Королева красоты. Большая книга романов о любви для девочек, стр. 41
– Разве это может нравиться? В самом деле, – Инна вспомнила слова Димки Агеева, – просто какой-то Железный Дровосек орудует! Маньяк!
– Железный Дровосек? – удивилась Лида. – Почему?
– Потому что без сердца!
Логинова, конечно, тоже, как и сама Инна в ответ Димке, стала говорить, что Железный Дровосек из Изумрудного города был добрым и никогда не стал бы кромсать платья девочки Элли.
В заключение Лида повторила те же слова, которые Инна говорила Агееву:
– Нет, я думаю, что это не Дровосек, а Дровосечиха.
Девочки помолчали, вновь переживая неприятный инцидент на уроке труда. А потом Лида встрепенулась и спросила Инну:
– Ты вот, наверное, думаешь, что я на труде у зеркала вертелась, чтобы лишний раз собой полюбоваться?
– А разве нет?
– Именно что – нет! Я осторожно вела за всеми пристальное наблюдение.
– Ну и каковы же результаты?
– Отчитываюсь! Первое: Глазкова смотрела на Данкино платье глазами, полными зависти и отвращения.
– Да ладно тебе, – махнула рукой Инна. – Глазкова сама, как майская роза, в своей кремовой марлевке! Еще неизвестно, кто лучше смотрелся: она или Язневич. По мне, так Глазкова. А что второе?
– Второе: на перемену я выходила из класса предпоследней. Догадываешься, кто был последней?
– Нет.
– Она же! Алена Глазкова! – торжественно провозгласила Лида. – Ты же знаешь, Татьяна всегда оставляет запасной ключ от кабинета последней выходящей девочке. В этот день ею была Глазкова.
– Глазкова, между прочим, рядом с тобой в столовой салат ела, – не согласилась с ней Инна.
– А ты обратила внимание, насколько позже нас она пришла? Сначала разорвала платье, а потом решила пойти подкрепиться. Дело-то оказалось не таким уж и легким – одних шнуров штук десять выдрать пришлось. Кстати, ее имя тоже на «А» начинается.
– Совсем с ума сошла? Аленка станет мне писать, что я ей нравлюсь?
– Так ведь вовсе не факт, что записка тебе!
– Ну вот… У тебя семь пятниц на неделе. Сама же говорила, что мне. И, вообще, она в моем пособии лежала! Раз не Данке, значит, мне! Все очень логично.
– Такие пособия у многих в классе есть. Она могла и перепутать.
– Не могла. Я Данке пособие в гардеробе отдала, после уроков, а утром она мне его назад принесла. Никто ничего не мог перепутать.
– То, что ты сейчас сказала, как раз подтверждает мои слова!
– То есть?
– Да очень просто: в тот раз вообще никто не мог ничего в книжку подложить, раз вы ее из рук в руки передали! Записка попала туда раньше. И тогда действительно возможна путаница.
Инна сказала себе, что в логике подруге не откажешь, и в очередной раз сильно огорчилась. Записка, которая последнее время так грела ей душу, скорее всего, действительно написана не ей. Еще один удар ниже пояса в дополнение к убогому платью в меленький цветочек. Что ж, надо приготовиться к тому, что и Димка просто так болтал про Модильяни, а на самом деле ему в тот вечер просто некуда было время девать. Да и нос у нее самый что ни на есть буратиний, а никакой не ахматовский. А про глаза и вообще говорить нечего.
– Вот интересно, кому Глазкова писала записку? – продолжила между тем Логинова. – Кто же ей так нравится? Не знаешь?
– Понятия не имею. Да, признаться, мне это и неинтересно, – нехотя отозвалась Инна.
– Ну и зря! Я же тебе уже говорила – свалят Данку, за других примутся.
– На мое платье никто не позарится, а ты свое оберегай получше, вот и все дела.
Логинова, увлеченная своим расследованием, не обратила внимания, насколько горько Инна отозвалась о своем конкурсном наряде, и продолжала рассуждать:
– Врал мне все Кирюшка у зубного, что парням наш конкурс до лампочки. Вон как они в кабинет труда к нам вломились! И глазищи у всех любопытные-любопытные были. Ты, Инка, не заметила среди них Алейникова?
– Нет. Я вообще не поняла, кто там был. Татьяна их быстро вытурила.
