Новости о господине Белло, стр. 12

Вечер 24 июня. В поведении Акселя перемен не наблюдается. По-прежнему лай, свойственный собакам. Мельхиор расстроен, хочет испробовать новые компоненты.

— Извини, можно спросить кое-что? — перебил я дядю Астора. — А в какой лаборатории они проводили опыты? Не у нас же в аптеке…

— Нет. Собачьи вольеры были здесь, прямо за домом, поэтому тут же находилась и отцовская лаборатория. В сарае в саду. Да вы его, наверное, видели — небольшой каменный домик.

— Не обратил внимания, — сказал я. — Я шёл за Белло.

— Да и неважно, — ответил дядя Астор. — Послушайте, сейчас будет самое важное место во всём дневнике.

25 июня. Произошло невероятное! Надо как следует спрятать этот дневник, чтобы он не попал к кому не следует! Мельхиор провёл ещё одну ночь в лаборатории. Утром я зашёл к нему. Он был бледен, после бессонной ночи еле стоял на ногах. Зато показал мне большую бутыль голубой жидкости со словами: «Возможно, Бьянка всё-таки произнесёт хоть одно слово». Я уговаривал его начать эксперимент с Акселя, но безрезультатно: он настаивал на Бьянке. Мы поставили перед ней миску, налили немного тинктуры, собака с интересом её оглядела, а потом выпила. Вскоре случилось невероятное. Она встала на задние лапы, начала расти, рост увеличился, шерсть выпала, морда стала почти плоской, похожей на человеческое лицо.

— Точь-в-точь как у Белло! — вскрикнул я.

— Как у господина Белло, — поправил господин Белло.

— Значит, она стала человеком. А что случилось потом? — спросил я.

— Мельхиор впал в панику. Он не мог предвидеть такого результата. В доме ни с того ни с сего появилась молодая женщина, и никому невозможно было объяснить, кто она и откуда взялась, — пересказал дядя Астор. Он ведь уже читал дневник и знал, что там будет дальше. — Мельхиора мучила совесть, и он сказал моему отцу, что, мол, нельзя заигрывать с Богом и создавать новые существа. И что он, Мельхиор, этого не хотел. Отец успокаивал его, говорил, что ни одна живая душа об этом не узнает. Что Бьянка будет жить в нашей семье и он будет растить её как собственную дочь. Но следующей же ночью Мельхиор собрал вещи и наутро исчез. Оставил у себя в каморке письмо, в котором объяснял отцу, что экспериментов с него хватит, что ему нужно обрести душевный покой, и он отправляется путешествовать, чтобы забыть об этом, как он выразился, казусе. И просил отца вылить всю голубую смесь в помойку. Как ни странно, пса Акселя он забрал с собой. Возможно, боялся, что отец всё-таки оставит голубой сок у себя и станет поить им любимого пса, чтобы превратить в человека. В общем, с тех пор отец ничего не слышал ни о Мельхиоре, ни о собаке — так он пишет в дневнике.

— А рецепт голубого сока? — спросил я.

— Его знал один Мельхиор. Отец так и не понял, какие компоненты Мельхиор смешивал в ту ночь. А может, и знать не хотел.

— Рррецепта нет? — переспросил господин Белло. — Ни крошки?

— Увы, нет, — сказал дядя Астор, — хотя мне и хочется тебе помочь, честное слово.

Господин Белло тревожно переводил взгляд то на меня, то на дядю Астора. Мне бы тоже хотелось ему помочь. Но что я ещё мог сделать?

Мы испробовали все шансы. Действительно смогли найти бумаги прадедушки, хотя папа и говорил, будто дело безнадёжное. Мы узнали, что написано в дневнике. Но оказалось, что записи не имеют никакого значения. И господин Белло опять превратится в собаку.

Мы молча сидели друг напротив друга. Даже дядя Астор огорчённо смотрел на дневник у себя в руках. А ведь он почти не знал господина Белло, познакомился с ним только что.

И всё-таки, несмотря на общую подавленность, мне было интересно ещё кое-что узнать.

— А что стало с Бьянкой? — спросил я.

— Она первое время оставалась у нас в семье. Я хорошо помню эту девушку. В некотором смысле её воспитывали вместе с моим братом. Ведь ей надо было сперва научиться вести себя как человек. Но потом действие сока ослабло и она превратилась обратно в собаку.

