Шутиха (сборник), стр. 135
Вот так, думая о разных приятных для себя вещах, дошел Манюнчиков до голубятни в углу двора. А надо сказать, что голубей Павел Лаврентьевич тоже не любил – и за бульканье их глупое, и за окраску несерьезную, и за гнусную склонность гадить куда попало, не исключая и его, Манюнчикову, личность. Так что подошел он к голубятне, по сторонам оглянулся, коллапсатор свой вытащил… Хлоп – и нет голубятни, как и не бывало, со всеми ее гадами пернатыми.
Хихикнул злорадно Павел Лаврентьевич и хотел было дальше направиться, как вдруг услышал за спиной:
– Ах ты, ирод, антихрист окаянный! Что ж ты птичку невинную, божье творение, изничтожаешь?! А ну подь сюды, сто чирьев тебе на седалище! В милицию пойдем…
Обернулся испуганно Манюнчиков и увидел деда-голубятника, коего в сумерках ранее не приметил. Вредный был дед, злопамятный, склерозоустойчивый.
Глянул еще раз по сторонам Павел Лаврентьевич – на этот раз внимательно, – улыбнулся ехидно ругателю-орнитологу – и кнопочку надавил. Раз – и нет деда.
Плюнул тогда Манюнчиков на асфальт и в приятном расположении духа домой пошел.
Утром Павел Лаврентьевич на работу опоздал по причине сколлапсированного будильника. И не просто опоздал, а на целых сорок три минуты. Так что вахтер на проходной аж подпрыгнул от радости и служебного рвения и палец в телефонную дырку сунул – начальству доносить. Посмотрел Манюнчиков – одни они в холле с вахтером. Давно ему, кстати, этот вахтер не нравился, и фуражка его противная, и морды выражение неприятное для глаза, и вообще…
Рванулся подлец вахтер в сторону, но не зря коллапсатор у Павла Лаврентьевича звался тангенциальным, ой не зря! Хлоп – и нет вахтера. А на нет – и суда нет. Пора идти на работу.
В тот же день Манюнчиков подкараулил на лестнице своего начальника – хама и бездаря – и отправил вслед за вахтером. А назавтра пришла очередь и зама – тупицы и чистоплюя, – имевшего неосторожность разогнать в туалете курильщиков, в том числе и Павла Лаврентьевича лично. Хотели еще Манюнчикова в колхоз заслать, но ответственная за колхозы – дура крашеная – запропастилась куда-то, искали ее, искали, не нашли и бросили.
Думал Павел Лаврентьевич и жену свою, Люсю, сколлапсировать, да передумал ввиду некоторой пользы ее существования, в горячих обедах и стираных носках проявляемой. Так что с этим пришлось повременить.
Ну, ясное дело, стал народ вокруг нервничать, слухи поползли разные: дескать, люди куда-то пропадают. Кто международный империализм винит, кто – сепаратистов и номенклатуру, а некоторые, страшно сказать, – самого… Пришлось милицию вызывать. Двух не в меру ретивых служителей порядка Павел Лаврентьевич быстренько сколлапсировал, а остальные сами смылись. По причине отсутствия вещественных доказательств и скудной оплаты героического труда работников органов.
И всем бы доволен был Манюнчиков, но стала к нему закрадываться этакая подленькая мыслишка: «А куда ж все эти, сколлапсированные, деваются? Хоть и подлецы они все, а интересно…»
Снова засел Павел Лаврентьевич за книги да расчеты, еще треть пробела своего с великим трудом засыпал и вывел-таки формулу конечную, вывел, глянул – и ужаснулся, потому как по формуле этой треклятой выходило, что все, кого он сколлапсировал, живы-здоровы, только перешли они все в восемнадцатое измерение, где испытывают неудобства немалые, и ровно через девять дней и шесть часов после факта исчезновения вернутся обратно крайне обозленные – и окажутся в радиусе трех с половиной метров от тангенциального коллапсатора!..
Дернулся Павел Лаврентьевич, на часы взгляд бросил, с воплем к двери кинулся – да поздно было. Грянул гром, ударила молния, противно зазвонил будильник «Чайка» на семнадцати псевдорубиновых камнях, и толстый сизый голубь обгадил весь пиджак гражданина Манюнчикова под радостный вопль ворвавшегося деда: «Хватайте его, ирода, люди добрые!..»
Не ищите в энциклопедии имя Манюнчикова Павла Лаврентьевича. Ни к чему это. И в курилке институтской тоже не ищите, не стоит. Впрочем, если у вас много лишнего времени…
Счастье в письменном виде
В воскресенье вечером Павел Лаврентьевич Манюнчиков получил письмо следующего содержания:
«Письмо-счастье.
