Проигравшие победители. Русские генералы, стр. 18

Император Николай II, великие князья и генералы обходят строй Лейб-гвардии Преображенского полка. 1902 г.

Такой выбор пути (военная служба) в дальнейшем мог стать источником разочарований и последующих сложностей адаптации в профессиональной сфере, во многом предопределяя уклад личной жизни, служебные успехи и неудачи – и жизнь, и смерть. Применявшаяся в процессе учебы военная дрессировка (весьма слабая) не в состоянии была возместить отсутствие призвания. Правда, после окончания кадетского корпуса можно было наравне с выпускниками реальных гимназий держать конкурсный экзамен в любое из высших технических учебных заведений. Однако для семнадцатилетнего мальчика после семи лет кадетского «монастыря» избрать себе самостоятельный, рискованный путь было не так-то легко, особенно при полном отсутствии денежных средств, что бывало часто. По утверждению Е. И. Мартынова, большинство офицеров русской армии поступало на военную службу, не имея никакого призвания к ней, они чувствовали, что попали не на свою дорогу. Для очень многих наступало разочарование. В некоторых глухих гарнизонах вне ограды полкового кладбища было и «кладбище самоубийц», вспоминал А. И. Деникин, на котором похоронены были молодые офицеры, не справившиеся с тоской и примитивностью захолустной жизни. Это только первые годы службы после производства в офицеры проходили в наслаждении непривычной свободой. Об этом писал и молодой прапорщик А. А. Брусилов, который по выпуску из Пажеского корпуса в период 1872–1877 гг. служил на Кавказе и «…в упоении от своего звания и сообразно с этим делал много глупостей…». За участие в дуэли в качестве секунданта он даже находился на гауптвахте в течение двух месяцев.

Во второй половине XIX в. идеальная схема становления офицера должна была выглядеть так: молодой человек получает общее среднее образование в кадетском корпусе (военной гимназии), затем – специальное военное образование в военном училище, далее образование дополняется курсом офицерской школы, затем, по желанию или необходимости, – получение высшего военного образования в академии. Выбор профессии и получение военного образования всеми исследуемыми военачальниками (за исключением М. В. Алексеева и Н. И. Иванова) полностью совпадает с предложенной схемой.

Для Я. Г. Жилинского военная служба была естественным продолжением дела его семьи как служилого сословия и способствовала развитию чувства самоуважения и внутренней уверенности в собственной ценности. В 1873 г. в возрасте 20 лет он поступил на службу в «1-й гусарский Сумской его Королевского Высочества Наследного принца Датского полк». Начало его пути практически укладывалось в классическую схему службы Петровской эпохи: дворянин, начавший службу в войсках рядовым, по выражению Петра – с «фундаменту».

Для М. В. Алексеева и Н. И. Иванова выбор военного пути был сделан вынужденно, из материальных соображений. М. В. Алексеев получал образование в Тверской мужской классической гимназии, куда принимались дети всех состояний, всех званий и вероисповеданий и где стремились развить до глубокой зрелости умственные способности, воспитать благородную религиозность, всесторонне и глубоко пробудить все силы мальчика и юноши и дать общее образование.

Для юношей, окончивших классические гимназии, существовали преимущества при поступлении в университеты. Можно предположить, что в силу того, что на семью не давило «потомственное дворянство» со служилыми традициями, гимназия для Михаила Алексеева была выбрана с целью получения в дальнейшем не военной, а гражданской профессии. Иначе можно было определить ребенка в кадетский корпус, что упрощало бы задачу получения образования и приобретения профессии. Для юношей из многих семей обедневших потомственных дворян или выслуживших личное дворянство и изначально малообеспеченных существовала возможность определять своих сыновей в кадетские корпуса (гимназии), армейские школы (прогимназии), юнкерские училища и не платить за обучение, пропитание и обмундирование. Следует отметить, что в кадетские корпуса принимались дети генералов, штаб– и обер-офицеров, военных врачей и священников, которые прослужили в военном ведомстве не менее 10 лет, а своекоштными (т. е. платно) – дети дворян и чиновников различных государственных учреждений.

