Тотальная угроза, стр. 16

Если разбудить Трину, она не обиделась бы, поняла бы, что Марку хочется поговорить. Нет, он не собирался рассказывать ей о кошмарах. Но Трина мирно спала, тихонько посапывая. Он негромко застонал и не стал нарушать ее сон, пусть отдыхает. Путь им предстоял нелегкий, да и за Диди надо приглядывать.

Марк снова улегся, заерзал, устраиваясь поудобнее. Только бы опять кошмар не приснился! Бушующие волны наводнения, вопли утопающих, безумный, жуткий страх. Перед глазами в который раз возникло помещение, где они встретились с Ланой и остальными, изможденное, обветренное лицо Алека…

Старый солдат объяснил им, что после солнечных вспышек самой большой угрозой стали волны-цунами. Солнечные вспышки обрушили на планету катастрофический поток тепловой энергии, выжигая все на своем пути. От адского жара полярные льды растаяли, уровень моря стремительно поднялся, а значит, через несколько часов океан ворвется в туннели подземки, а остров Манхэттен уйдет глубоко под воду.

Гнетущие воспоминания не отпускали Марка еще целый час, хотя и были немногим лучше кошмарных сновидений. Он со страхом готовился в очередной раз пережить прошлые страхи и, как ни боролся со сном, все-таки заснул, погрузившись в неумолимые, ужасающие видения.

Глава 20

Линкольн-билдинг – одно из самых величественных зданий Нью-Йорка, единственный небоскреб, в котором находится вход в подземку.

Алек утверждает, что именно туда им и надо. У него в смартфоне подробная карта подземки; главное – успеть выбраться из туннеля на поверхность. Даже в слабом свете фонарика Марк замечает, что на лице Алека написано сомнение, хотя старый солдат на самом деле производит впечатление решительного и уверенного в своих силах человека. Кажется, запри его в клетку с голодными львами, и он задумается только о том, какого зверя убить первым.

«Лишь бы добраться до Линкольн-билдинга, – говорит себе Марк. – А оттуда я отправлюсь на поиски родных».

Все бегут по бесконечным туннелям под Нью-Йорком. Отряд возглавляет Алек, за ним – женщина, с которой он служил и работал, Лана. Следом несется Дарнелл, по виду – ровесник Марка, и девушка постарше, лет восемнадцати. Ее зовут Мисти. С ними еще один парень, ненамного старше Марка, приземистый и коренастый. Все называют его Жабом, и прозвище ему нравится. Марк и Трина мчатся за ними, а замыкает отряд самоуверенный тринадцатилетний подросток по имени Бакстер – он заявил, что пойдет в арьергарде и будет защищать остальных от неожиданного нападения.

На бегу Марк рассеянно думает, что хорошо бы подружиться с мальчишкой – конечно, если все они выживут.

– Надеюсь, Алек знает, что делает, – шепчет Трина.

В голове Марка мелькает дурацкая мысль: «Эх, если бы бежать с ней вот так по пляжу, на закате…» Он тут же спохватывается: какое счастье, что Трина – не телепат.

– Знает, не волнуйся, – уверенно отвечает он, стараясь не показать, что сам дрожит от страха в ожидании неминуемой смерти. Надо же, целых семнадцать лет на свете прожил, а не догадывался, какой он на самом деле трус!

– Цунами… – Трина произносит слово с опаской, будто грязное ругательство. – Мы глубоко под землей, в нью-йоркском метро. Какое, к черту, цунами?

– Да, мы под землей, – соглашается Марк и напоминает: – Между прочим, город стоит на берегу океана. А воде свойственно стекать вниз… Ну, если помнишь, сила тяжести и все такое…

Трина окидывает его уничижительным взглядом, и Марк неловко пожимает плечами. Сам виноват, сейчас не время язвить. Он пытается оправдаться и бормочет, тяжело дыша на бегу:

– Прости, не хотел тебя задеть. Если честно, мне страшно.

– А, пустяки. Я ведь не серьезно спросила, так, понарошку. Ситуация дурацкая, понимаешь? Солнечные вспышки, цунами… Еще недавно я бы и слов таких не вспомнила.

– Ага, – согласно кивает Марк и умолкает.

В конце туннеля Алек останавливает своих спутников. Все взмокли от пота, дышат тяжело.

