Золото Афродиты, стр. 6

За окном и правда был дождливый день, но, несмотря на это, она не стала изменять давней привычке, собрала купальные принадлежности и поехала в бассейн.

Припарковав голубую «Ауди» возле входа в спортивный комплекс, увидела вблизи зеленый «Жигуленок» со знакомыми номерами. «Значит, он тоже здесь», — отметила Нинель Александровна, входя в вестибюль.

Народу в бассейне было мало. Несколько человек плавали в голубой воде по отдельным дорожкам. Она выбрала свободную и с бортика нырнула в воду. Какое блаженство плавать по утрам! С удовольствием чувствовала, как включаются в работу все мышцы тела, как послушно позволяют делать любые телодвижения. Нет ничего лучше плавания. Вдруг прямо перед ней из глубины вынырнул мужчина, — они часто встречались здесь, это его зелёный «Жигулёнок» стоял возле бассейна.

— Добрый день, — приветствовал он её, — вода сегодня очень хорошая.

— Вы меня напугали, — с напускной обидой произнесла Нинель Александровна.

— Простите, не буду мешать, — и он тут же переплыл на другую дорожку.

«Так—то лучше, — подумала Нинель Александровна, — от вас море брызг, просто ужас, как будто нельзя плавать спокойно и никому не доставлять неудобства».

Поплавав почти час, она, как всегда, посидела примерно около десяти минут в сауне, затем приняла освежающий душ, а после этого знакомая массажистка сделала прекрасный массаж тела. Наконец намеченная программа была закончена, и она вышла из бассейна. Зеленый «жигулёнок» стоял на том же месте. В зеркале заднего вида заметила, что он тронулся за ней и сопровождал до самого дома.

«Наверное, живёт где—то рядом», — подумала Нинель Александровна. В подъезде дома лицом к лицу столкнулась с Володькой.

— Привет! — поздоровался он.

— Здравствуй, ты чего здесь маячишь?

— К тебе в гости приходил.

— Зачем?

— Поговорить нужно.

— Мне с тобой, о чём разговаривать? — резким голосом, не скрывая недовольства, проворчала она.

Володька шёл по пятам, не отставая, до самой квартиры. Доставая ключи из сумочки, резко спросила:

— Говори, что нужно?

— Дай мне некоторые вещи отца на память.

— На память? — с иронией произнесла она. — Я не замечала твоей любви к отцу, поэтому о какой памяти можно говорить?

Нинель Александровна открыла дверь, Володька нахально переступил за ней порог. «Привязался, как репей, никуда от него не денешься», с раздражением подумала она.

— Что тебе дать?

— Ну, хотя бы его мобильный телефон.

— Да ты что, смеешься? У тебя денег нет его оплачивать. Продать только сможешь, вот тебе и память.

— Не твое дело, дай, что говорю. Еще дай одежду: куртку кожаную, шапку, ботинки, костюм какой—нибудь. Тебе его вещи ни к чему, а мне пригодятся.

— Да куда они тебе? Это же не твой размер. Как ты их носить будешь?

— Я сказал, не твое дело, дай, что прошу.

— Хорошо, мне не жалко, только ясно, что они не для памяти тебе нужны, а на продажу. Купишь тут же на эти деньги водку или еще какую—нибудь дрянь, и вся память испарится.

Она открыла шкаф, вытащила одежду Петра, проверила карманы и отдала вещи Володьке. Он с деловым видом сложил в сумку, закрыл ее и сказал:

— А мобильник?

— Господи, забери. Ну, всё? Мне некогда, я спешу.

Володька спрятал телефон в карман куртки, закурил сигарету и сказал:

— Вообще—то я к тебе не за этим приходил.

— А зачем? — удивленно спросила она.

— Ну, что ты даже в комнату не пригласишь, вот так будем в коридоре разговаривать?

— Пойми, некогда, говори, что надо, или сейчас же уйду по своим делам, — нетерпеливо сказала Нинель Александровна.

Она решительно направилась к двери, он ей ужасно надоел, говорить с ним не хотелось, а нежеланный гость уходить по—хорошему не хотел.

— Погоди! — Володька загородил дорогу. — Мне нужно поговорить с тобой о наследстве. Отец умер, теперь часть его состояния по праву принадлежит мне.