— Прямо как Белло, — сказал я. — А потом?

— Моя мама считала, что Бьянка должна оставаться собакой, как и было до эксперимента. Но папе она успела понравиться как человек. Бутыль с голубым соком так и стояла у него в лаборатории. Он снова дал Бьянке этой микстуры, и она опять стала человеком. Потом она ещё пожила у нас, но мама продолжала противиться, она настаивала, чтобы Бьянка жила отдельно. Думаю, ревновала отца к миловидной девушке. У нас был садовый домик, на реке, знаешь, где шлюз. Папа стал ежемесячно выдавать Бьянке небольшую сумму и поселил её в этом доме. И отдал ей остатки голубого сока. Так что она могла пить его понемногу, когда чувствовала, что близится превращение.

— А когда она почувствовала, что жить осталось недолго, то подарила остатки сока моему папе. Потому что думала, что это его дедушка сделал из неё человека, — закончил я. — Не могла же она знать, что на самом деле сок изобрёл Мельхиор. Теперь я всё понял.

— Господин Белло тоже теперь всё понял, — сказал господин Белло.

Дядя Астор встал с кресла.

— Что ты мне давеча предлагал? — спросил он.

— Когда? — переспросил я. Я не понимал, куда он клонит.

— Разве ты не говорил, что твой папа страшно обрадуется?

— Ах вот ты о чём! Конечно, обрадуется, ещё как! Ты правда хочешь пойти с нами в Львиный переулок?

— Ну рано или поздно всё равно пришлось бы пересилить свои страхи. Думаю, сейчас самое время! — сказал он.

Он снова надел парик, потом пальто, и мы втроём отправились в аптеку.

У нашего дома я попросил дядю Астора:

— Подожди меня здесь, ладно? Совсем недолго! Вот папа удивится…

Он кивнул, но, видно, чувствовал себя не очень уверенно, потому что достал из кармана тёмные очки и надел их.

Я вошёл в аптеку. Тут-то папа и удивился.

— У вас что, отменили какой-нибудь урок? Как это ты уже пришёл из школы?

— Я пришёл не из школы, и я пришёл не один, — ответил я. — Со мной ещё кое-кто.

— Господин Белло, — сказал он.

— Он поджидает на улице, но я имею в виду не его. Со мной пришёл кое-кто, кого ты точно не ждал.

Папа так загорелся, что даже не спросил, почему я не был в школе.

— Кто же это? — недоумевал он. — Ну говори! Приведи его!

Дядя Астор вошёл в сопровождении господина Белло, и прошло несколько секунд, пока папа сообразил, кто же это перед ним. Он узнал дядю Астора, только когда тот снял тёмные очки.

— Дядя Астор? Неужели? — воскликнул он, выбежал из-за прилавка, и они обнялись. — Наконец-то видимся в нормальных обстоятельствах. Как хорошо, что ты зашёл!

— Да, хорошо, — ответил дядя Астор. Он шумно высморкался. Мне показалось, он хотел скрыть, что прослезился от радости. — Правда, как хорошо. Давно пора было!

Потом он прошёл по залу, нежно всматриваясь в обстановку.

— Моя старая аптека! — приговаривал он. — Сколько же лет я её не видел? Двадцать четыре года? Или двадцать шесть? Я уж и не помню. А выглядит всё точно так же, как раньше: ящики с эмалированными табличками, фарфоровые банки, надписи старинным шрифтом… Красота! Хорошо, что вы ничего не поменяли.

— Хорошо-то хорошо, но есть и минусы, — сказал папа. — Не все покупатели могут это оценить. Многие предпочитают современные аптеки, модные. Может, они думают, что лекарства тут такие же старые, как мебель и посуда. Дела идут не очень. Я даже помощника нанять не могу, целыми днями сам стою за прилавком. Но всё равно, на сегодня хватит. В честь такого гостя. Давайте поднимемся к нам и отметим встречу!

Папа повесил на стеклянную дверь табличку «Временно закрыто», запер аптеку, и мы вчетвером отправились домой.

Потайной ящик

Вечером пришла с работы Верена, а папа и дядя Астор к этому времени пришли в самое благодушное настроение.

— Врени, иди к нам, поздоровайся с нашим гостем! — прокричал ей папа из гостиной.