Книга чудес, стр. 26

Белые перистые облака висели в воздухе и кое-где отбрасывали на пейзаж темные тени, которые время от времени шевелились.

Вдали на западе виднелась голубая цепь Катскильских гор. Между их туманными вершинами, по словам Юстеса, была площадка, на которой несколько старых голландцев вечно играли в кегли, а один старый лентяй по имени Рип ван Винкль проспал двадцать лет подряд. Дети с жаром просили Юстеса подробно рассказать им о таком удивительном происшествии, но студент отвечал, что вся эта история была уже им однажды рассказана и притом так хорошо, что вряд ли можно было сделать это лучше. К тому же, пока она не станет такой же старой, как «Голова Горгоны», «Три золотых яблока» и прочие сказки, в ней нельзя изменить ни одного слова.

– Но пока мы здесь сидим, вы могли бы рассказать нам одну из ваших собственных сказок, – предложил Барвинок.

– Да, кузен Юстес, – воскликнула Мальва, – расскажите нам какую-нибудь хорошенькую сказочку. Выберите сюжет повозвышеннее и посмотрите, сможет ли ваше воображение подняться до него. Быть может, горный воздух на сей раз сделает вас поэтом. Ничего, если сказка будет необычной и удивительной. Должно быть, здесь, среди облаков, мы поверим всему.

– Можете ли вы поверить, что некогда существовала крылатая лошадь? – спросил Юстес.

– Еще бы! Но я боюсь, вы никогда ее не поймаете, – заметила дерзкая Мальва.

– А я, Мальва, думаю, что смогу поймать и оседлать Пегаса, подобно дюжине поэтов, которых я знаю, – отвечал студент. – Во всяком случае, в моей сказке речь пойдет как раз о нем, так как вершина горы – самое подходящее место для таких рассказов.

Дети столпились возле Юстеса, а он уселся поудобнее на кучу камней и, устремив взгляд на плывущее мимо облако, стал рассказывать.

Химера

Однажды много лет назад (все, о чем я рассказываю, случилось в такие древние времена, что о них никто ничего не помнит), на склоне одного из холмов Греции забил источник. Насколько мне известно, он существует и сейчас, спустя много тысяч лет. Как бы то ни было, однажды к прохладному источнику, струившемуся по склону холма в золотом зареве заката, приблизился красивый юноша по имени Беллерофонт. В руках у него была узда с золотыми удилами, украшенная драгоценными камнями. Увидев у источника старика, мальчика, мужчину средних лет и девушку, которая черпала кувшином воду, Беллерофонт остановился и попросил у девушки напиться.

– Эта вода восхитительна, – сказал он, осушив кувшин и наполняя его снова. – Не знаешь ли ты, как называется этот источник?

– Его зовут источником Пирены, – отвечала девушка и, помолчав, прибавила: – Моя бабушка рассказывала, что этот прозрачный источник был некогда прелестной женщиной, которая истаяла в слезах, после того как ее сын был пронзен стрелой Дианы. Вода, которую ты находишь такой восхитительной, – это горькие слезы бедной матери.

– Я бы никогда не подумал, что такой прозрачный и быстрый родник, пробившийся из мрака на солнечный свет, мог заключать в себе хотя бы одну слезинку, – проговорил юноша. – Так это и есть Пирена? Спасибо, что ты назвала это имя, я ведь пришел сюда издалека нарочно для этого.

Поселянин, который привел на водопой корову, внимательно посмотрел на Беллерофонта и на великолепную узду в его в руках.

– В твоей стране, верно, высохли все ручьи, если ты пришел издалека к источнику Пирены, – заметил он. – Уж не потерял ли ты лошадь? Я вижу у тебя в руках дорогую узду, украшенную двойным рядом сверкающих камней. Если лошадь была так же красива, как и ее узда, ты должен очень жалеть о такой потере.

– Я ничего не потерял, – с улыбкой произнес Беллерофонт, – я только ищу одну чудесную лошадь, которая, как сообщили знающие люди, может быть где-то здесь. Не знаешь, навещает ли крылатый конь Пегас источник Пирены, как бывало раньше?

Поселянин громко расхохотался.