Нинель Александровна в очередной раз была поражена наглостью пасынка.

— На что ты можешь претендовать? Я законная жена, и все оставшееся имущество принадлежит мне.

— Ничего подобного. Оно принадлежит не только тебе, какая—то часть его принадлежит мне и бабушке. Мы твою долю не просим, но от своей части не откажемся.

— Ну, грамотный ты, однако стал! Школу ума не хватило закончить, а в вопросах наследства хорошо разбираешься.

— А мне школу незачем кончать было. В школе жизни не учат.

— А где учат жизни?

— В тюрьме. Я там всю житейскую грамоту проходил.

— Однако хватит мне с тобой возиться, время теряю.

— Выгоняешь? Ладно, уйду, но ты подумай над моими словами. Я на твою долю наследства не претендую, но свою часть заберу. Ауф видер зеен! — сказал он на прощанье и, уходя, хлопнул дверью.

Нинель Александровна поспешно закрыла дверь на ключ. У нее страшно разболелась голова. Она потерла виски руками и пошла принять анальгин. Нашла в шкафчике на кухне флакончик валерьянки, накапала в кружку и выпила вместе с таблеткой, запив водой, в изнеможении опустилась на стул.

«Наследник нашёлся! — подумала с раздражением. — Тунеядец, наркоман и алкоголик. Большего ничего в жизни не добился. Конечно, он знает о драгоценностях, и это главное, зачем приходил. А вдруг Володька в сговоре с какими—нибудь братками, — бывшими уголовниками? Страшно. Что же мне делать?»

Она вспомнила, что хотела поискать пропавшие ключи мужа. Проверив карманы курток, пальто, костюмов, ничего не нашла и расстроилась еще больше. Разные предположения и догадки возникали у нее в голове. Она поняла одно: необходимо с кем—то посоветоваться, кто—то должен быть рядом, кому можно довериться и рассказать о своих волнениях и подозрениях.

Глава третья

До оперативной планерки еще оставалось немного времени, и Рогожин решил забежать в лабораторию судебной экспертизы, забрать протоколы заключений экспертов. Справки были почти готовы, пришлось подождать всего несколько минут, пока машинистка закончила печатать последнюю. Наконец она всё сделала, завизировала документы в журнале и выдала под роспись Рогожину. Он тут же глазами прочитал заключения экспертов, поблагодарил машинистку и, попрощавшись, поспешил на работу. По дороге забежал в булочную — купил хлеб и кефир (это было его семейной обязанностью — приходить домой с хлебом, молоком или кефиром). Рогожин аккуратно её выполнял. Лишь в те дни, когда не позволяли обстоятельства и чувствовал, что задержится на службе, звонил жене и предупреждал об этом.

На оперативке, как всегда, разбирали незаконченные дела и поручали новые. Половина следователей отсутствовала: кто—то был в отпуске, кто—то находился на курсах усовершенствования, поэтому во всех делах наблюдался застой. Оставшиеся трое оперативников физически не могли справиться с возросшей нагрузкой.

После планерки Князев Игорь Семенович, начальник отдела уголовного розыска, попросил задержаться следователя Рогожина.

— Ну, как продвигается дело Кольцова? Что—нибудь удалось найти?

— С Кольцовым все пока в стадии поиска, — доложил Рогожин. — Ничего определенного. Расспрашивал жильцов дома, никто ничего не видел и не слышал. Хочу посмотреть архивные дела, может, в них что—нибудь обнаружу, за что можно будет зацепиться. Нужно ваше разрешение.

— Давай, подпишу, работай. Конкретно, улики есть?

— На месте преступления гильзы от пистолета Макарова. На вскрытии три дырки в черепе. На работе убитого никакого криминала не нашел. С женой его вчера беседовал, тоже ничего особенного, хочу еще с матерью и сыном поговорить.

— А сам что думаешь?

— Думаю, убийство не случайное, — сдержанно сказал Рогожин. — Кому—то нужно было его убить.

— Ежу понятно, просто так в подъездах не убивают. Ну, ну, давай, ищи, проверяй, время не ждет. Я тебе еще два дела поручаю. Да не волнуйся, это мелочевка. Здесь все на виду. Одно по факту изнасилования, второе ограбление квартиры. Дела лёгкие, ты их быстрее прокрути, не затягивай, а то сроки поджимают.