Ночь в Гефсиманском саду, стр. 73
Хотя изгнание из храма торгашей и менял было поступком благочестивым и многие из молящихся так его и поняли, все же кое-кто из священнической верхушки, получавшей доход от торговли, по-видимому, затаил зло на Иисуса. Из Талмуда видно, что рынок при иерусалимском храме принадлежал сыновьям первосвященника Анны, состоявшего при Каиафе: когда впоследствии Иисуса взяли в Гефсиманском саду, его привели для допроса именно к Анне, составившему донос для Пилата.
По-видимому, зрелище рынка при храме впервые поколебало уважительное отношение Иисуса к этому учреждению как к таковому. По мнению Э. Ренана, он не любил храмы еще и потому, что в его время там явственно ощущались элементы язычества: жертвоприношения и т. п. Сам он предпочитал проповедовать на открытом пространстве – перед случайными слушателями, не связанными никакой обрядовой обязанностью.
После происшествия в иерусалимском храме Христос почувствовал враждебное отношение к себе, которое никогда уже не исчезало, а, наоборот, с каждым его появлением в этом городе все усиливалось и усиливалось.
НОЧНАЯ ВСТРЕЧА С НИКОДИМОМ.
И все же даже на некоторых членов синедриона, то есть верховного суда в Иерусалиме, состоявшего из первосвященников, старейшин и законников, поведение Христа произвела благоприятное впечатление.
Одним из таких первосвященников, благосклонно отнесшихся к Иисусу, был Никодим. Его слишком высокое положение не давало ему возможности встретиться с Христом открыто, И он, через посланца, договорился о встрече ночью.
Никодим был старым человеком, со сложившимися взглядами, огромным жизненным опытом и большой ученостью. То, что он рискнул прийти к молодому и тогда еще малоизвестному проповеднику, происходившему, по его сведениям, не то из Назарета, не то из Капернаума, свидетельствовало о том, что и в среде фарисейства возможно было какое-то движение в сторону обновления. Что-то, значит, содержалось в словах и поведении Христа, в его проповедях и чудесах (от которых он, кстати, не отказывался в Иерусалиме), что заставило Никодима усомниться в догматах своей веры и прислушаться к новым и необычным мыслям пылкого и несдержанного галилейского пришельца.
Ночная беседа Иисуса и Никодима носила почти чисто теологический и философский характер.
Однако послушаем евангелиста Иоанна:
«Между фарисеями был некто, именем Никодим, один из начальников Иудейских.
Он пришел к Иисусу ночью и сказал Ему: Равви! мы знаем, что Ты – Учитель, пришедший от Бога; ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог.
Иисус сказал ему в ответ: истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия.
Никодим говорит Ему: как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?
Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Иоан. 3: 1-5).
Беседа Иисуса с Никодимом послужила поводом для многих толкований и целых сочинений. Но если говорить кратко, то смысл слов Иисуса сводится, во-первых, к необходимости очищения водой, то есть крещения, начатого Иоанном Крестителем, а во-вторых, к тому, что необходимо полное обновление духовной жизни, настолько полное, что его можно сравнить с новым рождением человека.
Никодим, безусловно, уже слушавший его проповеди, понял их, однако, формально, иначе он не говорил бы об «утробе», из которой нельзя выйти дважды. Иисус говорит Никодиму о необходимости второго рождения – в смысле полного духовного очищения. Он даже слегка упрекает своего сановного и ученого гостя за такое странное непонимание простых вещей:
«Иисус отвечал и сказал ему: ты – учитель Израилев, и этого ли не знаешь?» (Иоан. 3: 10).
Чувствуется и явное, но невысказанное недовольство Иисуса тем, что столь просвещенный человек, каким является Никодим, пришел к нему, прежде всего потому, что видел чудеса. По убеждению Христа, о котором уже говорилось, чудеса – совершенно второстепенное дело; нужна вера, основанная не на внешних доказательствах, а на самой себе. По Христу, главный изъян Никодима недостаток подлинной духовности, засушенной, возможно, чисто фарисейской ученостью.
И снова говорит он Никодиму: «Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше» (Иоан. 3: 7), то есть родиться через высокое духовное обновление.
Никодим не вошел в число открытых учеников Христа – он остался в своем сословии, но тайно, вплоть до казни Иисуса, горячо, хотя и скрытно, сочувствовал ему. По-видимому, на него произвели сильное впечатление слова Христа, что истинно верующий человек не боится, чтобы «дела его явны были»: ведь Никодим пришел к нему тайком. Во всяком случае, Никодим все же нашел в себе мужество защищать Христа в синедрионе, на что «фарисеи сказали им: «Неужели и вы прельстились?» (Иоан. 7: 47). Но и тогда Никодим вновь заступился за Христа, и опять фарисеи сказали: «И ты не из Галилеи ли? рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк» (Иоан. 7 52).
Интересно и трогательно, что среди снимавших Иисуса с креста был и Никодим.
«Пришел также и Никодим, приходивший прежде к Иисусу ночью, и принес состав из смирны и алоя, литр около ста» (Иоан. 19: 39).
САМАРЯНКА.
Как уже сказано, Иисус, находясь все дни Пасхи в Иерусалиме и проповедуя на площадях, улицах и в прихрамовых дворах, постоянно чувствовал все возраставшее недоброжелательство, исходившее как от рядовых фанатиков-иудеев, так и от священнослужителей. Перед его глазами вставала горестная судьба Иоанна Крестителя. Поэтому по прошествии нескольких дней после Пасхи он покинул Иерусалим.
Иисус решил возвратиться в Галилею через Самарию.
Надо сказать, что обычно иудеи, в особенности правоверные, не ходили через Самарию ни в Иерусалим, ни из Иерусалима, предпочитая окольный путь, так что, например, из Назарета или Капернаума он обычно длился на три дня дольше.
Предубеждение против Самарии шло с давних времен, когда еще ассирийский царь перевел туда людей из Вавилона, Куты, Аввы, Емафа и из Сепарваима, в основном язычников, но также и евреев, бывших в вавилонском плену и не возвратившихся в Иерусалим после освобождения их Киром. Поэтому население Самарии, в отличие, например, от Иудеи, было смешанным. Хотя в Самарию были посланы для обращения в еврейскую веру специальные священники, обосновавшиеся в основном в Вефиле, языческие традиции и обряды оказались здесь очень живучи. Отношение к самарянам всегда было в лучшем случае полупрезрительным, но чаще всего открыто враждебным.
Именно этой враждебностью к самарянам со стороны правоверных иудеев, а особенно фарисеев, и объясняется почти демонстративная симпатия Христа к людям Самарии. Его учение требовало любви к угнетенным и обездоленным – вне зависимости от рас и сословий. В Сихеме (одном из городов Самарии) у него уже было несколько верных учеников. Он не мог забыть, как однажды нашел милосердие и сочувствие только у самарянина.
Он помнил, что был случай, когда раненому человеку, мимо которого прошел даже священник, помог самарянин. Таких происшествий, свидетельствующих о доброте народа, было много, и все они, в глазах Иисуса, лишь подтверждали его учение о необходимости братства и равенства всех людей земли. Слушая досужие домыслы о самарянах, он, возможно, не мог не вспоминать, сколько сплетен ходило вокруг его родного Назарета. Да и сама Галилея считалась в Иерусалиме землей как бы второго сорта («из Галилеи не приходит пророк», – сказали первосвященники Никодиму, заступившемуся за Христа).