В Тверской классической гимназии «…учение… шло не особенно блестяще, и будущий Верховный Вождь России особых успехов не оказывал…». Возможно, вина М. В. Алексеева в этом была частична. Правительственный циркуляр 1899 г. констатировал, что при излишестве механического труда классическая гимназия давала слишком мало знаний и охоты приобрести их, что воспитание личности было совершенно невозможно в ней вследствие канцелярского формализма, характеризовавшего отношения школы к семье и учителей к ученикам. Что касается педагогической стороны дела в классической гимназии, о ней красноречиво свидетельствовал такой статистический факт, что в 1872–1890 годах только 4–9 учеников из сотни кончали эту гимназию в срок, т. е. за 8 лет, и только 21–37 % добирались до конца с остановками; а от 63 до 79 гимназистов из каждой сотни, т. е. огромное большинство, выбрасывались из школы, как непригодные для нее. Таким образом, не школа существовала для учащихся, а учащиеся для школы. Факт неудачи классической школы пришлось признать в полном размере.

Изменившиеся семейные обстоятельства и нужда не позволили окончить полный курс и М. В. Алексееву. После шести лет обучения в гимназии в 1873 г. ему пришлось по экзамену поступить в качестве вольноопределяющегося [5] на службу во 2-й гренадерский Ростовский полк, где в звании унтер-офицера он находился до 8 сентября 1874 г. – даты поступления в Московское пехотное юнкерское училище.

Н. И. Иванов высоким покровительством великого князя Михаила Николаевича был определен в Павловский кадетский корпус, отличие которого от других корпусов заключалось в том, что он по преимуществу был предназначен для детей-сирот дворянского происхождения, увечных солдат и вдовцов-чиновников, служивших в отдаленных частях империи.

Выбор профессии предполагал и выбор учебного заведения, в котором предусматривалось получение специального образования. Здесь в полной мере сказывалось различие в социальном статусе семей будущих главнокомандующих, которое предопределяло выбор того или иного военного училища. Семейное решение не оставляло подросткам практически никакого выбора.

Военное образование

Получение военного образования исследуемыми генералами пришлось на переходный период в российской военной школе, вызванный «Милютинской военной реформой» (1860–1870 гг.). Она кардинально изменила существующую до нее систему военного образования, в которой основу составляли кадетские корпуса. Рассмотрим кратко военно-учебные заведения, в которых учились исследуемые военачальники до и после реформы (см. таблицу 3), сосредоточив внимание на характерных для каждого образовательного учреждения воспитательном и образовательном аспектах.

Таблица 3

Военно-учебные заведения, которые заканчивали будущие главнокомандующие

Кадетские корпуса

С момента своего образования (1731 г.) кадетские корпуса являлись учебными заведениями, в которых дети дворян получали начальное, среднее и высшее образование. Эти учебные заведения были наиболее престижными и востребованными, так как готовили и офицеров для армии, и чиновников для гражданских ведомств.

В предреформенный период цель военного образования, отмечали В. М. Крылов и В. В Семичев, понималась следующим образом: «Главное назначение всех их (будущих офицеров. – А. П.) есть поприще военное; но они должны иметь сведения общие, сведения необходимые и для образованного человека, и для члена семейства, и для члена гражданского общества». Слушатели кадетских крпусов получали на тот период неплохое общее образование. Хорошо было поставлено обучение в 1-м кадетском корпусе, который накопил большой педагогический опыт и хорошие воспитательные традиции, имел квалифицированный преподавательский состав, богатые коллекции учебных пособий и книг. В области образования очень много прогрессивного на тот период внедрил и развил в этом учебном заведении заведующий учебной частью Кушакевич. Диктовки и зазубривание уходили в прошлое. Преподавание строилось на принципах сознательности, системности и последовательности. Появилась связь между изучаемыми предметами. Педагоги развивали в кадетах способность мыслить, правильно и ясно излагать свои понятия, отмечал другой исследователь дореволюционной школы интернатного типа Алпатов Н. И.