Рыбы России. Том второй, стр. 107

ВЕРХОВКА

Под Москвою — верховка, малявка, иногда неправильно — уклейка; под Коломною — рогатка (!?). В Новочеркасске — кульдичка. В Ка-занск. губ. — овсянка, синявка, сняток. В Малороссии — овсянка; местами — малявка, милька (названия, общие для всех небольших и молодых рыб), верховодка; на р. Суре — немор. В Польше — овизек, мрзевка, вирховодка, вирхолодка, tysiacbraci, блыскотка; в верх. Днестра — качорына; в верх. Вислы — кулейя, слонечница.

Рис. 90. Верховка

Изо всех наших рыб верховка, конечно, имеет наименьшую величину. Поэтому распространение ее в России еще мало известно, тем более что ее часто смешивают с молодою уклейкою, с которой она действительно представляет большое сходство. При всем том ее не трудно отличить от последней; не говоря уже о том, что она несравненно менее уклейки и в редких случаях достигает величины более трех дюймов (от глаза до начала хвоста) [137], как на рисунке, верховка имеет относительно более широкое туловище, более широкую спину и несравненно более толстую голову. Число глоточных зубов у верховки не всегда постоянно, как у других карповых рыб, но всегда их бывает менее, нежели у уклейки; всего нагляднее отличается эта рыбка от молодой уклейки своею очень короткою боковою лини-ею, которая редко вдет далее 12-й чешуи. Все это служит причиною, что верховку относят к совершенно особому роду Leucaspius. Кроме того, следует заметить, что нижняя челюсть овсянки, поднятая кверху, очень широка, плоска и входит в выемку верхней челюсти. Голова ее окрашена более темным цветом и довольно резко отделяется от зеленовато-желтой спины; цвет этой рыбки, как всегда, изменяется сообразно свойствам воды и дна водоема, и в озерах с мергелистым грунтом она светлее, белесее, чем в иловатых прудах. Бока и брюхо (острое между брюшным и заднепроходным плавниками) покрыты серебристою, очень легко спадающею чешуею; от глаз до конца хвоста, выше середины тела, вдет тонкая синеватая полоска, не всегда, впрочем, заметная; плавники все бледного цвета.

Рис. 91. Глоточные зубы верховки

Овсянка встречается, по-видимому, в более южных частях Средней Европы, а также и средней России. Она водится во многих местностях Германии и Австрии, а у нас — в Польше, остзейских и некоторых великорусских губерниях и Малороссии. По Кесслеру, она найдена и в Закавказском крае. Впервые она упоминается Аксаковым под названием верховки, затем она была открыта в Полтавской губернии проф. Чернаем, который назвал ее Aspius awsianka. Северную границу ее составляет, вероятно, бассейн Западной Двины и северные притоки Волги, где она известна до сих пор только в водах Московской, Владимирской, Казанской и Симбирской губ. В Оренбургской губернии (Уфимской) Аксаков никогда не встречал верховки, но очень может быть, что рыбка, найденная Арендтом в Пермской губ. (в р. Березовке), названная им Cyprinus Fischeri, принадлежит к этому виду. За Уралом, в озерах, я не замечал ее. Распространение этой небольшой рыбки почти так же мало известно у нас (ее обыкновенно смешивают с молодью другой рыбы, а б. ч. с молодой уклейкой), как распространение горчака, и потому обращаем на них внимание любознательных читателей. В окрестностях Москвы верховка весьма обыкновенна и встречается как во всех реках, так и озерах и больших прудах и замечается там в огромном количестве начиная с ранней весны до поздней осени. Иногда даже она замечается в ямах у кирпичных сараев и в болотах; по моим наблюдениям в центральных губерниях, она встречается там, где может жить только карась. Овсянка выбирает вообще глубокие и тихие места реки (заводи и старицы) или пруда с песчаным, еще лучше иловатым дном и постоянно держится на самой поверхности. Здесь она плавает иногда (в больших озерах) огромными стаями, беспрестанно снует взад и вперед и то выставляет голову из воды, то ложится на бок, блестя на солнце синевато-серебристой белизной — точно как будто всплыла уснувшая рыбка. Пища верховок состоит из насекомых и всяких мелких частиц, падающих в воду: они схватывают решительно все, что им попадается; стоит только бросить что-нибудь в воду, как они стремглав бросаются на шум и всплеск, окружают упавший предмет — будь это хоть щепка; куски хлеба верховки быстро разрывают на мелкие части, гоняются друг за другом, отнимают крошки, подхватывают тонущие на дно. Вообще они находятся в беспрестанном движении, отличаются своею прожорливостью, крайним любопытством и менее всех рыб смущаются присутствием человека. Судя по всему, они очень вредны для прудов, так как сами не приносят почти никакой пользы, а между тем в большом количестве истребляют икру карасей. Чрезмерному размножению их препятствуют наружные и внутренние паразиты. Так, напр., в пруде Петровской академии верховки, прежде весьма многочисленные, теперь почти совсем перевелись (кажется, от паразитов на жабрах). В Сенежском озере Клинского уезда в 1887 гощу почти все пойманные верховки казались пузатыми — так они были набиты плоскими глистами (в ? в. и более), которых бывало до 7—10. Вероятно, эти глисты были причиною мора, так как теперь в Сенеже нет и десятой доли того количества верховок, какое было прежде.

