Золото Афродиты, стр. 44
— А вот и ваша мамочка приехала, встречайте!
Дети, узнав мать, с радостным визгом бросились к ней. Светлана обняла их и стала целовать.
— Дорогие мои, Игорёшка и Витенька! Наконец—то я увидела вас! — слёзы радости катились по её щекам. — Как вы выросли, какие стали большие! Я так соскучилась без вас!
— Ты больше никуда не уедешь? Ты останешься здесь и будешь жить вместе с нами? — дети тянули её за руки в комнату. — Мы тебя больше никогда не отпустим.
Клавдия Михайловна, увидев счастливую встречу, сказала:
— Ну, вот, слава богу! Всё в порядке, я пойду домой, я выполнила, что вы меня просили, — сказала она Рогожину.
— Спасибо, извините, пожалуйста, пришлось вас попросить присмотреть за детьми, — поблагодарил соседку Рогожин.
— Не надо ничего объяснять, я хоть и старый человек, но кое—что в жизни смыслю, — добрая старушка откланялась и ушла.
— Надюша, — попросил Рогожин жену, — побудь немного с детьми, а мы поговорим со Светланой.
— Хорошо, — она увела мальчиков в другую комнату, оставив их вдвоём.
Рогожин рассказал, что узнал о Тропине. Светлана была поражена услышанным.
— Его теперь посадят? — со страхом спросила она.
— Суд решит, ты мать и должна быть рядом с ними.
— Спасибо вам, я очень благодарна.
Рогожины попрощались и ушли, оставив счастливую Светлану с сыновьями. По дороге назад Рогожин сказал жене:
— Мне нужно заехать в больницу по делам, ты езжай домой, я скоро вернусь.
Возле больницы неотложной помощи он попросил притормозить. Помахав жене на прощание рукой, легко поднялся на крыльцо и скрылся за стеклянной дверью. Обратившись к врачу приёмного покоя и, представив служебное удостоверение, поинтересовался о состоянии здоровья поступившего двадцать третьего числа ранним утром человека с автодорожной травмой.
— Есть такой, находится в палате реанимации, состояние его очень тяжёлое, — сказал врач.
— Можно пройти к нему? — спросил Рогожин.
— Наденьте халат и поднимитесь на второй этаж в отделение реанимации. Я предупрежу по телефону дежурную медицинскую сестру.
В палате реанимации все шесть коек были заняты больными. Рогожин сразу же узнал Махонина, лежащего возле окна. Женщина—врач сказала, что больной с момента поступления не приходил в сознание, что хирурги сделали ему операции и продолжают делать всё необходимое.
Рогожин поинтересовался: навещает ли больного кто—нибудь из родственников? Услышал в ответ:
— Нет, никто к нему не приходит.
Рогожин из больницы поспешил к Братанову.
— Я опознал пострадавшего в дорожном происшествии человека, это Махонин. Именно его я подозревал в убийстве директора ювелирного магазина Кольцова. Махонин проходил у нас по одному делу. В архиве имеются о нём все данные. Состояние его тяжелое, он по—прежнему без сознания. К нему никто не приходит. Как тебе удалось узнать, что он лежит в больнице? — спросил Рогожин.
— На то мы и есть сыщики, чтобы всё знать. Благодарю тебя за ценную информацию, извини, я тороплюсь по делам. Потом расскажу. Ты свободен на сегодня, — сказал Братанов, надевая кепку и плащ.
Глава двадцатая
У Надюши Рогожиной были неразрешенные проблемы. Ей нужно было забрать из медсервиса заключение фиброгастроскопии. С замиранием сердца она постучалась в кабинет врача.
— Войдите! — услышала ответ и вошла в кабинет.
— Здравствуйте, я пришла забрать результат анализа, моя фамилия Рогожина, — обратилась Надюша к доктору.
Врач отложил тетрадь, в которой что—то писал, вытащил из стола журнал, где было крупными буквами написано: «Журнал регистрации анализов», перелистал его и извлёк листок. Пробежав глазами написанное, он протянул его Надюше.
— Ваш анализ готов, берите.
— Что у меня? — с тревогой в голосе спросила она.
— Вам нужно будет обратиться к врачу—онкологу, он всё объяснит, — уклончиво ответил доктор.
— К онкологу направляют тех, у которых обнаруживают рак, скажите мне прямо, вы у меня нашли рак? — забеспокоилась Надюша.