– Сейчас нам предстоит пройти через станцию подземки, – объявляет Алек. – Там наверняка укрылись люди, неизвестно, как они на наше появление отреагируют. Некоторые от ужаса с ума сходят, могут наброситься.

В наступившей тишине слышен слабый гул толпы, шарканье ног, отдаленные крики, плач и стоны.

«Лучше б нам в подсобке остаться», – угрюмо думает Марк.

– Главное – перрон пересечь, – напоминает Лана. – Идите быстро, но не уверенно, вроде как вы не знаете точно, куда направляетесь. И чтоб ни в руках, ни в карманах ничего не было, а то придется отбиваться. Ничего, в Линкольн-билдинге найдем чем поживиться.

Трина раздраженно отбрасывает упаковку пищевого концентрата, которую не выпускала из рук почти с самого начала ужасного путешествия под землей.

Алек досадливо глядит на свой смартфон: батарейка вот-вот сядет.

– Так, проходим через эту дверь, потом спрыгнем на пути, там наверняка народу меньше. Осталось примерно полмили до входа в Линкольн-билдинг, ну и на девяностый этаж заберемся.

Марк исподтишка посматривает на спутников: все нервничают и боязливо переглядываются. Жаб нетерпеливо подпрыгивает – ну так на то он и Жаб.

– Пошли! – командует Алек. – Держитесь кучно, не расходитесь. А если вдруг что, стойте друг за друга насмерть.

Трина испуганно охает.

«Кто его за язык дергал?» – злится Марк.

– Марш! – кричит Лана, то ли от отчаяния, то ли чтобы подбодрить спутников.

Алек распахивает дверь и выходит на перрон. Всех окатывает волна раскаленного воздуха, обжигает легкие. Дышать нечем.

Вслед за Триной Марк выходит на узенькую платформу у стены туннеля, проложенную рядом с рельсами. Алек и Лана уже стоят на путях, помогают остальным спуститься. Марк спрыгивает, гулко отбивает пятки о бетон. Широкая лестница ведет вверх от перрона, где толпятся люди. Все взгляды обращены на Алека и его спутников.

Марк смотрит на толпу, и у него замирает сердце.

На перроне колышется сборище изувеченных людей: раны, порезы, ссадины, жуткие ожоги. Отовсюду раздаются крики и стоны. Искалеченные дети, при виде которых у Марка сердце обливается кровью. Какие-то два типа сцепились посреди перрона, молотят кулаками, пытаются выцарапать друг другу глаза. Никто их не разнимает. На нижней ступеньке лестницы скорчилась женщина, обожженное лицо вспухло кровавым волдырем, будто оплавилось. Марку кажется, что он попал в ад.

– Вперед! – велит Алек, когда все спрыгивают на рельсы.

Они тесной кучкой движутся вдоль перрона. Трина идет слева от Марка, Бакстер справа. На лице у мальчишки застыло выражение ужаса, Марк хочет успокоить паренька, но не находит слов. Алек с Ланой шагают впереди, всем своим видом показывают, что с ними лучше не связываться.

Ближе к середине перрона на рельсы спрыгивают двое мужчин и женщина, преграждают путь. Все трое грязные, оборванные, но не ранены. Смотрят затравленно, отрешенно.

– Куда это вы собрались? – спрашивает женщина.

– Ага, все из себя такие целеустремленные, – добавляет один из мужчин. – Ну-ка, признавайтесь, что задумали?!

Второй тип подступает к Алеку.

– Для тех, кто не понял, объясняю: солнце взбесилось. Люди мрут как мухи. А мне ваш марш-бросок сильно подозрителен.

С перрона на рельсы спускаются любопытные, собираются за троицей, перекрывают дорогу.

– Эй, надо бы проверить, может, у них еда есть! – кричит кто-то.

Алек стремительно бьет противника в лицо. Брызжет кровь. Закатив глаза, тип валится на землю. Толпа ошарашенно замирает, а потом разъяренные люди с криками и воплями набрасываются на Алека и его спутников.

Наступает хаос. Мелькают кулаки, скрюченные пальцы впиваются в волосы, тянут и дергают. Марка пинают, бьют по скуле. Трину сбивают с ног и куда-то волокут. В Марке вспыхивает ярость, он отбивается, вслепую молотит кулаками, отталкивает противников и видит, как какой-то тип прижал Трину к полу и старается связать ей руки. Трина извивается, норовит сбросить мерзавца с себя.