Это письмо – подлинное счастье. Находится в Голландии. Оно обошло вокруг света 1000 раз. Теперь оно попало и к вам. С получением этого письма к вам придет удача и счастье. Но с одним условием – отправьте его дальше. Это не шутка. Никаких денег не надо, потому что ни за какие деньги не купить счастья. Отправьте письмо тому, кому вы желаете счастья. Не задерживайтесь с отправлением. Вам необходимо отправить 20 штук в течение 96 часов после получения этого письма.
Жизнь этого послания началась в 1853 году. Артур Саян Даниель получил его и велел секретарше размножить. Через четыре дня он выиграл миллион. Служащий Хорита из Нагасаки, получив это письмо, порвал его и через четыре дня попал в автокатастрофу.
Хрущев получил это письмо, отдыхая на даче в 1964 году. Он выругался и выбросил его в урну. Через четыре дня Хрущева свергли. Ни в коем случае не рвите это письмо, отнеситесь к нему серьезно! Итак, 20 писем в течение 96 часов. Результат – на четвертые сутки после отправления. Желаем счастья!»
Дочитав письмо, Павел Лаврентьевич собрался было последовать пагубному примеру Никиты Сергеевича и служащего Хориты, но тут, после рекламного сообщения, начался третий тур телеигры «Поле чудес», где молодой майор и две агрономши никак не могли получить стиральную машину, угадав последнюю букву в иностранном слове «аборт», – и назойливое письмо мирно упокоилось в глубинах потертых брюк несуеверного Манюнчикова.
Обнаружилось письмо только завтра, на работе, когда Павел Лаврентьевич, зайдя в курилку, полез в карман за сигаретами. Естественно, Манюнчиков не преминул показать послание приятелям, большинство которых отнеслось к нему скептически. Однако Сашка Лихтенштейн из соседнего отдела вдруг заявил, что его теща получила такое же, в отличие от некоторых размножила – и спустя четыре дня умотала наконец в свой Израиль – после чего лично он, Сашка Лихтенштейн, искренне верит в счастье. Манюнчиков глянул в сияющие Сашкины глаза – и его осенило.
Вернувшись в отдел, Павел Лаврентьевич быстро набрал на клавиатуре своей персоналки (кстати, соотечественницы упрямого служащего Хориты из Нагасаки!) текст письма, проверил, нет ли ошибок, – и сбросил текст на принтер. Через восемь минут два десятка экземпляров лежали перед довольным Манюнчиковым.
По дороге домой Павел Лаврентьевич раскидал письма по первым попавшимся почтовым ящикам и с приятным чувством выполненного долга стал ждать заслуженного счастья.
Прошло четыре дня.
Манюнчиков выиграл рубль в лотерею и не поехал в колхоз, так как заболел гриппом. Все вышеуказанные события он приписал действию письма, но, получив еще одно, аналогичное, также отпечатанное на принтере, – не раздумывая, выбросил его в мусорное ведро. И ничего страшного с Манюнчиковым не произошло. Разве что машина грязью окатила, так не через четыре дня, а через неделю!
А персоналочке японской, на которой Павел Лаврентьевич работал, наладчик поставил на место все украденные ранее микросхемы, старый плоттер заменил, а потом кто-то, видимо по ошибке, загрузил импортную суперпрограмму «бой в памяти». И играет она теперь в эту игру с утра до вечера и ни на какие запросы не отвечает.
Счастлива, наверное…
Скрытая проводка
Стихийное бедствие из шести букв, по горизонтали…
– Ремонт! – подсказали сзади, и измазанные спецовки выставили-таки упирающегося Манюнчикова из четвертого по счету кабинета, выставили вместе со стареньким электрочайником и подозрительным ржавым порошком чаеразвесочной фабрики г. Очамчиры. Плюнул Павел Лаврентьевич в сердцах, посмотрел грустно на ботинок оплеванный и пошел искать по институту, где оскорбленному есть чувству уголок. Уголок отыскался на третьем этаже – мирный благодатный оазис среди барханов песка, цемента и известки, с чахлой вечнозеленой пальмой и белым неоновым солнцем пустыни, весело подмигивавшим очарованному Манюнчикову. И вот уже радует глаз связующая нить от греющегося чайника к розетке у самого плинтуса, уже мягкое полудиректорское кресло приняло в объятия свои лучшую из составных частей Павла Лаврентьевича, уже неприступная твердыня кроссворда готова выбросить белый флаг и сдаться победителю по вертикали и по горизонтали…