— Мы обнаружили в слизистой желудка злокачественные клетки, поэтому и посылаем вас к онкологу. Обо всём остальном решайте с ним.
— Понятно, до свидания, — едва проговорила ошарашенная услышанным Надюша.
На улице она села на скамейку и попыталась прочитать выданный документ. Но все её усилия что—либо понять были тщетны. В корявом и неразборчивом почерке невозможно было разобрать ни одного слова. Она вертела бумажку в руках, впивалась глазами в каждую букву, пытаясь уловить хоть какой—нибудь намёк на знакомое слово. Как ни старалась, ничего узнать не удалось.
Из всего написанного смогла прочитать заголовок и номер анализа, всё остальное оставалось тайной за семью печатями. «Понимают ли врачи сами то, что пишут?» — с раздражением подумала она.
Надюша свернула бумажку и положила в карман. С грустными мыслями возвращалась домой. Всё, жизнь кончилась, ей всего тридцать три года, у неё остаются двое малолетних детей, а она умрёт. Впереди мучительная смерть. От рака мало кто выздоравливает. У неё рак, раз посылают к онкологу. Боли в желудке, приступы тошноты, плохой аппетит, со всеми симптомами нужно было разбираться с самого начала, а она, конечно, протянула время, откладывала на потом обследование, а теперь итог — «обратитесь к онкологу, с ним всё обсудите».
Что же делать, где искать выход? Жалко, обидно, больно. Такие милые, хорошие дети! У меня добрый, умный, замечательный муж, прекрасная, дружная семья, как мы хорошо жили! Пусть не было роскоши, зато был мир, согласие и любовь. Что впереди? Мрак, пропасть, пустота. Она неизлечимо больна. Это приговор. Слезы текли ручьями по лицу.
— Что с вами, вам плохо? — возле Надюши остановилась незнакомая женщина. — Может быть, я смогу помочь?
Надюша взглянула на незнакомку, вытерла слёзы.
— Ничего, ничего, спасибо, — сказала она и, прибавив шагу, торопливой походкой пошла вперёд.
«Ну, вот, расплакалась, люди начинают обращать внимание, всё, кончай нюни распускать!» — приказала себе.
Дома никого не было, её опять охватили страх и паника. Она легла на диван и, уткнувшись в подушку, стала плакать. Было страшно представить себе, что ожидает впереди. Пугала мысль о неизбежности смерти и о том, какие страдания предстоит перенести. «Ну, почему я? Почему со мной случилось такое несчастье? За что? Я никогда никому не делала ничего плохого. Я не хочу расставаться со своей семьёй, я не переживу этого!» Услышав звук поворота ключа в двери, она вытерла слёзы и поспешила в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок, но в коридоре лицом к лицу столкнулась с мужем. Рогожин, увидев заплаканное лицо жены, с тревогой спросил:
— Что с тобой, почему ты плачешь?
Она попыталась принять бодрый вид, но у неё ничего не получилось и, глотая нахлынувшие слёзы, сказала:
— У меня обнаружили рак, мне нужно идти к онкологу.
— Господи! С чего ты взяла?
— Я сдавала анализы, потому что у меня болит желудок, меня постоянно тошнит и совершенно нет аппетита. Сегодня я забрала результаты, и врач направил меня на лечение к онкологу.
— Почему ты мне ничего не говорила об этом раньше? — спросил Рогожин. — Болеешь, пьёшь таблетки, не спишь по ночам и чего—то ждёшь. Завтра же с утра пойдем к онкологу, может, не всё так трагически, как тебе кажется. Онколог всё объяснит. — Рогожин старательно подбирал слова, ему хотелось успокоить жену.
— Что он мне объяснит? Что нужно убрать желудок, потому что у меня рак? — всхлипывая, сказала Надюша.
— Я не знаю, что он скажет, но ясно одно — медлить нельзя ни в коем случае. Ну, не расстраивайся, прошу тебя, — он обнял жену и поцеловал в щёку. — Я с тобой, ты слышишь? — Гладил рукой её по спине и повторял: — Не плачь, успокойся, ничего ещё точно не ясно, зачем заранее переживать? Я слышал, что не все формы рака опасны. Да и медицина у нас не стоит на месте, возможно, есть новые лекарства и новые методы лечения, — он понимал, что молол чепуху, но в данный момент ничего другого в голову не приходило.