечно же, там есть принцессы. Невесты льва.

Хемуль горько вздохнул…

— Ну, не упрямься, — уговаривала его фрекен Снорк. — Веди сюда двоюродную сестру. Добрый сторож все-таки лучше, чем никакой.

— Уж это верно, — угрюмо согласился Хемуль. Он поднялся и засеменил куда-то.

— Подумать только! — воскликнул Муми-тролль. — Вы помните, что нам приснилось в ночь летнего солнцестояния? Лев! Огромный лев, которого укусила за ногу малышка Мю! И вот оказывается, что они там придумали — наши домашние!

— А мне приснилось, что у меня будет много-премного новых родственников, — сказала Филифьонка. — Вот был бы кошмар! Это теперь-то, когда я только разделалась со старыми!

Тут вернулся Хемуль.

Он привел с собой маленькую тщедушную хемулиху. Она казалась очень испуганной.

— Ну как, сможешь посторожить их? — спросил Хемуль.

— А они не кусаются? — прошептала крохотная хемулиха.

Хемуль фыркнул и протянул ей ключ от клетки:

— Конечно! Они перегрызут тебя пополам, если ты выпустишь их. А я пошел переодеваться! Привет всей честной компании!

Как только Сторож скрылся из виду, хемулиха, бросая испуганные взгляды на клетку, принялась вязать.

— Что ты вяжешь? — приветливо спросила фрекен Снорк.

Хемулиха вздрогнула.

— Даже не знаю, — прошептала она испуганно. — Но когда я вяжу, мне как-то спокойнее.

— А может быть, ты свяжешь мне носочки? Цвет очень для них подходящий, — сказала фрекен Снорк.

Маленькая хемулиха в раздумье уставилась на вязанье.

— Разве ни у кого из твоих знакомых не мерзнут зимой лапы? — спросила Филифьонка.

— У одной моей подруги ой как мерзнут, — призналась хемулиха.

— И у моей знакомой вечно мерзнут… — поддержала разговор Филифьонка. — У жены моего дядюшки, который служит в театре. Говорят, там жуткие сквозняки. И что за пытка служить в театре!

— Но и здесь сквозняк, — сказал Муми-тролль.

— Об этом моему двоюродному брату следовало бы позаботиться, — робко сказала хемулиха. — Если подождете, я пожалуй свяжу для вас носочки.

— Пожалуй, мы умрем прежде, чем они будут довязаны, — мрачно заметил Муми-тролль.

Маленькая хемулиха забеспокоилась и осторожно подошла к клетке.

— Может, покрыть клетку одеялом? — предложила она.

Узники пожали плечами и, стуча зубами, еще плотнее прижались друг к дружке.

— Вы и вправду так сильно озябли, что простудились? — в ужасе спросила маленькая хемулиха.

Фрекен Снорк зашлась кашлем.

— Чашка чаю со смородиновым вареньем могла бы спасти меня, — сказала фрекен Снорк. — Кто знает!

Хемулиха долго колебалась. Уткнувшись носом в вязанье, она исподтишка поглядывала на узников.

— Если вы умрете… — прошептала она дрожащим голосом, — если вы умрете, моему двоюродному братцу вряд ли будет интересно сторожить вас. — Может, мне все же снять мерку для носочков?

Заключенные закивали головами.

Тогда хемулиха приоткрыла дверцы и застенчиво спросила:

— Может, вы не откажетесь от чашки горячего чая? С вареньем из черной смородины? А носочки получите, как только они будут готовы. Как хорошо, что вы подсказали мне связать именно носочки! Когда знаешь, для кого вяжешь, работа становится интересней. Наверно, вы поняли, что я имею в виду.

И вся компания отправилась домой к маленькой хемулихе пить чай.

Не спрашивая их согласия, хозяйка испекла целую гору пирожков. Это, конечно, заняло много времени. За окном стемнело. Тут фрекен Снорк поднялась и сказала:

— Нам пора идти. Огромное спасибо за чай!

— Мне очень неприятно, что я вынуждена снова посадить вас в тюрьму, — сказала, как бы извиняясь, хемулиха и сняла ключ с гвоздя.

— Но мы не собираемся возвращаться в тюрьму, — возразил Муми-тролль. — Мы собираемся идти к себе домой, в театр.

У хемулихи аж слезы навернулись на глаза:

— Мой двоюродный брат будет так огорчен…

— Но мы же ни в чем не виноваты! — воскликнула Филифьонка.

— Почему же вы сразу не сказали об этом? — с облегчением произнесла маленькая хемулиха. — Тогда, конечно, идите в театр. Хотя, наверное, мне лучше бы отправиться вместе с вами и объясниться с братцем самой.

Двенадцатая глава

О том, как прошла премьера

Пока маленькая хемулиха угощала гостей, театральные афиши продолжали кружиться над лесом. Одна из них спланировала на лесную полянку и прилипла к крыше, которую только что просмолили.

В тот же миг двадцать четыре малыша вскарабкались на крышу, чтобы подобрать листок. Они чуть не передрались, ведь каждый хотел первым вручить его Снусмумрику! А поскольку афишка была нарисована на тонкой бумаге, она тотчас превратилась в двадцать четыре клочка.

— Тебе письмо! — визжали лесные малыши, скатываясь, спрыгивая и съезжая с крыши.

— Морровы дети! — ворчал Снусмумрик, который стирал их чулочки за домом. — Вы что, забыли, мы же только утром просмолили крышу? Вы что, хотите, чтобы я ушел от вас?

Или бросился в море? Или всех вас убил!

— Не хотим! — орали малыши, дергая его за пиджак. — Прочти лучше письмо!

— Вы, наверно, хотите сказать — письма? — спросил Снусмумрик и вытер мыльные руки о волосы одного из малышей. — Ладно! Эй, что там за таинственное письмо?

Он разложил на траве смятые клочки и попытался сложить вместе то, что осталось от афишки.

— Читай вслух! — закричали малыши.

«Одноактная драма…» — читал Снусмумрик. — «Невесты льва» или (здесь, кажется, не хватает кусочка…). «Входная плата — любая еда»… (ай-ай)… «сегодня вечером, когда зайдет солнц…» (солнце), «если не будет дождя и ветра» (здесь все ясно)… ание… ать (нет, непонятно)… «посреди залива Гранвикен…».