Петр Первый, стр. 117

Петербург, или Санкт-Петербург, как он назывался официально, был не только любимым детищем и гордостью Петра, но и символом его царствования, выражением эпохи преобразований.

Конечно, новая столица не олицетворяла всю Россию. Наоборот, это был уникальный город не только по своему архитектурному облику, но и по складу жизни. В то время как генерал-полицеймейстер столичного города хлопотал, чтобы его население носило башмаки, Русь за вычетом нескольких городов еще два столетия шлепала в лаптях и одевалась в длиннополое платье. Петр неукоснительно требовал выхода дворянок в свет, но еще многие десятилетия девушек из провинции держали взаперти и старательно охраняли от постороннего глаза. Столица была единственным местом, где возводились кирпичные здания светского назначения, где улицы освещались фонарями, где разводились парки. В Петербурге было много того, чего не было в помине в других местах обширной петровской империи.

И тем не менее Петербург по праву можно считать примером того нового, что Петр стремился дать России. Оно только появилось. Понадобятся еще десятилетия, чтобы ростки этого нового окрепли и распространились по всей стране, но начало положено, и процесс стал необратимым.

Сам Петр также считал создание новой столицы одним из важнейших итогов своего царствования. 28 сентября 1714 года во время торжественного спуска корабля «Шлиссельбург» Петр, обращаясь к сенаторам, генералам, морским начальникам и иностранным гостям, приглашенным на празднество, с гордым сознанием содеянного торжественно заявил: «Есть ли кто из вас такой, кому бы за двадцать лет пред сим пришло в мысль, что он будет со мною на Балтийском море побеждать неприятелей, на кораблях, построенных нашими руками, и что мы переселимся жить в сии места, приобретенные нашими трудами и храбростию? Думали ль вы в такое время увидеть таких победоносных солдат и матросов, рожденных от российской крови, и град сей, населенный россиянами и многим числом чужестранных мастеровых, торговых и ученых людей, приехавших добровольно для сожития с нами? Чаяли ль вы, что мы увидим себя в толиком от всех владетелей почитании?»

«Писатели, — продолжал он, — поставляют древнее обиталище наук в Греции, но кои, судьбиною времен бывши из оной изгнаны, скрылись в Италии, и потом рассеялись по Европе до самой Польши, но в отечество наше проникнуть воспрепятствованы нерадением наших предков, и мы остались в прежней тьме, в каковой были до них и все немецкие и польские народы. Но великим прилежанием искусных правителей их отворялись им очи и со временем соделались они сами учителями тех самых наук и художеств, какими в древности хвалилась одна только Греция. Теперь пришла и наша череда, ежели только вы захотите искренне и беспрекословно вспомоществовать намерениям моим, соединя с послушанием труд, памятуя присно латинское присловие: „молитесь и трудитесь“.

В застройке Петербурга в петровское время прослеживаются три этапа: деревянный, мазанковый (1711 — 1714 годы), а затем кирпичный.

В первые годы существования Петербург застраивался по старинке, стихийно, точно так же, как и десятки древнерусских городов: неказистые, беспорядочно расположенные дома из бревен, кривые улицы и тупики. Единственным сооружением тех времен, сохранившимся до наших дней, является деревянный домик Петра.

Из описания города, составленного в 1710 — 1711 годы, видно, что его первоначальным центром была Троицкая площадь, где устраивались празднества. Там находился Троицкий собор и здания правительственных учреждений.

Васильевский остров фактически еще не был заселен. Его покрывали заросли кустарника, между которыми паслись коровы, лошади и мелкий скот. В 1711 году на острове стояло единственное крупное жилое сооружение — двухэтажный дом князя Меншикова, по отзыву современника, очень красивый, но тоже деревянный. От Невы к дому был подведен канал, так что светлейший, выйдя на крыльцо, мог сесть в шлюпку. Позади дворца был разбит парк, далеко еще не устроенный. На стрелке Васильевского острова находились три ветряные мельницы.

Более заселенным был Адмиралтейский остров. Здесь вдоль Невы, между Адмиралтейством и Летним дворцом Петра, завершенным постройкой в 1711 году, стояли дома вельмож — графа Апраксина, Шафирова. Рядом с Адмиралтейством находились беспорядочно разбросанные деревянные домики русских и иностранных мастеровых, работавших на верфи и канатном дворе. Во всем городе в это время насчитывалось 750 — 800 дворов с восемью тысячами жителей.

Благоустройством города Петр всерьез начал заниматься после Полтавской победы и овладения Прибалтикой. Царь мог воспользоваться двумя возможными способами застройки своего «Парадиза»: либо снести уже построенные дома и застраивать город в соответствии с новой Планировкой, либо приспосабливать планировку к уже существующим сооружениям и держать дальнейшее строительство под своим бдительным надзором. Петр сначала отказался от обоих вариантов, решил Петербург оставить в неизменном виде, таким, каким он сложился, и искать новое место под город, где ничто не могло ограничивать градостроительных замыслов.

Каким представлялся царю новый город, чем он должен был отличаться от старой столицы Москвы?

Прежде всего прямыми улицами, обширными парками и бульварами, а также системой каналов, которым отводилась роль основных путей сообщения. Застройку города надлежало осуществлять по плану, заранее разработанному правительством. План должен предусматривать все детали градостроительства: размещение улиц, скверов, типы зданий и т. д.

Выбор Петра пал на остров Котлин. Проект плана города на острове предусматривал сеть прямоугольных каналов, вдоль которых должны были стоять дома дворян, купцов и ремесленников. В начале 1712 года Петр издал указ о принудительном переселении на остров Котлин «по окончании сей войны» по тысяче семей дворян, купцов и ремесленников. Сенат даже утвердил список дворян, подлежавших переселению. Его возглавляли сенаторы и представители знатнейших фамилий. Однако от осуществления этого плана Петру пришлось отказаться.