Операция «Снег», стр. 27
Глава 5. Нелегальная — самая совершенная
В созданном в 1920 году Иностранном отделе (ИНО) ВЧК грани между разведывательной работой с легальных и нелегальных позиций практически не существовало. Преобладал подход: есть конкретная задача — под нее и подбираются необходимые силы и средства. За кордон по нелегальным каналам направлялись и кадровые сотрудники ИНО, и агенты-иностранцы. Надо сказать, что в этот период разведка с нелегальных позиций активно использовала опыт дореволюционного большевистского подполья.
В дополнение к заброске нелегалов, решавших, так сказать, конкретные разовые поручения, в некоторых странах создавались постоянные разведывательные точки. Уже в 1922 году небольшая нелегальная резидентура возникла во Франции, в следующем году — в США. И в ту, и в другую входили надежные агенты из числа иностранных граждан.
Дальнейшее упрочение внутреннего и внешнего положения Советского Союза сопровождалось расширением внешней разведки в значительной мере с использованием нелегальных средств и методов. Так, в 1926 году в Скандинавские страны направили В.М.Зарубина. Это была его первая поездка за кордон. Созданная им нелегальная резидентура начала действовать уже через год. До войны такие точки возникли в Австрии, Германии, Англии и Китае.
В Англии, когда с этой страной у СССР еще не было дипломатических отношений, особенно активно действовала группа нелегалов во главе с Б.Я.Базаровым. В ней были люди, имевшие доступ в правительственные и политические круги. Они добыли немало важной политической информации и военно-технической документации. Позднее, в 1939 году, там начала работать еще одна нелегальная резидентура — известная теперь пятерка К.Филби. Она переправила в Центр около 20 тысяч важных информационных материалов, из которых более 90 процентов составляли документы.
В Италии в 1934 году нелегальную резидентуру возглавлял М.М.Аксельрод. С ним мне довелось познакомиться в 1938 году во время учебы в ШОН. Тогда он был заведующим учебной частью школы и читал очень интересные лекции.
До установления дипломатических отношений между СССР и США в ноябре 1933 года разведывательная работа в этой стране проводилась главным образом с нелегальных позиций. Началась она, как я уже упоминал, в 1923 году.
Франкистский мятеж в Испании в 1936 году и вооруженная интервенция в эту страну Германии и Италии, политика поощрения этой агрессии Англией и Францией под лицемерным лозунгом невмешательства сделали остро необходимым проникновение в стратегические планы и военные приготовления Лондона и Парижа, равно как и гитлеровского руководства, открыто провозгласившего программу расширения жизненного пространства за счет Советского Союза.
В связи с обострением обстановки в Германии туда в 1934 году был направлен В.М.Зарубин.
Короче говоря, в предвоенный период был создан эффективно действовавший нелегальный аппарат — до полутора десятка точек в различных странах.
Решение задачи облегчало наличие кадров, имевших опыт подпольной борьбы с царским самодержавием, в том числе в условиях эмиграции, а также патриотов, закаленных в ходе гражданской войны и борьбы с контрреволюцией в первые годы советской власти. Благоприятствовало и то обстоятельство, что за рубежом было немало патриотически настроенных выходцев из России.
Если же говорить о слабой стороне организации нелегальной разведки в 20-е и 30-е годы, то это была несовершенная связь между нелегалами и Центром. Сказывались и отсутствие необходимого числа легальных резидентур, и недостаточная активность уже созданных.
Но, несомненно, огромный, если не сказать чудовищный, ущерб внешней разведке, особенно ее нелегальному аппарату, нанесли во второй половине 30-х годов сталинские репрессии, проводимые Ежовым и Берией, которые оказались в руководстве органов государственной безопасности. Не менее сложным для нелегальной службы был период, предшествовавший смерти Сталина и разоблачению Берии. В эти годы на грани уничтожения оказались многие зарубежные нелегальные структуры.
С 1939 года нелегальной разведкой руководил 5-й отдел ГУГБ НКВД СССР, который в феврале 1941 года был преобразован в Первое (разведывательное) управление. Растущая угроза германской агрессии выдвинула перед внешней разведкой главную цель — обеспечить получение сведений о планах и намерениях Гитлера и его союзников, помешать им создать военные и разведывательные плацдармы на Американском и Азиатском континентах.