– Ладно, – подытожила Лида. – Над всем этим еще стоит подумать, но мы с тобой здесь совершенно не для того собрались. Давай маски делать. Только… – голос ее из делового и решительного сделался жалобным и заискивающим. – Я даже не представляю, как их делать. На тебя, Инка, вся надежда. На твой художественный вкус.
Инна, которой уже не хотелось никаких масок, опять вынуждена была заняться конкурсными делами. Она немного подумала, попросила подругу дать ей лист бумаги и тут же набросала на нем маску для Лиды. Поскольку платье ее было голубого цвета, она решила сделать маску в виде двух соприкасающихся пухлыми губками рыбок. Голубые Лидины глаза в прорезях окажутся, таким образом, глазами этих рыбок. Хвосты им можно сделать из блестящих париков из мишуры, которые продаются в магазинах. Надо только подобрать парик сине-голубого цвета. Кстати, можно купить их два, и один использовать по прямому назначению, то есть надеть на голову. Можно вообще посоветовать такие парики всем девчонкам. Инна опять с горечью подумала о себе. С ее платьем такой парик будет выглядеть нелепо. Ей скорее подойдет на голову какой-нибудь павлово-посадский платок с кистями. Однажды выбранный стиль придется поддерживать.
Лида пришла в восторг от своей рыбьей маски. Она тут же попросила подругу перенести рисунок на тонкий картон, потом вырезала по контуру и начала, высунув язык, раскрашивать маску гуашью так, как посоветовала Инна: каждую чешуйку в разные тона синего и голубого.
А Инна призадумалась над своей маской. К ее народному костюму никакая карнавальная маска вообще не подходила. Сначала она все-таки попыталась сделать ее в виде двух ярких роз, как на тех же павлово-посадских платках, потом в виде двух птиц… Но быстро отбросила оба варианта. Инна грустно задумалась, не зная, что бы еще придумать. И вдруг поняла: есть всего одно-единственное решение. Тогда она взяла новый лист бумаги и нарисовала на нем лицо матрешки с кругляшками ярко-красного румянца на щеках, с губами сердечком и с пшеничными волосами, разделенными на прямой пробор.
Маска неожиданно получилась очень удачной. Мало того, что само личико вышло довольно миленьким, оно еще абсолютно скрывало под собой настоящее лицо Инны Самсоновой с носом, похожим на топор Железного Дровосека.
Лиде Иннина маска тоже понравилась.
– Какая лапочка! – сказала она о нарисованной матрешке. – И, главное, все лицо скрыто, а мне надо еще что-то придумать, потому что и нос, и губы видны, а по ним довольно легко узнать человека.
– Когда купим парики, на низ маски тоже нацепим мишуры. Под ней и скроется то, что останется открытым, – решила Инна.
– Инка, ты чудо! – обрадовалась Лида. – Ты настоящий дизайнер и самая настоящая подруга! Если бы не ты, у меня ничего бы не получилось.
И она звонко чмокнула Самсонову в щеку.
Глава 8
Первое свидание
Инна пришла домой и решила примерить платье вместе с маской. Она быстренько переоделась, посмотрела на себя в зеркало и решила, что получился довольно-таки забавный образ. Совершенно не бальный, конечно, зато абсолютно отличающийся ото всех. Все ее одноклассницы будут одеты трогательно-романтически, а она – как на народном гулянье: ярко и празднично. Что ж, пусть будет так! Может, кто-нибудь из парней и оценит ее оригинальность. Она уже собиралась снять маску и платье, как вдруг услышала звонок во входную дверь. Наверное, пришла с работы мама. Увидела в окнах всей квартиры свет и решила не доставать ключи. Отлично! Сейчас проверим наряд на маме. Инна поправила маску и пошла открывать дверь.
– Милости просим… – начала она, дурачась, с поклоном, и замерла, увидев возле порога не мамины сапоги на тонких каблучках, а синие с белым кроссовки.
Инна подняла голову и ахнула. Перед ней с совершенно растерянным лицом стоял Димка Агеев. Она сорвала маску и упавшим голосом сказала:
– Ну вот… Ты видел…
– Я же не нарочно, Инна, – тут же понял свою вину Димка. – Я же не знал… Я просто хотел пригласить тебя погулять. Я никому не скажу, честное слово!