Некоторые из вас, мои маленькие друзья, вероятно, слыхали, что Пегас был конем снежно-белой масти с красивыми серебристыми крыльями. Большую часть времени он проводил на вершине горы Геликон или, подобно орлу, носился в облаках. Его воздушный полет отличался дикостью, быстротою и легкостью. У него не было товарищей, так как в мире не было никого, подобного ему, никто никогда не садился на него, и в течение долгих лет Пегас был одинок и счастлив.

О, как хорошо быть крылатой лошадью! Пегас, который обыкновенно проводил ночи на горной вершине, а дни – в воздухе, с трудом мог называться земным созданием. Когда он летел в лазурной вышине, а его серебристых крыльев касались солнечные лучи, казалось, он принадлежит небу, а когда он спускался к земле, казалось, будто он заблудился и ищет дорогу в тумане. Порой он нырял в пушистое облако, на пару мгновений теряясь в нем, а после снова появлялся с другой стороны. А если шел дождь и серая завеса туч заволакивала небо, крылатый конь, спускавшийся сквозь нее, приносил с собой лучи света из заоблачной выси. Правда, в следующее мгновение и свет, и Пегас уже исчезали, но всякий, кому удавалось наблюдать это удивительное зрелище, становился веселым на целый день, как бы долго не шел дождь.

Летом, в хорошую погоду, Пегас частенько спускался на землю, складывал свои серебряные крылья и носился по холмам и долинам, подобно ветру. Пегаса нередко видели у источника Пирены, где он пил воду или валялся на мягкой траве, или лакомился сочным клевером.

Прадеды местных жителей (пока они были молоды и верили в существование крылатой лошади) любили наведываться к источнику Пирены в надежде хоть мельком увидеть прекрасного Пегаса. Но потом он стал появляться здесь крайне редко. Те, кто жили в получасе ходьбы от источника, никогда не видели Пегаса, а потому не верили в его существование. Селянин, с которым беседовал Беллерофонт, был как раз из тех, кто не верил в Пегаса, а потому рассмеялся, услышав о крылатом коне.

– Пегас?! – воскликнул он, как можно выше задрав курносый нос. – Крылатый конь? В самом деле? В своем ли ты, друг, уме? И зачем лошади крылья? Неужели ты думаешь, что они могут понадобиться ей, чтобы таскать за собой плуг? Конечно, у такой лошади меньше стираются подковы, но зато разве приятно было бы ее хозяину видеть, как она улетает в окно конюшни и мчит за облака, когда он собрался съездить на мельницу? Нет, нет, я не верю в Пегаса! Такой странной птицы-лошади никогда не существовало!

– А я думаю иначе, – спокойно проговорил Беллерофонт и обернулся к старику, который внимательно прислушивался к их разговору, вытянув шею и приложив руку к уху, чтобы лучше слышать. – Ну, а ты что скажешь? – спросил молодой человек. – Вероятно, в молодости тебе часто приходилось видеть крылатого коня?

– Моя память очень слаба, юноша, – отвечал старик, – но, насколько я помню, в молодости я, как и все, верил в существование такой лошади. Теперь же, право, я не знаю, что думать о Пегасе, так как, говоря откровенно, он меня мало занимает. Если я и видел Пегаса когда-нибудь, то это было давным-давно, и, сказать по правде, я даже сомневаюсь, было это или нет. Однажды когда я был еще мальчиком, я заметил следы копыт у источника, но Пегас оставил эти следы или какая-нибудь другая лошадь – не знаю.

– А ты, красавица, никогда не видела его? – спросил Беллерофонт у девушки. Пока шел разговор, она стояла, держа кувшин на голове. – Думаю, если кто и видел Пегаса, так это ты: неспроста у тебя так блестят глаза.

– Кажется, я один раз его видела, – отвечала девушка, краснея и смущенно улыбаясь. – Не то Пегас, не то большая белая птица очень высоко летела в воздухе. А другой раз я пришла с кувшином к источнику и услышала конское ржание, но такое приятное и веселое, что мое сердце забилось от радости при этом звуке. Однако эти звуки так испугали меня, что я убежала, забыв наполнить кувшин.