Петр Первый, стр. 97

После возвращения в Петербург в марте 1718 года уклад жизни Петра заметно изменился. Раньше столица была для него кратковременной резиденцией, ибо большую часть времени он проводил за ее пределами. Теперь большую часть года он находился на берегах Невы. Это дало возможность ему по-иному распоряжаться временем и силами. Вставал он, как и раньше, в пятом часу утра, полчаса прохаживался по комнате, затем принимал о докладом кабинет-секретаря Макарова, после чего завтракал. В шесть утра по улицам столицы мчалась двуколка: Петр отправлялся осматривать строительные работы, проверять выполнение указаний предшествующего дня.

За осмотром строительных работ следовало посещение Сената и Адмиралтейства. За обеденный стол Петр садился в час дня.

Петр не принадлежал к числу гурманов и довольствовался скромными блюдами: на стол подавались щи, каши, жареное мясо с солеными огурцами или лимонами, студень, солонина, ветчина. Рыба исключалась из царского меню. Не любил он и сладких блюд.

Послеобеденный отдых длился часа два, затем Петр в рабочем кабинете читал донесения, составлял инструкции, указы, регламенты, редактировал сочинение по истории собственного царствования — «Историю Северной войны».

Вечера царь проводил либо в гостях, либо в токарной мастерской — комнате Летнего дворца, заставленной токарными станками, резцами, копирами и материалами, из которых умелые руки Петра вытачивали изящные предметы. «В этом мастерстве, — рассказывал один дипломат, — он не уступит искуснейшему токарю и даже достиг того, что умеет вытачивать портреты и фигуры». Работал Петр «с таким усердием и вниманием… точно работал за деньги и этим снискивал себе пропитание».

Токарная мастерская являлась местом уединения царя. Механик Петра Андрей Нартов рассказывал, что он прибил к входным дверям в мастерскую написанное Петром предупреждение: «Кому не приказано, или кто не позван, да не входит сюда не токмо посторонний, но ниже служитель дома сего, дабы хотя сие место хозяин покойное имел».

Среди личных предметов Петра, хранимых ныне в Эрмитаже, значительное место занимает коллекция токарных изделий: табакерки, изящные медальоны и другие украшения. Паникадило с 26 рожками, расположенными в три яруса, с затейливыми украшениями и подвесками изготовлено из слоновой кости. На нем надпись на русском и латинском языках: «Дело многотрудных рук Петра Великого, императора и самодержца всероссийского. 1723». Участие царя в изготовлении шедевра токарного искусства несомненно, но специалисты считают, что один человек с паникадилом справиться не мог даже в том случае, если бы он отдавался работе полностью многие десятилетия.

Увлечение Петра токарным делом возникло не на склоне лет. В последние годы он отдавал этой своей страсти больше времени вследствие перехода к оседлой жизни. Но и раньше царя можно было наблюдать за станком, казалось бы, в самой неподходящей обстановке. Инструменты и станки он держал во всех пунктах своего более или менее длительного пребывания. Не расставался он с любимым занятием и во время последней поездки за границу. Расходные книги зарегистрировали трату денег на приобретение материалов для токарного дела, а также на аренду токарных станков.

Если учесть колоссальную работоспособность Петра, то часы, отдаваемые досугу, занимали в бюджете его времени незначительную часть. Тем не менее современники затруднялись объяснить, как ему удавалось совмещать огромный объем работы по управлению государством, с участием в увеселениях и занятиями физическим трудом. Когда с подобным вопросом один из иностранных дипломатов обратился к Петру, тот ответил, что такая деятельность сохраняет здоровье. При этом царь добавил, что нынешние его «кабинетные заботы» не идут ни в какое сравнение с тем, что ему довелось перенести в первые годы войны, когда создавалась армия и особенно флот.

Этот разговор происходил в 1722 году. Но Петр интенсивно отдавался «кабинетным заботам» и до 1722 года, и после него. Сохранилось три составленных им расписания занятий по дням недели. По расписанию 1721 года дни с понедельника по четверг включительно посвящались сочинению Адмиралтейского регламента, пятница предназначалась присутствию в Сенате, утренние часы субботы отводились редактированию «Истории Северной войны», а утро воскресенья — дипломатическим делам. Здесь же помета о возможных отклонениях от принятого распорядка: «А когда река станет, тогда ежели много дел будет, четверг прибавить к сенатским делам».

В январе 1724 года Петр составил новое расписание. Обстоятельства к этому времени изменились: Адмиралтейский регламент уже был готов, работа по написанию «Истории Северной войны» тоже приближалась к концу, и в распорядке появились новые пункты. Присутствию в Сенате Петр отводил вечер понедельника и утро вторника. Новым в распорядке было участие в работе суда в среду и четверг. Утро пятницы предназначалось рассмотрению дел в Адмиралтействе.

В третьем расписании, полностью не сохранившемся» которым царь намеревался руководствоваться с 10 ноября 1724 года, преимущественное внимание уделялось Сенату. О делах, «которые время терпят», надлежало докладывать накануне дня заседания Сената, а по неотложным делам — «всегда время», пометил царь в своей записной книжке.

Петр возобновил прерванную поездкой за границу работу по организации коллегий тотчас после возвращения в Петербург. В столице он познакомился с переведенными на русский язык уставами и регламентами центральных учреждений Дании, Швеции и других государств. В декабре 1717 года, накануне отъезда в Москву для расследования дела царевича Алексея, царь издает ряд указов, положивших начало организации новых учреждений. В одном из указов он определил число коллегий и их штаты, назначил президентов и вице-президентов в каждую из них; в другом — предложил президентам действовать так энергично, чтобы коллегии «з будущего году порядочно начало свое восприять действительно могли». Петр рассчитывал, что одного года вполне достаточно для укомплектования штатов и сочинения регламентов с точным обозначением обязанностей учреждений.