Шутиха (сборник), стр. 118
— Сама ж велела: «Без официоза»! Кроме того, зная тупость мобилов…
— А? – переспросил обер–сержант, именно сейчас ковырявшийся боевыми зубочистками сразу в обоих ушах.
— Зная интеллигентность и редкий ум лучших представителей ВКСЗ, – любезно повторил Телепень, переходя на общепринятый, – компания, тем не менее, учла возможность утечки информации. Шхуна по самый выхлоп набита дублирующей аппаратурой слежения и оповещения. Также на борту имеются, как минимум, два агента «Киллерман Пацифик» с особыми полномочиями, один из которых не входит в состав экипажа.
— Ты на что это, биомать, намекаешь?! Кроме экипажа, здесь только… – лицо обер–сержанта вдруг пошло камуфляжными пятнами. – Ах, он сукин сын! Неужели он нарочно?!
— Кто? Что?! – взгляд «Железной Брунгильды» стал подозрительно дружелюбен.
— Капрал Шапиро–цзы. А я?то голову ломаю: на кой ему капрал Касаткина? Ни кожи, ни рожи, честь отдает без рвения… Это ж чистый саботаж получается: он вырубает Губера, мы действуем по первому приказу, а тогда весь груз надлежит сдать на базу компании!
— Запрос в бортовое досье на Шапиро–цзы, капрала мобил–десанта, – со значением сообщил Телепень, – подтвердил, что девичья фамилия жены последнего – Киллерман. Следствию все ясно. Замечу лишь, что второй агент компании – Ричард Львов–Сердечный.
— Врешь!
— Чтоб я завис по жизни! Кто мне кувалдой грозил? Кто дрелью стращал?! Кроме того, видели б вы его лицо, когда он блиц–депешу читал! Совсем другой человек!
— Может, ему сообщили, что его любимая сестра родила гермафродита с заячьей губой? Или что его дядюшка на Инфант–Террибле скончался от насморка и завещал племяннику пару биллиончиков?
— Госпожа есаул, кто из нас остряк? Представьте себе: Ричард бил кулаком по пульту! И не вывихнул себе шесть пальцев из пяти… Впервые правильно произнес фамилию обер–сержанта! Стал говорить: «дешифровать» и «раскодировать» вместо «хакнуть», «крэкнуть» или «раскурочить»! Пользуется носовым платком! Забыл, когда у него день рожденья! – ибо настоящий Ричард Львов–Сердечный родился 17–го слабня. И наконец: он снял мне ограничители!!! Сейчас я могу всех вас послать в дальний порт, заблокировать дверь каюты, развернуть гипердышло и умотать отсюда на радиевые курорты Мегадана!
— Ладно, убедил. А что?нибудь более существенное Львов–Сердечный успел натворить?
— Пустяки. Спер кварковые батареи от гиперперда и заменил на севшие. Подсунул Небейбабе кристалл с компроматом на Альеносхромпа. И я уже полчаса не могу его нигде обнаружить. У меня вышла из строя треть камер и микрофонов.
— Проклятье! Он нас опередил!
ОРайли повернулась к Альеносхромпу Ублажителю–IV, недоуменно молчавшему все это время.
— Пупсик, ты только не волнуйся. В любом случае, мы летим спасать твои яйца.
Глава одиннадцатая
в которой одни бегут, а другие замораживаются, Телепень повышается в звании, капитан возвращается на мостик, и в финале согласно заказу звучат бурные овации
— …Эй, земляк! Фильмы Росинандоса видел?!
— Пси–прививки?
— Ага! Вот мы сейчас капрала и привьем. Шприцы наголо! Чтоб от твоего экстерьера у изменника душа в сапоги ушла! Будь готов!
Вот тут?то Альеносхромпа и озарило! Почти как при Очной Ставке и Расколе. Ну конечно! Как же он раньше недоощутил?! Новая семья решила изготовить гениальную кино–вакцину против агрессии! С эпизодами натурного удобрения особо злобных малоразумных. И ему, вкупе с ангажированной инкуб–Люлькой, оказана великая честь сыграть одну из главных ролей! Конечно, Торчок–I на его месте справился бы правдоподобней, но и недостойный Ублажитель–IV оправдает доверие Беспредельцев!
Поза «Горделиво осознаю» пришла сама собой: хребет углом, внутрь–пасть наружу, лапы мелко вибрируют.
— Всегда готов! – радостно доложил он Небейбабе.
Обер–сержант потянул на себя ржавую дверь карцера. Зловещий скрип петель. Секунды тянулись резиновой дубинкой.