Нерест верховки замечается в апреле (?) или в мае, под Москвою даже не ранее конца этого месяца, а большею частью в июне, причем затягивается до начала июля, почему надо полагать, что верховки выметывают икру в несколько приемов. Самка всегда много крупнее молошников и шире их. Икру верховок я находил на корнях папоротника, там же, где и икру прудовой уклейки; икринки очень малы (с маковое зерно) и бесцветны, и (в аквариуме) рыбки выклевываются из них через 5 дней. Мечут икру только двухгодовалые (позднее 3—4-летней), а годовалые рыбки (достигающие 1? дюйма) икры и молок не имеют. Замечательно, что в некоторых прудах верховка после нереста совершенно как бы пропадает на 2–3 недели (напр., на пруде Шибаевской мельницы, близ Кузьминок, под Москвой). Кажется, она уходит в верховья пруда. Перед нерестом стаи верховок совершают какие-то странные эволюции на поверхности, а именно вся стая (иногда в несколько десятков тысяч, как, напр., на Сенежском озере) движется на самой поверхности, так что издали кажется темным пятном, зигзагами, причем рыбки часто выпрыгивают. Если в это время выстрелить или ударить веслом, вся стая, как по команде, выпрыгивает из воды. Впрочем, верховка, как и все рыбы, плавающие на поверхности, всегда весьма восприимчива к резким звукам и при выстреле, например, разом выпрыгивает на воздух. Кажется, самый нерест совершается ночью или ранним утром. Летом, по крайней мере, верховка ночью бывает так же оживлена, как и днем, но замечается уже не около травы, а на самых открытых местах; присутствие этой рыбки сказывается небольшими водоворотами, оставляемыми ею после того, как она схватит что-нибудь на поверхности. В ветреную погоду верховка держится всегда у берегов в затишье, на пол-аршина от поверхности и более; в это время ее можно найти только на подветренной стороне. Позднею осенью, незадолго до замерзания, верховка исчезает; вероятно, она зимует в камыше и тростнике. Впрочем, зимою ее ловят в большом количестве «для аквариумов из прорубей в небольших прудах и даже в кирпичных ямах.

По причине своего небольшого роста верховка почти нигде не ловится ни сетями, ни на удочку и в пищу не употребляется. Ее ловят частыми бреднями и наметками [138] только для насадки на окуней, для которых она составляет любимую пищу. Но так как верховка местами (в больших озерах, напр. в Сенеже) встречается в огромном количестве и даже в бредни попадает чуть не пудами, то в таких местах ее было бы не безвыгодно ловить (вместе с окунем-селетком) осенью и сушить на продажу. В качестве насадки для окуня (в прудах и озерах) верховка незаменима, ибо дольше других мелких рыбок (молоди плотвы, уклейки и др.) живет на речке и ее легко перевозить живою на большие расстояния, почти так же легко, как карасиков, на которых, однако, окунь берет далеко не так жадно. Где много верховки, там окунь почти не обращает внимания на червей. По этой причине уменье добыть ее вовремя и в достаточном количестве весьма важно для охотника-рыболова.