В начале войны в Латинской Америке нам удалось задействовать нелегальную разведывательно-диверсионную группу во главе с Максимовым, который прибыл в Аргентину в канун 1941 года. Он имел опыт подпольной работы в буржуазной Литве, сражался за республиканскую Испанию в 1936-1937 годах, действовал в нелегальных условиях в других странах. Перед ним поставили задачу организовать диверсии на морских путях снабжения Германии стратегическим сырьем из латиноамериканских стран. За два с половиной года на судах, шедших в германские порты, было заложено более 150 мин, многие транспорты пошли ко дну. Удалось также уничтожить несколько складов в портах Аргентины. Я еще вернусь к рассказу об этом выдающемся разведчике.
В США — я уже об этом говорил — всю войну успешно действовала нелегальная резидентура Рида. В октябре 1943 года в Италии развернула работу нелегальная точка, возглавлявшаяся Боевым. С этим замечательным разведчиком я познакомлю читателей ниже.
Упоминаю о всех этих событиях, в которых мне довелось участвовать на разных этапах моей службы потому, что с той поры, когда я попал в ШОН, именно работа с нелегальных позиций привлекала меня больше всего. Видимо, судьба с самого начала определила мне этот путь в разведке как главный. Ведь еще в 1938 году меня стали готовить на роль нелегала, и только неблагоприятное стечение обстоятельств увело на несколько лет на другие тропы. А жаль. Ведь нелегальная разведка — это самый совершенный вид секретной службы.
Встречи с И.А. Ахмеровым и В.М. Зарубиным вновь укрепили меня в убеждении, что нелегальные формы разведки — это то, к чему следует стремиться. И когда во второй половине 1949 года начальник нелегальной разведки А.М.Коротков предложил мне перейти в его службу, я без колебаний согласился. Так я стал старшим помощником начальника американского отдела нелегального управления внешней разведки.
Здесь жизнь свела меня со знаменитым Рудольфом Абелем (его настоящее имя Вильям Фишер) и его семьей, а также с его коллегами по работе в США супругами Питером и Хелен Крогерами (Моррис и Леонтина Коэны). Я привлек на нелегальную стезю Конона Трофимовича Молодого, ставшего впоследствии резидентом в Англии Гордоном Лонсдейлом, и руководил его подготовкой, а также переброской к нему Крогеров.
Мне довелось заниматься выводом за рубеж многих сотрудников нелегальных резидентур, руководить их работой. Среди них были и ставшие известными широкой общественности Сеп и Жанна, Халеф и Бир, Патрия и Боевой и многие другие, о ком пока говорить еще не время — их разведывательный ресурс далеко не исчерпан. Но о некоторых разведчиках, тех, кто попал в поле зрения иностранных спецслужб, я намерен рассказать ту правду, которую наши противники либо скрыли, либо преднамеренно исказили.
И пусть читателя не смущает тот факт, что в большинстве случаев рассказ мой коснется именно таких сотрудников, ибо о других, успешно действующих, я, по понятным причинам, говорить не могу. Многих моих славных коллег, о ком я собираюсь рассказать, к сожалению, уже нет в живых, но всей своей жизнью они заслужили добрую память.
Начался один из самых интересных периодов моей разведывательной карьеры. Он продолжался до 1961 года. Двенадцать лет я активно участвовал в организации работы нелегальной разведки. Большую часть этого времени моим начальником был А.М.Коротков. Поэтому мне хотелось бы представить подробнее этого выдающегося разведчика. Он занимал в разведслужбе какое-то особенное место. Способность быстро и без колебаний принимать ответственные решения, стремление не уклоняться от ответственности за порою рискованные ходы заметно выделяли его среди других руководителей. Напомню, как вел себя Коротков на совещании у Берии в 1940 году. Тогда он отвечал наркому твердо и уверенно, без тени смущения. И, наверное, за такое смелое поведение буквально через несколько недель его направили в Берлин.