— Удрал, подлец! Землячок, ко мне!
Крышка карцерного гибернатора была откинута. От заиндевевших стенок шел пар. На полу валялись болты с сорванной резьбой. Такой же болт, только анкерный и с левой нарезкой, радужно мерцал на экране надзор–панели. Ниже красовалась таинственная подпись на пиджин–идиш: «Кишмерентухес!»
— Капрал могуч, о Василий Архипович? Разорвать железный кокон…
— Помогли ему, земляк! Ричард ихний, биомать его за ногу!
— Тревога! – внезапно ожили динамики. – Сигнал сбоя из лазарета!
***
— Эк его охладило! – будто от флюса, скривился Небейбаба. – За месяц не оттает…
Сквозь окошко мед–холодильника был хорошо виден ледяной айсберг, в чьих недрах угадывались контуры лейтенантского тела. «Железная Брунгильда» напомнила себе, что распускаться нельзя. Истинные особисты в воде не горят и в огне не тонут. Даже если агент компании опередил тебя, успев включить режим глубокой отморозки.
— Экстренный разогрев! – скомандовала она. – Горячая пивная ванна! «Хелл–Райзер», темное. Ста литров должно хватить. Телепень, на борту есть запас?
— Есть… то есть нет… то есть не вполне запас…
— Короче! Сколько?!
— Четырнадцать литров! – четко отрапортовал Телепень. И вдруг зачастил:
— Четырнадцать… тринадцать… двенадцать с половиной…
— Что–о-о?!
— Капитан его допивает. Прямо сейчас. Одиннадцать… десять…
— Ясно. Экстренный разогрев отменяется до возвращения на базу. Все на поиски дублирующей системы слежения! Обер–сержант! Размораживайте ваших людей! Надеюсь, им пиво не потребуется?!
***
– …Докладывает рядовой Гигер! Вскрыто сто сорок семь с четвертью погонных метров вентиляционных тоннелей! Перерезано восемь коммуникаций неясного назначения…
— Проц горелый! – тихо ругнулся Телепень. – Еще одна камера сдохла!
– …центр–нелегал системы слежения не обнаружен.
— Телепень, как меня слышно?
— Хреново, обер–сержант.
— А видно?
— Как слышно. Плюнь на объектив и протри рукавом. Ага, так лучше. Тоннель N 004–бис, шестой ярус.
— Какое помещение находится за стеной?
— Прямо – двиг–отсек. Левее – трюм, вторая грузо–палуба. Ты в ней стрельбища учредил.
— Паленым воняет…
— Дай изображение! Герцы–угодники! Чем это стенку раскурочили?!
— Мной, – Небейбаба был смущен, что с ним в жизни случалось трижды. И первые два раза он вспоминать не любил. – Я земляку полевой денатуратор показывал. Гений Человечества и все такое…
— Ну ты снайпер, Вася! Весь центр–нелегал, не глядя – всмятку! С первого залпа!
— Отставить зубоскальство! – вмешалась есаул ОРайли. – Львов–Сердечный в курсе наших планов. Приказываю думать: откуда?
— Он мог подключиться к сети напрямую…
— Здесь что?то торчит… – подал на параллельном канале голос Альеносхромп, чувствовавший себя в канализации шхуны, как дома.
Телепень умолк и вдруг завопил:
— Вижу! Ура шпионам! Вася, подкинь брату по недоразумению своих мобилов – пусть лезут в нужник и переключают «что?то» на меня!
— Раскомандовался, железяка! – возмутился Небейбаба.
— Разговорчики, обер–сержант! Выполнять! Рядовой Телепень, произвожу вас в капралы! А если Небейбаба не угомонится, разжалую его в ефрейторы! Место общего сбора – центро–пост. Пупсик, одна цырла здесь, другая – там!
***
— Тысяча парсеков чертей!
Пьяная слеза, выкатившись из левого глаза Стриммера, едва не закатилась в правый, ибо в данный момент голова капитана находилась в горизонтальном положении, подпертая капитанской же суровой дланью.
— Двадцать восемь лет в космосе! Одиннадцать – капитан! Из них семь – на этой лоханке! Взлет–виски–коньяк–пиво–гиберсон–посадка!.. взлет–виски… И какой?то солдафон! Налей еще…
Расчувствовавшийся стюард–андроид, на миг прервав тайский эрос–массаж крутой холки Стриммера, с готовностью наполнил коньяком опустевшую рюмку.
— На моем мостике! В моей фуражке! Нет, ты понимаешь?!